Но до самого горизонта в залитой лунным светом пустыне не было и намека на космолет, даже в виде галлюцинации. Льюк, не веря своим глазам, обошел кругом хижину — никого и ничего!
Вернулся в комнату, уселся поудобнее в кресло, сделал хороший глоток обжигающей жидкости и, уставив обвинительно на марсианина указательный палец, изрек:
— Нет там никаких кораблей!
— Ха, ясно, что нет.
— Ну и как же вы прилетели?
— Только не на ваших дерьмовых штучках. Я скуимировал.
— Что? Не понял.
— А вот так, — брякнул марсианин, вставая с кресла. При этом «а вот» донеслось с кресла, а «так» уже послышалось из-за спины Льюка.
Льюк от неожиданности вскочил и резко повернулся. Марсианин сидел на краю газовой плиты.
— О господи! — ахнул Льюк. — Да это же телепортация. Марсианин исчез. Льюк бросил взгляд на кресло — марсианин словно и не покидал его.
— Черта с два тебе — телепортация! — обиделся марсианин. — Выражаясь коротко, она связана с материальным миром. А то, что делаем мы, зависит только от ментопотока. У тебя мозгов не хватит для столь тонких вещей.
— И вы, таким образом… с самого Марса, что ли? — опешил Льюк, сделав еще один глоток.
— Конечно. За секунду до того, как постучал в твою дверь, я еще был там.
— А что, это в первый раз или вы уже и раньше добирались таким макаром до нашей планеты? У меня такое впечатление, что вы сами и ваши соотечественники уже бывали здесь, и не раз. Может, отсюда и все эти сказки о гномах, домовых…
— Ну и чушь ты порешь, — отрезал марсианин. — Нет, это вы сами с вашими-то мозгами набекрень вбили себе эту дурь в голову. Никто из наших до сих пор здесь не бывал. Все проще: мы совсем недавно овладели технологией куимирования на длинные дистанции. До этого мы перемещались только на близкие расстояния. Для межпланетных перелетов нам пришлось повысить хокиму.
— И как это вам удается говорить на нашем языке?
Нижняя губа марсианина скрутилась в колечко. (Она была хорошо приспособлена для подобных операций.)
— Подумаешь! Да я чешу на всех ваших никчемных и дурацких языках. Наслушались их по вашему радио на всех программах. Но даже и без них мне потребуется самое большее час, чтобы овладеть любым из ваших языков. Для нас — это детская забава. А тебе, думаю, и тысячи лет не хватит, чтобы обучиться нашему, марсианскому.
— Неудивительно, что у вас создалось столь дурное мнение о нас. Еще бы, оно основано на наших радиопередачах. Да, в этом я с вами согласен. Большинство из них — просто дерьмо…
— Видно, многие земляне столь же нелестного мнения о них. Ведь чтобы избавиться от этой дряни, вы выплескиваете их в эфир…
Льюк постарался сдержать себя. При этом он не забывал о стакане. Постепенно он начал верить в то, что перед ним самый настоящий марсианин, а не плод его воображения. И вдруг ему в голову пришла изумительная идея: во-первых, он ничего не терял, приняв за реальность существование этого марсианина, а во-вторых, если это действительно так, то… у него все козыри в руках. Ведь он как-никак писатель-фантаст!
— Расскажите мне о Марсе. Как там у вас? — полюбопытствовал он.
— Эй, Джон! Это не твоего ума дело.
Льюк молча сосчитал до десяти, чтобы не взорваться. Он уже еле сдерживал себя.
— Послушайте, — наконец произнес он, — вначале я действительно был не очень-то вежлив. Все-таки все произошло так неожиданно. Примите мои извинения. Может, теперь поговорим по душам, как друзья?
— Не вижу проку в этом. Ты для меня низшая раса.
— В таком случае давайте по меньшей мере не выходить в нашей беседе за рамки приличия, сделаем ее приятной для обоих.
— Зря стараешься, Джон. Это не для меня. Мне нравится питать отвращение к людям, провоцировать их на спор. Если ты начнешь лизать мне пятки, придется поискать кого-нибудь другого.
— Нет, ради бога… — Льюк понял свою ошибку и продолжил: — Ну что же, если вам так нравится, сгиньте отсюда подальше… да побыстрей.
— Ну вот, совсем другое дело! На глазах умнеешь, — возликовал марсианин, не скрывая своей радости. — Кажется, мы с тобой поладим.
— И все-таки скажите, что вас дернуло прилететь к нам?
— Я уже который раз тебе повторяю. Не твоего ума это дело. Ну ладно, если ты такой зануда, так и быть, намекну. Ну скажи мне, ради чего люди ходят в зоопарк на твоей вонючей планете?
— И долго вы собираетесь гостить у нас?
Марсианин склонил голову набок.
— Джон, ты тугодум, хоть кол на голове теши. Я тебе не служба информации. Мои дела и мои мысли тебя не касаются. Единственное, что я могу тебе сказать, так это то, что я прибыл сюда не для того, чтобы преподавать молокососам в начальных классах.
Льюк пристально взглянул на марсианина. Чего это он лезет на рожон? Хочет спровоцировать на скандал? Ну ладно. Тогда следует проучить его.
— Слушай, ты, мерзкий зеленый недоносок. Хотел бы я…
— Чего? Сделать с меня фотку, что ли?
— Вот именно… конечно же! — Льюк сам удивился, как это он раньше не догадался об этом. — Вот проявлю пленку — и все станет на место…
Он стремглав побежал в комнату. Его фотоаппарат уже давно, вместе со вспышкой, был готов. Он надеялся сфотографировать какого-нибудь койота, которые по ночам часто подбирались к хижине.
С фотоаппаратом в руках он и возник перед марсианином.
— Мне принять какую-нибудь позу? — осведомился последний. И тут же, приставив два пальца к ушам, начал быстро перебирать остальными десятью, дико скосил глаза и высунул огромных размеров язык цвета капусты.
Льюк нажал на спусковой крючок. Быстро перемотал кадр и снова направил аппарат на марсианина. Но того как ветром сдуло. Откуда-то из-за спины Льюка раздался голос:
— И одной хватит, Джон. Не действуй мне на нервы.
Льюк резко повернулся, держа наизготове фотоаппарат. Но там никого не было. Тот же голос ехидно заметил, что он уже разок сам себя выставил на посмешище.
Льюк решил не настаивать. Обойдется и одной фотографией. А уж она-то не станет обманывать и покажет, с кем он имеет дело. Жалко, конечно, что пленка не цветная. Но, как говорится… на безрыбье и рак — рыба.
Стакан снова был пуст. Наполнил его и уселся в кресло.
— Вы перехватываете наши радиопередачи, не так ли? А почему не телевизионные?
— Телевидение? Слыхом не слыхал.
Льюк попытался объяснить.
— Нет, — отрубил марсианин, — волны такого типа не доходят до нас. Слишком далеко. И слава Аргету! Хватит и того, что слышим вас. А чтобы еще и видеть… Нет, увольте!
