— У меня жена надышалась, а мы с Павликом в ванной были и пересидели, пока не выдохлось. О, проснулся, орет. Ладно, пойду я его к сиське приложу.
— А как же… — Хотел спросить Островский, уверенный в том, что отравленные люди, были мертвы. Его немного передернуло от представшей в глазах картины. Но он услышал, как закрылась форточка и недоговорил свой вопрос.
Павлик ворочался, кряхтел и периодически пытался заплакать. Игорь пощупал пеленку.
— О, напрудил друг. — Игорь зажег свечи. Достал из стопки новую пеленку. Расстелил ее на столе и положил малыша на нее. Павлик кряхтел, и совал непослушные кулаки себе в рот, которые тут же начинал обсасывать.
— Вот ты обжора, сынок. Наша мамка сейчас коровка не ахти, молока мало дает.
Игорь туго запеленал сына и проверил в какой груди у жены осталось больше молока. Перевернул ее на другой бок. Положил рядом на подушку Павлика и помог ему зацепиться за грудь. Сын громко зачмокал.
Всю ночь Игорь ворочал Катю с бока на бок, боясь, что у нее могут образоваться пролежни. В сознание она так и не пришла. Ее жизнь словно замерла на уровне растения. Медленный пульс еле прощупывался. Молоко почти не набиралось в грудь. Сын обсасывал пустую грудь, злился, что в ней нет молока, затем откидывался и начинал истошно орать. Игорь еле дождался начала утра.
С первыми лучами синего солнца, он схватил сына, повесил автомат на плечо и бросился в госпиталь. Он рассчитывал, что врачи помогут ему с Катей и предложат варианты, как накормить Павлика.
Он почти бежал к госпиталю, мало обращая внимания на окружающую обстановку. Только перед самым крыльцом здания он заметил, что в нем нет ни одного целого окна.
Игорь вошел внутрь. В госпитале стояла абсолютная тишина и только хруст битого стекла под ногами нарушал ее. За столом дежурного врача сидела женщина уткнувшаяся головой в стол. Игорь толкнул ее за плечо. Женщина не шевелилась. Он методично проверил все двери госпиталя на обоих этажах. В палатах лежали больные и раненые погруженные непонятным веществом в сон, похожим на анабиоз. Кругом лежали те оранжевые лоскуты, похожие на шкурку очищенного банана.
Кравцов догадался, что такую операцию мог спланировать только человек знающий куда ударить в первую очередь. Таким человеком могла быть только Настя. Он подивился ее уму. Как девушка могла влезть в доверие к существам с другой планеты, да еще так удачно руководить ими? Несомненно, что она знает что-то, о чем никому больше не известно.
Игорь вышел на улицу. Прошел на плац, с которого хорошо были видны казарма и штаб. Все стекла в окнах были выбиты и в этих зданиях. Территория части безмолвствовала.
Скрипнула «бабочка» на КПП. Майор Прончатов держал перед собой автомат с пристегнутым штыком. У него был испуганный вид. Он увидел направлявшегося в его сторону Кравцова.
— Игорь, а что случилось? — Спросил он недоуменно.
— А ты где был ночью сам-то?
— Да мы решили в баньке у друзей попариться. Всю ночь у них пробыли. Мне же на смену утром. Своих я предупредил где меня искать. Утром собрался на работу пораньше. Надо было домой зайти взять кое-чего. А там все окна выбиты. Заглянул на первый этаж и чуть дуба не дал. Все мертвые.
— Не мертвые они, а как в коме какой-то. У меня жена надышалась и отключилась, мы теперь с сыном маемся, ищем пожрать для него чего-нибудь. А в городке что тихо совсем? — Удивился Игорь.
— Абсолютно! Никто ни сном, ни духом.
— Теперь паника поднимется. — Предположил Игорь.
— Сто процентов. — Согласился майор.
— Не подскажешь мне, как опытный отец, чем мне теперь Пашку накормить?
Прончатов задумался.
— Может поискать в городке? У кого-нибудь есть грудные дети, договориться чтоб подкармливали. Или смеси всякие бывают искусственные. Сходить надо для начала на склад.
— Точно. Пойдем вместе сходим. Может до складов не добрались «еноты».
Дорога к складам вела через небольшую аллею. На полпути им наперерез выбежали двое солдат. Они явно были застигнуты врасплох.
— Стоять! — Крикнул на них Прончатов. — Ко мне!
Солдаты повиновались. Когда они приблизились, то до носов офицеров донеслось зловоние алкогольного перегара.
— Самовольщики, ети вашу мать! — Прикрикнул на них майор.
Павлик запищал из под пеленок.
— Радуйтесь, вы жизнь себе спасли. — Шепотом продолжил майор.
— Это как? — Изумился один из солдат.
— А так. Лежат там ваши товарищи вповалочку в казармах. Идите с нами, на всякий случай.
Четверо человек приблизились к складам. На вышке охраняющей территорию дверь была открыта. Часовой лежат внизу. Его лицо было разбито в кровь. Рядом с ним лежал автомат. На асфальте валялись несколько стреляных гильз.
— Успел немного пострелять. — Заключил Кравцов.
Солдаты смотрели на лежащего товарища в выпученными от страха глазами.
— Он убит?
Кравцов придерживая сверток с сыном одной рукой второй проверил артерию на шее и затем пульс на запястье.
— Живой слава богу. Отнесите его в сторону, в тень и положите на бок.
Солдаты помогли пострадавшему товарищу. Затем все четверо подошли к запертым воротам склада.
— Мародерство это. Нам может и попасть, если замки сломаем. — Запереживал майор.
— Ладно, я пошел в городок. Пройдусь по знакомым, может найду кого-нибудь, а вам, мне кажется надо пройтись по казарме и штабу, посмотреть, может, кому-нибудь помощь нужна и вообще, надо как-то организоваться.
Павлик запищал и Игорь торопливым шагом направился в гражданскую часть военного городка. Сын все настойчивее требовал еды. А в голове Игоря все сильнее появлялась уверенность в том, что пора заканчивать этот театр абсурда.
Настя не могла уснуть пока не вернулось войско туземцев, отправленное совершить диверсию составленную по ее плану. Она чувствовала ответственность за жизнь «енотов» и людей одновременно. Спустя несколько часов, после начала операции лес наполнился шумом. Возвращалась «еноты» оседлавшие «скорпионов».
Рядом с девушкой стояли несколько ответственных чинов, которые нервно покачивались из стороны в сторону. Хотелось верить, что все прошло успешно.
За несколько месяцев, что Настя провела у туземцев, она научилась по внешнему виду понимать состояние «енота» или группы туземцев. Волнение у них выражалось в движениях вверх-вниз. Когда им становилось страшно, или они ждали каких-то вестей, которые могли быть дурными, они начинали приседать. Странно выглядели сцены, когда один туземец делился страшной новостью со вторым, то второй тоже начинал приседать, и так любой присоединившийся к этой группе тоже начинал приседать. Усиленная мыслительная деятельность, или обсуждение волнующих проблем выражалось в покачиваниях из стороны в сторону. Поэтому все собрания всегда походили на чемпионат по футболу. Волны ходили по всей толпе туземцев.
