Он понятия не имел, как объяснить все Даниэл. Ее реакция будет непосредственной и конкретной: она спросит, почему муж не попытался спасти их всех.
Скорее всего, он ничего не станет рассказывать; просто опишет Даниэл, как ехал за Гордонами до Редвуд-Сити… потом остановился, подождал несколько часов и вернулся.
Она не поверит.
На борту корабля, как выяснил Артур, находилось четыреста двенадцать пассажиров, все они оказались здесь не раньше утра или предыдущей ночи. Их разделили на группы, по двадцать человек в каждой.
В течение нескольких дней, необходимых, чтобы люди привыкли к новой обстановке, группы не имели возможности контактировать друг с другом. Единственное исключение было сделано для свидетелей.
Из группы Артура вызвалось девять добровольцев — двое детей, три женщины и четверо мужчин, считая Франсин, Артура и Марти. Они последовали за приземистым медным роботом в дальний конец извилистого коридора.
Они шли по узкой черной дорожке, и Артур пытался представить себе планировку корабля, но безуспешно. Он понял только, что тот состоит из отсеков, подвижных по отношению друг к другу.
Робот резко изменил направление движения, и они обнаружили, что пол перед ними поднимается вертикально вверх. Робот зашагал вперед, и люди тут же поняли, что делают то же самое. Кое-кто издал возглас удивления и жалобно застонал. Таким образом они оказались перед дверью, за которой была кабина длиной в сто футов и шириной в сорок или пятьдесят. Через прозрачную панель стены виднелись яркие звезды. Марти прижался к Артуру, одной рукой держась за отца, другую — сжав в кулачок. Мальчик втянул губы внутрь и сосал их, чуть слышно причмокивая. Франсин вошла вслед за ними напряженная и словно против воли.
Артур посмотрел на сына и улыбнулся.
— Ты сам решил, старина, — сказал он.
Марти кивнул. Это был уже не тот ребенок, который неумело заигрывал с симпатичной светловолосой кузиной. Мальчик шел своей дорогой, становясь мужчиной.
Открылась дверь в противоположной стене, и еще довольно много людей вошли в кабину группами по четыре, пять, шесть человек. Среди них были дети. Вскоре перед экраном собралась большая толпа. Артур насчитал семьдесят или восемьдесят человек. Ему казалось, что он узнает некоторых Подневольных, однако сомневался: ведь он слышал только внутренние голоса, которые редко совпадают с внешностью хозяина. Он вспомнил внутренний голос Хикса, звучный, молодой и решительный, и его облик седого доброго деда. Мне будет не хватать его. Он был бы здесь кстати.
Артур внезапно вспомнил о Харри — разбухшем, разлагающемся, покоящемся в гробу глубоко в земле — или Итака кремировала тело? Это больше устроило бы обоих.
Рядом с Артуром и Франсин стоял высокий молодой негр. Артур кивнул ему, и юноша кивнул в ответ приветливо и испуганно. Артур заметил, что от напряжения на шее негра выступили вены. Он оглядел лица остальных, пытаясь прочитать на них какую-нибудь информацию. Интересно, подумал он, почему выбрали именно этих людей? Возраст? Немногим было больше пятидесяти, но ведь в комнате собрались только свидетели. Национальность? Здесь были представители всех народов Северной Америки. Интеллект? Но как определить по внешности?..
— Мы уже в космосе, не так ли? — спросил молодой негр. — Они так и говорили, а я не верил. Мы в космосе и скоро присоединимся к другим ковчегам. Меня зовут Рубен. — Он протянул Артуру руку. Артур пожал ее. Ладони обоих были влажными. — Это ваш сын?
— Мартин, — представил Артур. Рубен нагнулся и пожал руку Марти. Мальчик важно посмотрел на Бордза, продолжая сосать губы. — Моя жена Франсин.
— Не знаю, что и подумать, — сказал юноша. — Не понимаю, что происходит на самом деле, а что мне только кажется.
Артур согласился. Ему не хотелось разговаривать.
Что-то сверкнуло среди звезд, описало круг, а потом стало приближаться к ним. Франсин в испуге протянула к окну руку. Приближающийся предмет имел форму огромного закругленного наконечника стрелы, плоского с одного бока и слегка выпуклого в середине противоположной стороны.
— Из Сингапура, — сообщила женщина, стоявшая сзади.
Очевидно, Сеть выдавала информацию поочередно разным людям. Вполне логично, подумал Артур, иначе мы бы не выдержали.
— Сингапур, — протянул Рубен задумчиво. — Никогда не бывал там.
— Здесь — Стамбул и Кливленд, — сказал молодой человек, почти мальчик, устроившийся возле самой стены.
Серый корабль пролетел над ними и исчез. Пассажиры по-прежнему не ощущали, что ковчег движется; не слышалось ни звука, кроме людского бормотания и шарканья. Казалось, люди стоят перед эстрадой в ожидании необычного зрелища или начала увлекательного действа.
Звезды начали кружиться в одну сторону — ковчег разворачивался. Артур поискал глазами знакомые созвездия, и разглядел одно; потом увидел Южный Крест и, так как кружение продолжалось, Орион. Бело-голубой шар Земли постепенно открывался взору, и люди затаили дыхание.
Все еще жива. Все еще выглядит, как прежде.
— Господи! — воскликнул Рубен. — Папа, мама… Господи!
Даниэл, Грант, Бекки. Ангкор, Тадж-Махал, Библиотека Конгресса. Большой Каньон. Дом и река. Степи Центральной Азии. Тараканы, слоны. Нью-Йорк, Дублин, Пекин. Первая женщина, которой я назначил свидание — Кейт или Кэтрин. Собака, которая помогла мне приноровиться к жизни и стать Человеком.
— Вон там, это Земля? Правда, папа? — тихо спросил Марти.
— Она.
— Никуда не делась. А вдруг ничего не случится и мы сможем вернуться?
Артур кивнул. Может, и так.
Женщина, сообщившая о корабле из Сингапура, сказала:
— Они все еще на Земле — последние из пожирателей планет. Боятся улететь, потому что мы разделаемся с ними.
Артур нервно посмотрел на побледневшее взволнованное лицо женщины; ему казалось, оно предвещало беду.
«Вековые ка-а-а-мни…»
Высокие голоса, распевающие религиозные гимны, звучали панически, неистовое пение становилось все громче и тревожнее. Над Ройал-Арчез поднимался столб дыма. Пожар почти истребил отель, искры грозили перекинуться на лес. Эдвард и его товарищи наблюдали, как пожарники заливают горящие руины водой.
Провести последние минуты в попытке спасти хоть что-нибудь, подумал Эдвард, не такой уж плохой способ продержаться. Он завидовал пожарникам и лесничим. Борьба с огнем отвлекала их от мыслей о неминуемом. Людям, находящимся на Глесьер-Пойнте, не осталось ничего, кроме размышлений о близком конце — а потому пели они ужасно.
Скала под ногами чуть-чуть задрожала. Бетси подсела к Эдварду, вложив свою ладонь в его руку. В последние часы они расставались не больше, чем на несколько минут. Но он все равно чувствовал себя одиноко и, глядя на подругу, понимал, что она ощущает то же. Они смотрели на долину с нижней террасы.
