Только не Белый Дом… Только не он…
— Ирвин, Отто!
Снова голос президента. Пара ног, неловкими шажками перебирающихся к столу.
— Сюда, вниз, сэр, — выдавил Шварц.
Перед глазами встало лицо жены, он с трудом различал ее черты, словно смотрел на старую нечеткую фотографию. Она улыбалась. Потом он увидел дочь, которая жила со своей семьей в Южной Каролине… если только океан пощадил ее.
Снова стремительный рывок вверх. Шварца прижало к полу. Ощущение полета продолжалось секунду или две, но Шварц знал, что этого достаточно. Когда подъем прекратился, он, крепко зажмурив глаза, замер в ожидании обвала верхних этажей. Боже, неужели они взорвали все восточное побережье? Ожидание и тишина, казалось тянулись бесконечно. Шварц не мог решить, открыть ему глаза снова… или ограничиться только ощущением тряски.
Он повернул голову и открыл глаза.
Возле стола призрачно-белый от пыли лежал президент. Он упал лицом вверх: глаза его были открыты, но безжизненны. Белый Дом вновь обрел голос и, как живое существо, завопил от боли.
Тяжелые ножки стола подогнулись и разлетелись в щепки. Они не могли выдержать многотонный груз цемента, стали и камня.
Удивительное зрелище, подумал Эдвард, удивительное и трогательное; ему хотелось пересилить себя и присоединиться к тем, кто собрался в круг и распевал гимны и народные песни. Он и Бетси сидели на асфальтированной дорожке, прижавшись друг к другу. Колебания почвы прекратились, но даже ветер — и тот, казалось, стонал и жаловался.
По иронии судьбы, поднявшись по крутой тропе, чтобы лучше видеть окрестности, они оказались отрезанными от края скалы футовой трещиной, появившейся в каменном покрытии террасы, и теперь перед ними открывалась лишь часть панорами гор.
— Ты — геолог, — сказала Бетси, массируя его шею. Эдвард не просил ее об этом, но массаж придавал ему сил. — Понимаешь, что происходит?
— Нет.
— Это не простое землетрясение?
— Не похоже.
— Значит, началось. Нам не выбраться отсюда.
Он кивнул и попытался побороть подступивший страх. Теперь, когда он понял, что гибель близка, его охватила настоящая паника. Эдвард чувствовал себя в ловушке, его мучили приступы клаустрофобии, словно он находился в замкнутом пространстве, огороженном землей и небом. Нет, только землей — ведь у него нет крыльев. Он ощущал себя скованным по рукам и ногам гравитационным полем и собственной беспомощнотью. Его тело постоянно напоминало, что чувство страха сложно контролировать, лишь в редких случаях удается сохранить присутствие духа перед лицом смерти.
— Господи, — простонала Бетси, прижимаясь щекой к щеке Эдварда. Она смотрела на Пойнт и тоже вся дрожала. — Я думала, что, по крайней мере, у нас будет время поговорить об этом, сидя у костра…
Эдвард крепче прижал ее к себе. Он вообразил Бетси в роли своей жены, потом вспомнил о Стелле и сам удивился переменчивости своих фантазий; он пытался ухватиться за различные варианты судьбы, но его время истекало. Несмотря на страх, он мечтал об обеих женщинах.
Тряска почти прекратилась.
Люди, распевающие гимны, тщетно пытались найти общую тональность. Из-за деревьев появились Минелли и Инес. Они забрались на гору по извилистой дороге. Минелли громко гикал и не переставал теребить свои волосы.
— Он сумасшедший, — заявила Инес, тяжело дыша. Ее лицо побледнело. — Может, не самый безумный из тех, кого я встречала, но близко к этому.
— Вам не кажется, что стало теплее? — спросила Бетси.
Эдвард задумался. Возможно ли выделение тепла перед ударной волной? Нет. Если пульки скоро столкнутся или уже столкнулись в глубине Земли, сокрушительный поток плазмы расколет планету еще до того, как тепло достигнет поверхности.
— Не думаю, что это… признак конца, — заметил Эдвард. Он не помнил, чтобы когда-либо ему приходилось одновременно искать ответы на такое множество вопросов. Очень хотелось посмотреть, что происходит в долине.
— Рискнем? — предложил он, показывая на террасу и по-прежнему не тронутый подземными толчками край скалы.
— Зачем же мы пришли сюда? — спросил Минелли, смеясь и тряся головой, как мокрый пес. Из-под его челки стекал пот. Он снова гикнул, схватил Инес за пухлую руку и потащил подружку к террасе.
— Минеллиииии! — запротестовала девушка, оглядываясь назад, словно просила о помощи.
Эдвард посмотрел на Бетси, и та кивнула. Ее лицо вспыхнуло.
— Мне ужасно страшно, — прошептала она. — Будто я высоко в воздухе. — Они перепрыгнули через трещину. — Мне жаль тех, кто сидит дома. Правда, жаль.
Две пары стояли на террасе, глядя на долину. Там изменилось не многое, по крайней мере, на первый взгляд. Потом Минелли показал на столб густого дыма.
— Видите?
Горел Ауони. Почти все здание отеля было охвачено огнем.
— Я так люблю это чудное место, — сказала Бетси.
Инес застонала и всплеснула руками.
— Как по-вашему, еще долго? — спросила она с таким выражением лица, словно собиралась чихнуть или заплакать, однако не сделала ни того, ни другого.
— Кажется, скоро, — ответил Эдвард.
Бетси со стоном подняла руки, и он прижал ее к себе так крепко, что девушка чуть не вскрикнула.
— Обними меня, черт возьми! — потребовала Инес. Минелли взглянул на нее, потом последовал примеру Эдварда.
Через десять минут после знакомства с членами своей группы Артур и Клара развели пассажиров ковчега по каютам, расположенным вдоль извилистого коридора. Два малыша безутешно плакали, взрослые выглядели измученными. Артур остановился на пороге каюты, предназначенной для его семьи, и отметил, что справа от закрытой двери, за которой он встретился с роботом, находятся туалетные кабинки. Несколько человек уже воспользовались ими; многие поспешили туда, измученные тошнотой. К последним относилась и Клара. Она вошла в каюту Гордонов и прислонилась спиной к двери, вытирая рукой глаза.
— Все устроились, по-моему, — сказала она. — Что теперь?
С тех пор, как они оказались на борту корабля, Франсин почти все время молчала. Она села на кровать и прижала к себе коробку с записями и дискетами. Марти крепко держал ее за руку. Миссис Гордон посмотрела на Клару отсутствующим взглядом, испугавшим Артура.
Выберите четырех свидетелей! Приказ звучал внутри них вежливо, но недвусмысленно. Таков Закон!
Клара вздрогнула и попятилась.
— Слыхал? — спросила она.
Артур кивнул, Франсин вопросительно посмотрела на мужа.
— Они хотят, чтобы мы выбрали четырех свидетелей, — объяснил он.
