Шах влюбился, возможно впервые и по самые аксоны. Но не признавался в этом даже себе, боясь чего-то.
Самеру стало немного не по себе. Чувствовал что Вейнер еще наломает дров от слепоты, в беге от себя, но все равно – к ней.
Не дай бог так полюбить, – покосился на Лалу. И подумал – а ты ведь тоже от нее бегаешь.
В голове у Эрики была каша, сумбур из отрывков фактов и домыслов, массы версий и мнений, собственных ощущений. Эрлан обняв ее, шел рядом и искоса поглядывал, тревожась ее задумчивого вида. Он был зол на Вейнера.
Он чувствовал себя беспомощным в борьбе с братом, совершенно не знал, как до него донести и без всяких слов и объяснений ясное. И беспокоился, что у него хватит ума добиваться чужой жены, впрочем, он и не скрывал, чем вовсе обескураживал. При той ситуации, что складывалась вокруг возвратившихся из другого мира светлых, Лой не хватало только проблем с братом из-за жены. И самое паршивое, что он не мог гарантировать, что у него не будет проблем с женой из-за брата.
Он видел, что Эйорика расположена к Вейнеру, ценит его, относится очень доверчиво и доверительно. Уже невообразимо для Лой.
– Эя, я могу тебя попросить? – начал осторожно. – Не оставайся наедине с мужчиной. Ты замужняя женщина, у нас непринято подобное обхождение с не родней и не мужем. Это может быть неверно истолковано. Я понимаю, ты долгое время жила в ином мире, где, допускаю, могут быть другие понятия и традиции. Но ты здесь, а не там, ты моя жена.
Девушка странно посмотрела на него и, Эрлану стало еще тревожнее. Почувствовал, что братец уже поработал.
– Если ты про Вейнера, то, насколько я знаю, он твой брат. Значит родственник. Удобоваримо для вашего менталитета?
– Эя, не сердись, – прижал ее к себе, поцеловал в висок, услышав недовольство в голосе. Девушка на удивление отодвинулась.
– Я хочу, чтобы ты понял сразу – жена не собственность. Я не собираюсь сидеть под замком и вышивать крестиком. Никогда этим не занималась и не собираюсь начинать. Что касается глупых предрассудков… Прости, но мне фиолетово в крапинку, что выдумает извращенный ум по поводу общения с глазу на глаз с теми, кто мне дорог, кто является моим другом. Радиш, Самер и Вейнер – мои друзья. Да, физически они не братья, но фактически именно братья. Я не собираюсь ни сейчас, ни впредь спрашивать у тебя разрешения на общение с ними, как не собираюсь выполнять варварские, дремучие распорядки только для того, чтобы тебе было спокойнее. У меня, как и у братьев есть цель, задача первой важности – получить ответы на массу вопросов, разобраться. Это важно, чтобы понять себя и свое место в этом мире или другом. Для тебя все ясно и понятно, для нас – нет. Мы дети уже не этого мира, и там на веру слова не принимают, там принимают факты. Не худшая привычка. Поэтому извини, я не могу слепо верить всему, что говорят и так же слепо следовать твоему руководству. Я такой же самостоятельный, мыслящий, имеющий немалый опыт за спиной человек. Не загоняй меня в рамки и мы будем прекрасно с тобой ладить.
Эрлан чуть сильнее сжал ее плечо, лишь тем выдав свои эмоции, и тихо бросил:
– Эя, ты забыла один факт – у тебя будет ребенок. Только поэтому ты не можешь равняться на мужчин, быть наравне со всеми.
– Знаешь, в чем странность? Я не чувствую себя беременной, не чувствую будущей матерью. О ребенке, извини, но для меня пока как об одном из вариантов возможного развития событий, все время говоришь мне ты, а меж тем это должна почувствовать я.
Эрлану очень не понравились ее слова, но больше всего возникшее вдруг строптивость, не желание принять, что говорит он. И право не помогло – Эя противилась.
Мужчина отвернулся, соображая и, вдруг, остановился и, прижав к себе жену, накрыл ей губы поцелуем. Вейнер все равно еще щенок против него.
– У! – выдала девушка, сведя брови на переносице. Но немного и чело разгладилось, Эрика закрыла глаза, отдаваясь воли Лой.
Самер усмехнулся, со значением посмотрев на Вейнера: ну, и куда ты влезть собрался?
– Без вариантов, – протянул, между прочим. Шах же словно видел ни как целуются и обнимаются двое, а ребус, который не может решить.
– По-моему они только что спорили.
– Н-да? Милые бранятся – только тешатся.
– Но ты же слышал их разговор?
– Я слышал твое сопение рядом и как внутри тебя дурь мается.
– Меня подслушиваешь, а их нет? – поддел, намекая на несправедливость и, в общем-то, обидную предвзятость.
Самер помолчал, поджав губы, и нехотя выдал:
– Эрлан рассказывал ей о местных традициях, напомнив, что она будущая мать. Эра сказала, что видела его курс правил хорошего тона под хвостом осла, где им и самое место.
– Угу. И все? На этой радужной ноте они решили слиться в поцелуе?
Самер развернулся:
– Слушайте, у вас массовый маниакальный синдром, честное слово. Вы уже достали меня. Один разгадывает великую загадку трещины на скале, другой решил раскрыть тайну взаимоотношений влюбленных. Знаешь, друг мой Холмс – Шах, а иди-ка ты… за флагманом, – указал на маячащую впереди спину Табира.
Мужчина глянул нехорошо, ощерился и пошел в указанном направлении.
____________________
Лес, лес, лес. Болото, горный хребет, пригорок, низина, опять вверх по круче, снова вниз. Поход по пересеченной местности выматывал, и к ночи темп начал снижаться и все почувствовали холод. Эрлан грел жену, прижимая к себе за плечи, Радиш устроил бег на месте, Самер осторожно обнял Лалу, видя, как та ежится, а Шах просто ждал, когда стражи разведут костерок в низинке.
– Даа, ночи на севере, это тебе не юг, – зябко передернувшись, заметил Радиш, присаживаясь у костра, выставил ладони к огню.
– Надеюсь, мы не окажемся за полярным кругом, – проворчал Шах, видя, как устраиваются у костра Эрлан и Эрика. Девушка обняла мужчину и глаза закрыла, а тот поглаживает ей плечи, согревая и был спокоен, как удав. Ничего не беспокоит, уверен в себе? И действительно – тишь, гладь. Только подозрительно Вейнеру до зуда в печени: как применил свое право – Эра взбрыкнула против любовника, как тот поцеловал – снова мир да лад.
Лала у костра села, Самер у нее за спиной, тылы от холода закрывает. Радиш у сосны устроился, за плечи себя обнял и глаза закрыл. Пара минут и уже спит. Стражи в дозор ушли, Табир в позе йога дремлет. Все устали, все отдыхают, только Шах покоя найти не может. Пялится то на огонь, то на спящую Эрику, что удобно устроилась на груди мужа и сопит как ребенок, губы в улыбке во сне подрагивают.
И не заметил, как Лала с Самером исчезли. Огляделся, вздох за пригорком услышал и криво усмехнулся – ну, дает, лейтенант. И глаза закрыл, растянувшись у костра.
