Возможно, Джо был не так уж не прав, когда став бессмертным, став богом, он стал относиться к миру, как к своей собственности, требующей срочной реставрации на свой вкус. Разве, перестраивая свой дом, мы считаемся с живущими в нем муравьями? Мы их периодически даже травим, что в этом предосудительного? Рой взглянул на скорчившееся за стеклом тело бога. Не похож Джо на бога, скорее самозванца, которому Рой по ошибке позволил прикоснуться к вечности. Ни жалости, ни ненависти по–прежнему не было, только сильно болела голова. Рой достал таблетку обезболивающего. Он вспомнил тот день, у него также сильно болела голова, когда он ворвался в лабораторию Морриса и увидел оставшиеся на столе таблетки от головной боли. Тогда он запил одну из них остатками дистиллированной воды, той же, что выпил Моррис.
Вирус «смерти» убивал слишком быстро, экспериментировать с ним получалось плохо, но болезнь Джо прогрессировала медленно. Рой надеялся, Джо протянет еще достаточно долго, чтобы он успел научиться бороться с этим вирусом. Тогда появится шанс понять и вирус «смерти». В последние дни Рой слишком часто отвлекался и слишком часто размышлял о посторонних вещах, не имеющих отношения к науке. Это неправильно. Надо понять, в чем разница. В чем отличие вируса бессмертия Морриса от того прототипа из колбы. Рой все еще надеялся успеть понять, почему он–единственный человек, обладающий иммунитетом к вирусам Джо. У Роя снова не было времени, и нужно спешить, он может только попробовать успеть. Себя лично он богом больше не считал.
Хэнк поворачивал каменную статуэтку из одной стороны в другую и не мог определить, куда ее лучше повернуть лицом. В конце концов, ему надоело это занятие, и он оставил ее в покое на углу плоской поверхности широкого барьера, идущего по периметру крыши главного корпуса. Где и зачем он купил небольшую статую сидящей женщины, вспомнить не удавалось. Скорее всего, он приобрел ее кому–то в подарок, но забыл отдать, и она завалялась в кабинете. Хэнк притащил скульптуру женщины на крышу, собираясь с ней поговорить и, заодно, извиниться за годы, что ей пришлось пылиться у него в шкафу.
Несмотря на изрядное количество выпитого коньяка, он все еще неплохо соображал, и поэтому говорить со статуей не получалось, как он ни старался. При каждой попытке он просто чувствовал себя исключительно глупо, пытаясь разговаривать вслух с каменной женщиной, и Хэнку пришлось бросить эту игру во временное помутнение разума. Зато за время неудавшейся беседы Хэнк успел хорошо изучить ее лицо и удивится сосредоточенной направленности ее взгляда. Протянутая вперед рука отнюдь ни о чем не просила и ни к чему не призывала, как ему казалось раньше. Она увидела что–то впереди и указывала сама себе на это рукой, как будто сомневалась, пыталась убедиться, что зрение ее не обманывает. Хэнк стал всматриваться в этом же направлении, но не видел ничего, кроме леса и моря. Он осмотрелся вокруг и, не увидев ничего особенного, решил, может, она указывает на океан.
Может, статуя женщины указывала на вечный источник жизни? Жизнь дающая смотрела на ее колыбель, на океан, бессменный и бессмертный хранитель ее тайн. Вечный? Бессменный? Что за чушь! Просто много воды. Кому только приходят подобные мысли в голову, ассоциировать вечность с водой. Слишком хрупкая и ненадежная среда, слишком узкие границы существования. Немного теплее, и океан испарится, немного холоднее, и он превращается в безжизненную ледышку.
Поднимая упавший носовой платок, Хэнк наклонился и больно ударился головой о кирпичную стену, не вовремя отвлекшись на звонок телефона. Потерев ушибленный лоб, он с ненавистью взглянул на трезвонящий все утро телефон и широко размахнулся с намерением забросить его подальше. Он пятился назад от края, оставляя место на разбег и выбирая, в какую сторону лучше бросать телефон. Через пару шагов Хэнк застыл на месте, так его и не бросив. Он опустил руку, выключил телефон и аккуратно убрал его в карман. Телефон может еще пригодиться. Пора собраться, взять себя в руки и начать трезво рассуждать. Для чего он пил коньяк и пришел сюда беседовать с камнем? Грустить и предаваться эмоциям о том, где и когда он просчитался, можно будет потом, а сейчас необходимо позаботиться, чтобы такая возможность не исчезла в принципе.
Хэнк обернулся на вертолет, понуривший лопасти винта на взлетно–посадочной площадке. Оставшись здесь, он совершил самую крупную ошибку. Нужно было при первых же признаках новой эпидемии эвакуировать «HR» в одну из законсервированных лабораторий. Они в удаленных местах, вирус мог туда еще не добраться. Ничего, еще есть шанс, должен быть, даже если никто в это не верит. А кто не верит, Рой? Конечно, ему не о чем беспокоиться. Как же так получается, что только у него иммунитет? Все это очень странно. Жаль, ах как жаль, что Хэнк не может без него обойтись и все сделать сам… Так нельзя, Рой тут ни при чем, он единственный, кто может помочь. Проблем не появлялось как раз ровно до тех пор, пока они с Роем решали все вместе, прислушивались друг к другу.
Значит так, вертолет доставить до места не сможет, слишком далеко. Нужен самолет. Это тоже не проблема, главное выяснить у Роя все меры по дезинфекции. Его отвлекать не надо, пусть только объяснит, Хэнк сам сможет все сделать и организовать. Ничего, ничего, еще есть шанс. Главное…
Хэнк взглянул на статуэтку и увидел то, на что она смотрит. Она смотрит в прошлое. Она указывает на неумолимо убегающее время. Кого он пытается обмануть? Вся эта суета имела смысл хотя бы месяца два назад, а не сейчас.
— Хэнк! Я звоню тебе каждые две минуты! Мне срочно нужна твоя помощь, — Грег не скрывал негодования в своем голосе и жестах. — Не самое удачное время выключать телефон. Крис тоже не отвечает. Вы что, сговорились? Как хочешь, но ты должен с ним связаться! Его группа ушла вчера поздно вечером, без всякой смены. Взяли и тихо ушли. А если и придут, то я никого за периметр карантинной зоны не пущу. Я снимаю с себя ответственность за последствия, если на нас опять нападут. Ты что молчишь, я с кем разговариваю?
Грег стоял перед Хэнком и недовольно ждал ответа. Все свое время он проводил в укреплении территории «HR», организовал карантинные зоны и даже правила перемещения внутри зданий. Никто его об этом не просил, но и не мешал. Наверное, он сам понимал бессмысленность этих действий, но продолжал концентрироваться на мерах по предотвращению повторения проникновения посторонних, пытаясь игнорировать настоящего врага. Он все еще надеялся услышать хорошие известия от Роя.
— Извини, Грег. Вышел подышать воздухом, задумался. Коньяк будешь?
