– Знакомьтесь. Бесстрашная Доротея Хиерра, вдова пчеловода и почтенная домохозяйка, – Латук вошел в комнату вслед за Мигелем. – Откат!
Изображение, послушное команде долговязого, уменьшилось, открывая противоположную сторону арены. И тут тореадора ожидал очередной сюрприз.
Противников у воинственной Доротеи было двое. Справа на женщину наступала внушительных размеров стиральная машина, слева хищно щелкал крышкой посудомоечный аппарат.
– Борьба с бытовым рабством! Прекрасная аллегория! – рядом со своим долговязым компаньоном восхищенно застыл Брокколи.
Между тем ситуация на арене стремительно менялась. Бытовые приборы атаковали, одновременно метнув в сторону человека длинные провода. В воздухе хищно блеснули вилки-набалдашники. Но домохозяйка была начеку. Увернувшись от одного черного щупальца и отбив второе трезубцем, старушка рванулась вперед и резким движением набросила сеть на стиральную машину. Шарообразные грузы, окаймляющие края ловчей снасти, тотчас присосались к поверхности арены, обездвиживая противника. Машина дернулась несколько раз, пытаясь вырваться из западни, но, осознав тщетность усилий, замерла, только тревожно перемигивались огоньки на приборной панели да хищно поблескивала в свете прожекторов рельефная надпись «Bosh».
Однако дело было еще не кончено. Электронная посудомойка снова атаковала. Крышка аппарата отворилась, и в Доротею полетели белые диски тарелок. Старушка едва уклонилась от столовых снарядов, и тут провод стиральной машины, который до этого тихонько лежал на арене, вскинулся раненой змеей и стремительно подсек ноги женщины. Домохозяйка упала. На заднем плане раздался приглушенный рев трибун. Посудомоечная машина приблизилась, собираясь, как видно, добить противника, и напоролась на брошенный умелой рукой трезубец. Аппарат остановился. Из пробитого корпуса повалил дым. Засверкали электрические разряды.
Старушка поднялась с земли, с достоинством поклонилась рукоплескающим зрителям и удалилась из поля обзора камеры.
– Какое зрелище! – разволновавшийся Брокколи извлек из кармана ослепительно-белый платок, снял пенсне и принялся ожесточенно протирать запотевшие линзы.
– Жутковато, напоминает ночной кошмар, – усмехнулся Мигель. Он подумал о том, что поторопился подписать контракт, не удосужившись прочитать все пункты до конца.
– Думаете, это кошмар? А что вы скажете насчет рассерженного пожарного робота или дикого карьерного грузовика?
– И все же это не настоящий противник. Разве может электронная марионетка сравниться с живым хищником?
– Вот тут вы ошибаетесь, сеньор Кортеро, – с жаром возразил итальянец. – Искусственный интеллект, управляющий действиями наших псевдобестий, не считая легкой корректорской настройки, является точной копией психоматриц реальных животных. Например, госпожа Хиерра сражалась с комодосскими драконами.
– Но зачем такие сложности? Не проще ли использовать оригиналы?
– К сожалению, нет, – Латук развел руками. – Нормы общественной морали в наше время очень жестко регламентируют подобного рода забавы. Хорошо еще, что нам пока удается сдерживать защитников прав электроприборов.
– Ребята из ЗАПРЭЛ весьма неприятные субъекты, – закивал головой Брокколи. – Так и норовят учинить какую-нибудь пакость! В прошлом месяце они разгромили супермаркет – освобождали партию новых тостеров.
– С чем же предстоит столкнуться мне? – Мигель представил себе, как вонзает эсток в кухонный комбайн, и внутренне содрогнулся.
– О! В вашем случае нам удалось добиться существенных послаблений.
– Значит, все-таки бык?
– Вне всяких сомнений, – Латук взглянул на напарника, и тот утвердительно кивнул.
– Но как быть с моей квадрильей? Вы ведь не стали переносить сюда всю команду.
– Боюсь, такая масштабная трансакция нам не по карману, – скромно потупился Брокколи. – Что, если вам набрать рекрутов из числа гладиаторов? Все они опытные бойцы с хорошими рекомендациями.
Мигелю оставалось лишь пожать плечами. На каждом шагу будущее подбрасывало ему неприятные сюрпризы. Сначала это дурацкое вегетарианство, а теперь еще отсутствие обученной команды. Но настоящий мужчина, а тем более тореро, никогда не уклоняется от вызова.
В течение следующих трех часов матадору посчастливилось лицезреть дюжину претендентов, демонстрирующих различные стили ведения боя и типы оружия, которым они крушили, резали и прокалывали корпуса своих механизированных противников. Случалось, что человек проигрывал поединок. Поражение засчитывалось, если псевдобестии удавалось коснуться определенных точек, отмеченных на чувствительных доспехах неогладиаторов. Как только это происходило, электронный арбитр, контролирующий поединок, отключал машины.
Все это время Мигель мучительно пытался выбрать. В конце концов он остановился на прыгучих близнецах Руккола, с успехом одолевших громадного робота-пожарного, за ловкость и способность работать в команде и, к собственному удивлению, на госпоже Доротее за меткий глаз и умение обращаться с древковым оружием. Кроме того, Мигель надеялся, что вдова пчеловода сможет управиться с тяжелым плащом-капотой так же легко, как она управлялась с сетью.
Утро в будущем началось точно так же, как и двести лет назад. Крепкий сон матадора был варварски нарушен неуемными компаньонами. Ровно тем же самым любил заниматься агент Кортеро, особенно когда дело касалось хорошего заработка. Мигель спросонья даже назвал Латука «Энрике», добавив к этому несколько весьма крепких выражений, чем ввел долговязого в крайнее смущение.
После завтрака (суррогатная яичница с поддельным беконом и мнимыми кровяными колбасками по вкусовым качествам почти приблизилась к оригиналу) Мигелю были представлены его избранники. Братья Руккола – их звали Цезарь и Август – сильно смущались, все время держались за руки и постоянно улыбались, демонстрируя жутковатую синхронность мимики. Боевая домохозяйка, напротив, была раскрепощена и общительна. Поинтересовалась половой ориентацией Мигеля и, получив «натуральный» ответ, удовлетворенно кивнула, а затем выстрелила в собеседников пламенным монологом о трудности вдовьей жизни и повышении цен на жилье в Галисии.
Выяснилось, что члены новой квадрильи всю ночь провели в гипномашине, впитывая знания о корриде, но нуждались в пояснениях живого профессионала. Кроме того, необходимо было выработать стратегию боя.
– У нас нет времени на тренировку, поэтому прошу слушать меня очень внимательно, – Кортеро испытующе посмотрел на сидящих перед ним людей, но те как будто не выразили особого беспокойства. «Это потому, что они думают, будто встретятся на арене с очередной механической подделкой», – решил матадор, и ему стало немного не по себе. – Как вам уже известно, коррида делится на три терции. Первая терция – терция копий – самая важная из всех. Именно в ней формируется программа будущей победы. Кроме того, бык при выходе на арену еще не ослаблен и атакует в полную силу. Вы должны быть готовы к самым разным неожиданностям…
* * *
– …И наконец, главный сюрприз сегодняшнего вечера! Гость из далекого варварского прошлого. Убийца быков и пожиратель мяса. Встречайте! Мигель Ко-о-о-ртеро!
Арена ревела и сияла, песок ослепительно блестел в свете тысяч ламп. На огромных экранах, парящих под куполом, размахивал руками разодетый в пух и прах Латук. Мигель сделал несколько шагов навстречу шуму и свету, вызывая новую волну криков. Вслед за ним из тени выступили члены квадрильи. Под звуки пасадобля они начали ритуальный обход арены. В воздухе над трибунами вспыхивали яркие бутоны цифровых фейерверков, на головы матадора и его спутников, подобно снежинкам, сыпались голографические цветы и серебряные звезды. Когда процессия поравнялась с воротами, откуда должен был выступить бык, Мигель что есть силы вдохнул воздух, пытаясь уловить запах противника, но ничего не почувствовал.
– Я думаю, вам будет приятно узнать, что председателем на сегодняшней корриде сам верховный диетолог Испании, многоуважаемый сеньор Энсалада! – продолжал итальянец. – Он прервал свою вечернюю медитацию, чтобы дать команду к началу состязания.
