Орсон Кард - Игра Эндера. Глашатай Мертвых

— Садитесь, пожалуйста, — тихо сказал Глашатай.

— Вам конец, Глашатай, — провозгласил Ольгадо.

Больше половины кораблей флотилии Глашатая исчезли в облаках взрывов. Новинья присела на стул.

Куара уселась на полу возле нее.

— Я слышала, как ты и Ким разговаривали там, на улице, — сказала она. — Вы так громко кричали, что мы слышали все.

Новинья почувствовала, что краснеет. Она почувствовала раздражение оттого, что Глашатай слышал, как она ссорилась со своим сыном. Его это не касалось. Все в жизни ее семьи его не касалось. К тому же ей совсем не понравилось то, что он играл в военную игру. Это было старомодно. В космосе не было никаких битв уже сотни лет, если не считать мелких стычек с контрабандистами. Милагре был таким тихим местом, что самым опасным оружием в деревне был электрический кнут шерифа. Ольгадо не увидит ни одной битвы в своей жизни, и тем не менее он сидит и играет в войну. Может быть, это врожденное желание самцов — разнести противников на мелкие кусочки или размазать их по земле. А может быть, его тянет к насилию в играх потому, что насмотрелся на него дома. «Тогда это моя ошибка, опять моя ошибка».

И вдруг Ольгадо вскрикнул, глядя, как его флотилия исчезает среди взрывов:

— Я не ожидал! Я не могу поверить, что вы это сделали! Я совсем не ожидал!

— Незачем кричать, — сказал Глашатай. — Посмотри в записи, как это у меня получилось, и, может быть, в следующий раз ты сможешь отразить такой удар.

— Я думал, что Глашатаи вроде священников. Где вы так хорошо изучили тактику?

Глашатай посмотрел со смыслом на Новинью и ответил:

— Иногда это почти как в бою — просто уговорить людей сказать тебе правду.

Ольгадо откинулся спиной к стене. С закрытыми глазами он мысленно прокручивал закончившийся бой.

— Вы копались в моих файлах, — сказала Новинья. — И не очень тонко. Или, может быть, это и называется «тактикой» у Глашатаев Мертвых?

— Ведь вы пришли сюда, не так ли? — Глашатай улыбнулся.

— Что вам нужно было в моих записях?

— Я прибыл сюда, чтобы Говорить о смерти Пипо.

— Я его не убивала. Не лезьте в мои записи.

— Вы вызвали меня сюда.

— Я уже передумала. Мне очень жаль. И все равно, это не дает вам права…

Его голос вдруг стал мягче. Он присел перед ней на корточки, чтобы она могла расслышать его.

— Пипо узнал от вас что-то, и за это свинки его убили. Поэтому вы засекретили свои файлы, чтобы никто не мог прочитать их. Вы даже отказались выйти замуж за Либо, чтобы он не смог увидеть то, что видел Пипо. Вы испортили жизнь себе и всем, кого любили, чтобы Либо, а теперь Миро не узнали этот смертельный секрет.

Новинья почувствовала озноб, ее руки и ноги начали дрожать. Он пробыл здесь всего три дня и уже знал больше, чем все остальные (кроме Либо) предполагали.

— Послушайте меня, дона Иванова. Это не сработало. Либо все равно умер, не правда ли? Вы сохранили секрет, неважно какой, но не спасли его жизнь. Это не поможет и Миро. Невежество и обман не могут спасти никого. Только знание.

— Никогда, — прошептала она.

— Я могу понять, почему вы сохранили это в тайне от Либо и Миро, но почему я? Ведь я для вас никто, так что изменится, если я узнаю этот секрет и он меня убьет?

— Неважно, умрете вы или нет, — сказала Новинья, — но этих файлов вы не получите.

— Вы, по-моему, не понимаете, что у вас нет права скрывать другим глаза шорами. Ваш сын и его сестра каждый день встречаются со свинками, и благодаря вам они не знают, не превратится ли их следующее слово или поступок в смертный приговор. Завтра я пойду с ними, потому что я не могу Говорить о смерти Пипо, не побеседовав со свинками…

— Я не хочу, чтобы вы Говорили о смерти Пипо.

— Мне все равно, что вы хотите, я делаю это не для вас. Но я прошу вас, расскажите мне о том, что узнал Пипо.

— Вы никогда этого не узнаете, потому что Пипо был хорошим, добрым, любящим…

— И он согрел одинокую испуганную девочку и залечил раны на ее сердце, — его рука лежала на плече Куары.

Новинья не могла стерпеть это.

— Не смейте сравнивать себя и его! Куара не сирота, слышите? У нее есть я, ее мать, и вы ей не нужны, вы никому из нас не нужны, никому! — и она расплакалась, непонятно почему. Она не хотела плакать при нем. Он все запутал. Спотыкаясь, она прошла к двери и захлопнула ее за собой. Ким прав, этот человек похож на дьявола. Он слишком много знает, слишком много требует, слишком много отдает, и он уже слишком нужен им всем. Как он смог обрести такую власть над ними за такое короткое время?

Вдруг ей пришла в голову мысль, от которой слезы сразу высохли, и ее охватил ужас. Он сказал, что Миро и его сестра каждый день ходили к свинкам. Он знал, он знал все секреты.

Все, кроме одного, которого не знала даже она, — секрета, который Пипо каким-то образом обнаружил в ее модели. И если бы Глашатай добрался до него, он бы знал все, что она скрывала все эти годы. Когда она призывала Глашатая Мертвых, она хотела, чтобы он открыл правду о смерти Пипо; вместо этого он появился и узнал правду о ней.

Хлопнула дверь. Эндер оперся на стул, на котором она сидела, и уронил голову на руки.

Он услышал, как Ольгадо встал и медленно подошел к нему.

— Вы пытались прочесть файлы матери, — тихо сказал он.

— Да, — ответил Эндер.

— Вы сделали так, чтобы я научил вас, как выполнить поиск информации в компьютере, чтобы вы могли шпионить за моей матерью. Вы сделали меня предателем.

Ни один ответ не удовлетворил бы Ольгадо в эту минуту, поэтому Эндер молча сидел. Ольгадо вышел в наступившей тишине.

Но его смятение не было молчаливым для Королевы баггеров. Он почувствовал, как она шевельнулась в его мыслях, обеспокоенная его тревогой. «Нет, — сказал он ей беззвучно. — Ты ничего не можешь сделать, я ничего не могу объяснить. Все это странные, чуждые, непонятные человеческие проблемы».

<Ах.> И он почувствовал, как она легко коснулась его, словно легкий ветерок коснулся листьев дерева; он почувствовал силу и энергию устремленного вверх ствола, нежную игру солнечных лучей на листьях. <Посмотри, чему мы научились от него, Эндер, — он нашел покой.> Чувство отступило, она ушла из его мыслей. Но сила дерева осталась в нем, спокойствие и покой пришли на смену его измученному молчанию.

Это продолжалось одно мгновение — в комнате еще стоял звук двери, закрывшейся за Ольгадо. Сидевшая на полу Куара вскочила на ноги и подбежала к его кровати. Она залезла на кровать и подпрыгнула несколько раз.

— Тебя хватило на несколько дней, — весело сказала она. — Теперь все тебя ненавидят.

Эндер сухо усмехнулся и повернулся к ней.

— И ты?

— Конечно, — ответила она. — Я самая первая, кроме, может быть, Кима.

Она соскользнула с кровати и подошла к терминалу. Тщательно нажимая одну клавишу за другой, ввела свое имя. И воздухе над терминалом появились задачи на сложение.

— Хочешь посмотреть, как я решаю задачи?

Эндер встал и подошел к ней.

— Конечно, — сказал он. — Но эти, похоже, трудные.

— Только не для меня, — хвастливо сказала она. — Я решаю их быстрее всех.

МИРО: Свинки говорят, что они мужчины, но мы только делаем вид, что верим им.

УАНДА: Зачем им лгать?

МИРО: Понимаю, ты молода и наивна — у них не хватает кое-какого оборудования.

УАНДА: Я все-таки сдавала физическую антропологию. Но кто сказал, что они делают это так же, как и мы?

МИРО: В общем-то да (если уж говорить об этом, МЫ совсем этого не делаем). Мне кажется, я понял, где у них половые органы. Вот эти шишечки на животе, где шерсть светлая и тонкая.

УАНДА: Это рудиментарные соски. Даже у тебя они есть.

МИРО: Вчера я видел Потса и Листоеда, правда, метров с десяти, так что видно было не очень хорошо. Но я видел, как Потс гладил живот Листоеда, и мне кажется, что эти шишечки набухли.

УАНДА: А может быть, и нет.

МИРО: Но одно я точно видел: его живот был влажным, блестел на солнце. И Листоеду это нравилось.

УАНДА: Это извращение.

МИРО: Почему? Они же все холостяки? Они уже взрослые, но их так называемые жены не посвятили их в радости отцовства.

УАНДА: Мне кажется, что просто сексуально озабоченный зенадор проектирует свои проблемы на поведение свинок.

На поляне было очень тихо. Миро сразу почувствовал, что что-то не так. Свинки ничего не делали. Просто стояли или сидели. И очень тихо, почти не дыша. Глядя в землю.

Кроме Хьюмэна, который вышел из леса позади них. Медленно и неуклюже он обошел их. Миро почувствовал, как локоть Уанды уперся ему в бок, но не смотрел на нее. Он знал, что она в этот момент думает о том же: «Может быть, сейчас они нас убьют, как Пипо и Либо?».