– Ну, ну, Сола, ты справлялась и не с такими случаями.
– Да, но…Она непроста, Маэр, очень непроста, – покачала головой. – Это какой-то новый вид изначальных.
– Не преувеличивай, – усмехнулся. – Так что скажешь о ребенке?
Женщина помолчала и, вздохнув, развела руками:
– А ничего. Я даже не смогла определить пол. Будущая мама умчалась от меня с такой скоростью, что я и "а" сказать не успела. И мне ооочень это не нравится, – затрясла пальцем.? У нее очень мощное право, огро-омная жизненная энергия, и куда она ее заведет, как это откликнется, я не знаю.
Старик огладил бороду, раздумывая над словами женщины:
– А ты знаешь, знавал я Айнэру Лайлох, вот уж кто на месте сидеть не мог. Неугомонная девица, юла в юбке. И ничего, выносила и родила пятерых, таких же неугомонных. Н-дааа, были времена-а, – протянул сложив пальцы замком на груди и уставился на золоченную ветку ели на стене – дряхла-ая-я. – Старые мы с тобой стали. Не в них – в нас дело. Не они другие – мы уже не такие.
Сола тяжело вздохнула: не поспоришь.
Городок поражал своей чистотой и аккуратностью. У Эрики создалось впечатление, что эти каменные мостовые и фасады мыли и натирали до блеска каждый день. Зелень по балконам и газонам была тоже ухожена, но, ни деревьев ни кустарников не наблюдалось. На фоне светло-серого, почти белого, переходящего, где в розоватый, а где в золотистый цвет, изумрудные побеги травы, плющи на колоннах балконов и цветы выглядели особенно сказочно.
Впрочем, весь Морент был сказочным – от жителей, которые по улицам вдоль стен домов выставляли лотки и просто выкладывали продукты – от выпечки до фруктов, вещи – от чеканных блях до вышитых лент, до самого устройства и расположения. После нескольких часов изучения Эра поняла, что все гениальное просто – город построен ярусами по кругу, и имеет три выхода за пределы. Башня, в которой их поселили, является центром, от нее по кругу отходят улицы: один круг, второй, третий. Всего двенадцать.
Слева от башни первый выход из города, метров сто, сто пятьдесят вдоль особо шумной торговой улочки и упираешься в арочный переход, вымощенный камнем. За ним насыпь и высоченная круглая скала, словно цилиндр вбили в землю. На вершине лес шумит, чаща слева и каменная коса, широкая, вся валунами забитая – справа, и опять лес.
Второй выход из города по шестому кругу, чуть правее центральной башни. Небольшая площадь с фонтанчиком и тоннель на огромную, длинную как трасса, площадку, зажатую скалами, поросшими сосняком. А в стенах – конюшни и птичник. Шумно, сено свалено у каменной кладки, стражи гуляют, за лошадьми приглядывая – чистят, поят, убирают за ними. И посматривают на Эрику как -то странно. Вроде учтивы, улыбаются, кивают приветствуя, но смотрят нехорошо – то ли подозрительно, то ли озадаченно.
Девушка поторопилась уйти.
Третий выход нашла с трудом – зажат между кузней и чем-то похожим на казарму – трехярусная высотка, как скворечник, пялится арочными окошечками и огромным проемом балкона, на котором ни зелени, ни цветов, зато стражей и мужчин с плетеной тесьмой по лбу около тридцати, а то и больше.
Тоннель неприметный и длинный. Шаги гулко отдают в стены и то слева в стене проем, то справа.
Эрика вышла к небольшой каменистой площадке, которая уходила влево в заросли, превращаясь в еле заметную тропку, а справа бежала небольшая речушка, подмывая камни. Склон высокий, густо поросший сосняком.
– Не! Еще! Да! Нее… Бах! Воо! – доносилось за кустами у тропки. Голоса были юные, и слышался азарт – явно подростки, чем-то развлекались.
Эра прошла, отогнула ветви кустарника и опешила: на небольшом уступе над речкой стоял растопырив крылья, как у летучей мыши, самый настоящий дракончик. Пузатый, ростом метра полтора, толстый хвост неуклюже шлепал о воду поднимая брызги, когда когтистые лапки шлепали о камень. Явно детеныш, молоденький и не глупый – глаза живые, огромные и взгляд осмысленный, даже говорящий.
Животное окружили трое подростков лет по двенадцать – четырнадцать и кидали ему в лапки камешками, заставляя подпрыгивать.
Эрику к тропе пригвоздило – все вроде видело, но такое!…
И красивый, зараза, чешуйка к чешуйке как произведение искусства, гребень от хвоста к голове все ярче и шире, пузко вздутое и чешуйки светлей.
И такого красавца-малыша камнями?
– Вы обалдели, что ли? – схватила одного пацана за ухо, оттаскивая.
– Ты чего, чего? – удивился, сжимаясь.
– Вы где такое чудо нашли? Зачем сюда притащили и мучаете? В вас вот так камнями! Сейчас, как залеплю, мало не покажется!
– Теть, ты че? – пробасило ломким голосом за спиной. Эра дар речи на пару секунд потеряла, понимая что за спиной дракончик и говорить не может. Хотя дракончиков в принципе быть не может…
Обернулась качнувшись и чуть в обморок не грохнулась – на уступе стоял пухлый подросток, мокрый и озадаченный. Отряхнулся, как собака, и выпрямился:
– Я ж координацию отрабатываю, – прогудел опять, щеки надувая. – Это я друзей попросил, они ни причем. Ну, че ты, теть Лайлох.
Эрика сама не поняла, как на землю сползла. Посидела в себя приходя и увидела перед уже три озабоченные физиономии. Один, рыжый пацан, носом шмыгнул и Эру в сторону отнесло – на всякий случай.
– Аааа…вы все… ну…ддд… эти? – ткнула в сторону уступа.
– Аа! – понял рыжий, и опять шмыгнув, рукой махнул. – Мы – не, это только Рухар.
– Ага. У него право обращаться, – поведал вихрастый. – Он еще в змею может и этого, ну…
– Сасумара!
– Да! Во! Хошь покажем?
– Не! Спасибо, – торопливо выставила ладонь и поднялась, правда с трудом. Как-то мотало после встречи с прекрасным.
– Ну… это…- выставила кулак. – Удачи, в смысле, в тренировках.
– Ага, – заулыбались.
Эя неуверенно двинулась обратно в город, то и дело оборачиваясь на мальчишек, и все пыталась мозговые файлы на место поставить. Клинануло их неслабо. И даже зажмурилась и головой помотала – на уступе опять неуклюже шлепал "ластами" дракон.
– Не померещилось, – протянула. Только в голове все равно не укладывалось.
Доползла, на автомате, до седьмого круга и чуть очухалась. Заметила латок с бурой, продолговатой ягодой и осела рядом у стены. Ела и все пыталась ящера с человеком скрестить, а оно никак не получалось.
И не замечала уже, как ягоды метет, словно семечки и сама с собой разговаривает, жестами доказывая, что человек и ящер не одно и тоже.
Шах ее сразу приметил, даже приостановился, как раз Самара на него налетел. Глянул на озабоченную физиономию:
– Ты чего?
Вейнер молча кивнул в сторону Эрики. Теперь и Сабибора озадачило. Оба подошли и склонились, руками в колени упираясь – не видит. Барагозит, что-то и руками разводит, а лицо серое и вытянувшееся, словно увидела приведение и то ее с ума свело, вот и ищет пропавшее, никак не уразумея, когда и как потеряла.
