– Вейнер, я все вижу и понимаю, но не могу прыгнуть выше головы, – процедил Радиш. – Я так весь день уговариваю и Лароша, и Сашу. Не хотят, понимаешь? Отец вообще сердится.
Шах зубами скрипнул. Они шли в гору, в очередной раз поднимались круто вверх. Во мраке вляпаться в болото было плохой перспективой, но и для стоянки места нормального найти не могли. Сырость при наступившей ощутимой прохладе для мокрых и измотанных людей была не лучшим подспорьем.
Порадовало, что следующая гора была уже без болотистых ловушек – ботинки четко били по камням.
Эрлан бросил слегу и подхватил жену на руки.
– Я в состоянии идти, – сказала вяло.
– Я – вижу. Поспи, потом пойдешь.
К середине ночи заснувшую девушку забрал Шах. Эрлан хотел воспротивиться, но понимал, что силы уже на исходе, а тревожить Эю не хотелось – вымоталась. Ему было нехорошо от того, что он не может обеспечить жене достойный уход, нормальную жизнь. И представлял, в каком шоке пребывала бы родня, если б была жива и узнала, что молодые проводят первые дни своей совместной жизни в походе по болотам, а будущая мать бродит по зарослям холодная и голодная, и спит на руках мужа и деверя, вместо того, чтобы лежать в теплой постели под пушистой таной.
Под утро девушку забрал Кейлиф. Пошли третьи сутки перехода и отсутствие пищи и отдыха начало серьезно сказываться на всех.
Эрика, как в анабиоз впала, Лала все чаще кашляла и все больше плелась, отставая. Ее несли то Самер, то Табир. Радиш был мрачен как грозовая туча и все время что-то бессвязно бормотал себе под нос, уже откровенно ругаясь с предками. Эрлан хмурился и уже открыто переживал, Шах злился на все и всех разом.
Утром они вышли к высокой горе и поняли, что без отдыха ее не одолеют. Лири и Шах просто посрубали ветки кустарников, очищая место, и на них уложили девушек. Радий снял ботинки и выставил ноги ветру, положив их на камень. Эрлан с тревогой смотрел на жену, Вейнер жевал веточку и смотрел на всех, как на врагов. Самер тер шею в хмурых раздумьях. Стражи посапывали у деревьев, Табир лежал и смотрел в небо. Ни у кого не было желания говорить. Да и не о чем было разговаривать – худо дело – ясно без слов.
Эрика проснулась резко, словно кто в плечо толкнул. Села и огляделась – мужчины спали вповалку: Эрлан у нее под боком, Самер возле Лалы, Радиш выставив голые ступни в их сторону, Вейнер напротив, сидя. Сонное царство, – головой качнула и поднялась, стараясь никого не потревожить. Отошла по нужде в сторону и приметила на склоне куст с красными спелыми ягодами. Живот свело от желания что-нибудь в него кинуть. И Эрика как завороженная двинулась к манящим плодам, видя только их и ничего другого. Запнулась и пролетела почти до цели.
Хлопнулась и замерла – из куста выпрыгнул огромный ворон и уставился ей в лицо, растопырив крылья и раскрыв клюв.
– Привет, – прокаркала, соображая – в лицо клюнет или с богом отпустит? – Согласна, идея с ягодами плохая. Они твои, птичка, – начала отползать назад под взглядом пернатого. Крепкий длинный клюв тревожил.
Ворон вдруг каркнул во всю мощь, подгоняя незваную покусительницу на его огород. Девушка, резко вспомнив, что умеет не только ползать – отпрянула и села.
– Спокойно, – выставила ладонь. – Все поняла, на ягоды не претендую.
Ворон повертел головой и сложил крылья.
Чудная птица, непуганая, – подумала девушка.
– Это не тебя Лала видит постоянно?
– Карр! – вытянул клюв ворон.
– Аааа… Ну извини, – отползла подальше и встала. Птица производила странное впечатление. – В спину не клюнешь?
Ворон склонил голову, чуть растопырил крылья и заклацал словно смеялся: хыр-ха-хыр.
Эрика озаботилась – а не сошла ли она с ума?
Птица вдруг впорхнула и скрылась, словно ее е было.
Эрика передернулась и лицо потерла – может, правда, привиделась?
Развернулась и вскрикнула – прямо перед ней стоял Кейлиф. А как подошел – не заметила, не услышала.
– Ну, маму бога, – схватилась за живот, сгибаясь. – Так, блин, родишь с вами… ежика. Ты чего подкрадываешься? – зашипела на стража.
– Не подкрадываюсь я, – растерялся тот. – Тебя защищаю.
– Угу, – глянула, как в путь послала.
– А чего ты здесь?
– Ягод хотела.
– Не вздумай! – оценил гроздья, и озадачился. – Не пробовала?
– Не успела. Опять ядовитые, что ли?
– Ярко – красное полезным не бывает.
Эя вздохнула – вот бы сейчас вляпалась.
"Нет, надо завязывать с променадом по тайге", – решила, возвращаясь: "уже глюки пошли. С птицами разговаривает, на людей лает, и в рот всякую гадость затащить готова".
Села рядом с Радишем и уставилась в лицо. Тот сначала ничего – спал открыв рот. Но немного и поморщился, вздохнул. И вот глаза открыл и сел, как подкинули. Начал лихорадочно натягивать ботинки и очнулся, на Эру уставился:
– Фу, блин, – выдохнул. – Ты чего?
– Прийти хочу. Уже куда-нибудь. Порадуй меня, скажи, что эта тайга не тянется тысячи километров и нам не нужно пройти ее вдоль и поперек. Кстати, тебя какая-то мошка покусала, – ткнула пальцем ему в лицо.
– На себя посмотри, – буркнул.
Самер бродил без тела по лесу в поисках загадочного города и вот как в бок толкнули – оказался в теле, сел. Перед лицом маячил Прохор:
– Слышь ты, экспериментатор, не умеешь из тела выходить – лучше не берись.
– Отвали!
– Ты нам? – обернулась Эрика.
А тот не слышит – смотрит перед собой и разговаривает с пустотой.
Все, не я одна сдвиг мозговых файлов получила, – вздохнула.
– Приплыли, – поджал губы Радиш, наблюдая за товарищем.
– Мне нужно знать, где Морент. Помоги хоть раз, чудище, – прошипел тот закору.
– И больше ниче не надь? – скривил "ангел" рожицу.
– Ты на хранителя подписался? Вот и храни, мать твою!
– Да вы совсем забодали с Радишем! С двух сторон долбитесь, как дятлы!
– А в ответ – тишина! В общем так – или отводишь или стираю тебя наглухо. На кой бес мне хранитель, который ждет, когда подопечный ласты склеит.
– Чего?!
– Того! – рявкнул и поднял ором всех спящих.
Просыпались тяжело, плохо соображая, что происходит, откуда вообще крики. Эрика к лейтенанту подошла, лоб пощупала – вроде холодный. Самер не глядя отпихнул – Прохора взглядом жег, а тот надулся как рыба -шар. Попыхтел и, как перчатку в лицо бросил:
– По прямой через энту гору чешитя. Тама и встренетесь, кто отведет.
Самер облегченно дух перевел, и поклон срубленным веткам отвесил. Земной, хоть и дурашливый. И встретился, наконец, с озабоченным взглядом Эрики:
– Горячки нет?
– С чего? – смутился. И заметил, что и Лала неоднозначно смотрит. Встал и возвестил:
– Нам прямо через эту гору – там город предков. Учись, сынок, – хмыкнул, глянув на Радиша.
