- Я тоже чувствую тяжесть креста, - сказал Юра.
Еще бы! Кому уж кому, а тебе эту тяжесть нужно чувствовать каждую долю жизни, подумал я.
А вот и знаменитая арка, откуда Пилат, указывая толпе на Христа, провозгласил на весь мир свое «Ecce homo!». Если прислушаться - до сих пор эхо этого свидетельства слышится, стелется над головами. И совершенно неважно, что осужденный на распятие Иисус шел чуть в стороне и немного ниже, чем идем мы сейчас. Шаг влево, шаг вправо, не в этом ведь дело. Дело в том, что Духом Христа освящен здесь каждый уступ и выступ, каждая пылинка на камне. Да! Сюда стекаются миллионы паломников, чтобы вдохнуть этот воздух, пропитаться насквозь его святостью. Часовенка Осуждения.
Прислушавшись, можно слышать:
- «Ты Царь Иудейский?».
- «Ты говоришь».
Вот он, Рубеж эр! Здесь кончилась старая эра! (до н. э.). Отсюда покатилось колесо нового времени! (от рождения Христа).
- «Не слышишь, сколько свидетельствует против Тебя?».
- «И не отвечал ему ни на одно слово, так что правитель весьма дивился».
- Кто бы мог подумать, - негромко произнес Юра, повернувшись ко мне, - что вот эти камни слышали Его согласительное молчание.
А я подумал, что своим молчанием Иисус был способен напрочь распороть камень. В те времена здесь был двор претории, где Иисус был допрошен в присутствии толпы соплеменников и римских ротозеев. А вот здесь эти изверги истязали Его розгами и оплевывали, изгаляясь над Ним и играя при этом в кости.
«И раздевши Его, надели на Него багряницу».
В крестики и нолики... Вот на этих самых каменных плитах, где до сих пор сохранились высеченные на камне круги и квадраты, разделенные линиями на сегменты и сеточки. Камень Базилинды. Я наступаю на него, как на змею, осторожничая. Когда-то это была мостовая двора Антониевой крепости...
«И, сплетши венец из терна, возложили Ему на голову...»
Язычники, дикари...
«... и дали Ему в правую руку трость; и, становясь перед Ним на колени, насмехались над Ним, говоря: радуйся Царь Иудейский!».
Варвары. Скот...
«И плевали на Него и, взявши трость, били Его по голове».
Часовня Бичевания в каменной тюрьме двора.
«И когда насмеялись над Ним, сняли с Него багряницу и одели Его в одежды Его, и повели Его на распятие».
Стены дворика кое-где увиты густым ярко-зеленым в солнечном освещении плющом с устремленными на тебя стрелами веток, увенчанных, словно раненными сердцами, наконечниками кроваво-красных цветов. Черный проем входа в часовню - как открытые двери ада. Вблизи входа - молодое оливковое деревце, единственный признак живой жизни в этом тесном и жарком каменном гробу.
- Я бы не вынес пыток, - сказал Юра.
- Ты же - не Иисус, - сказал я, - тебе нечего и волноваться.
На фронтоне часовенки - крест... Кресты теперь здесь на каждом шагу.
Тут же, рядом, здание греческой православной церкви, построенной на месте бывшей тюрьмы, над входом короткая надпись: «Заточение Христа». Здесь Христос и Варавва коротали время перед казнью, прикованные к стене вот этими металлическими кольцами.
Поворот налево, Армянский патриархат, здесь третья станция. Я вдруг снова подумал о Папе: неужели великий прелат разделяет наши взгляды на жизнь? Неужели лед тронулся?!
И без Тины.
В нескольких шагах от входных ворот на мраморном полу - камень «Помазания» - большая плита беловато-розового мрамора. Здесь Иосиф и Никодим помазали смирной и алоэ тело Христа. Преклонив колени, мы припадаем губами и к этому прохладному камню. Над плитой на четырех столбах укреплен невысокий балдахин. На столбах же висят и неугасимые лампады от главных христианских конфессий. Справа от камня вход в часовню Адама, жившего в Иерусалиме после грехопадения и предсказавшего, что если Иисус будет распят, основание Голгофы даст трещину. В глубине часовни - окно, заглянув в которое, можно видеть эту самую расщелину в камне. Вот и долгожданный Череп, Голгофа! Никакого черепа, конечно, здесь нет (разве что, может быть, где-то череп Адама!). Уникальный архитектурный ансамбль. Все, что можно, упаковано в мрамор. В остальном - чистота и простор. И невероятная легкость собственного тела. Кажется, что еще шаг, и ты оторвешься от земли, воспаришь, как и Он, вознесешься... Как и Он. Такое ощущение. Хотя тяжесть преступления, содеянного против Него, чувствуешь собственными плечами. Объекты всеобщего поклонения - под единой кровлей. Здесь каждый камень соответствует этапам этой священнейшей мировой мистерии: распят, погребен, воскрес... Храм на Голгофе, часовня Гроба Господня, храм Воскресения...
Пахнет прохладной свежестью, небом. Идешь короткими медленными шажками, поглядывая под ноги, словно боясь наступить на череп Адама, захороненный согласно легенде тоже где-то здесь. Прослеживается связь времен: Адам, творение Бога - Иисус, Сын Божий - и ты, Его раб...
Сунув левую руку в небольшой разрез молнии сумки и легким движением пальца повернув рычажок на панели прибора, я чисто автоматически, как это всегда делаю, настраиваю на полную мощность датчик считывания биополя.
- Что ты ищешь? - спрашивает меня Юра, заметив, что я роюсь в сумке.
- Пишу...
- Ты надеешься, что?..
- Нельзя упускать такую возможность.
- А что это у тебя там? - спросил Юра, указывая бровями на мою пирамидку.
- Приют для огня.
- Приют?
- Да, приют, альков, если хочешь - лоно и ясли... Для огня.
- Для огня?
- Ага, - сказал я, - для Огня, - и пояснил, - Благодатного...
Юра тотчас кивнул: ясно, ясно...
Входим в Храм, осторожно - лестница, спускаемся, глядя под ноги, а когда потом поднимаем головы, обнаруживаем просторный, но темный и даже мрачный зал. Его своды покоятся на густо стоящих многочисленных колоннах (в тот раз Жора насчитал их 18 штук) и укреплены дополнительно металлическими лесами. От такой тяжести - колонны в трещинах. Три четверти века тому назад их испытывало на прочность мощное землетрясение. Огромная ротонда, метров тридцать в диаметре, перекрыта серо-голубым куполом. В самом же центре Храма над пещерой Гроба Господня возвышается небольшая купольная часовенка из розового мрамора - Кувуклия.
Ажурная колоннада с каменной резьбой, объемлющая Пещерную Гробницу, образует и Придел Ангела. Этот сияющий беломраморный Ангел сидит на гробовом камне. «Вид его был как молния, и одежда его бела, как снег». Часть затворного камня вмурована в аналой такого же белого монолита.
На «лавице» - каменном ложе, где покоилось тело Христа, ежедневно совершаются католические, православные и армянские литургии.
Храм Гроба Господня - как мемориал Христа. Все здесь, все упаковано в мрамор, зеркала которого, преломляя лучи бесчисленных лампад, озаряют непорочную белизну покоев.
За часовней - притвор греческой церкви, где расположена огромная каменная ваза - символ «Центра Земли». А напротив часовни - притвор русской православной церкви. Среди образов четырехъярусного иконостаса на богато отделанном золотом алтаре покоятся четыре большие иконы с необычайно тонкой работы серебряными окладами. Одна из них - пожертвование императора Александра первого. Три роскошных паникадила - дар Николая первого. В Гробницу ведет низкий проход, проходя по которому невольно склоняешься в низком поклоне. Над входом на мраморной доске надпись по-гречески: «Что вы ищете среди мертвых? Его здесь нет: Он воскрес».
Все здесь связано с Его именем.
В глубине греческого притвора высится Распятие над открытым престолом. Под престолом в полу - яма, окантованная серебром, в которую было врыто основание креста, а рядом - два черных круга, отметины мест, где высились кресты разбойников.
Теперь мы на лестнице, ведущей к месту Обретения Креста Господня. Именно здесь и обнаружила Елена останки Его Креста с не поржавевшими гвоздями. В честь Константина и Елены воздвигнута капелла, принадлежащая армянской церкви, владеющей и Местом Обретения Риз. Здесь легионеры Рима по жребию делили одежды Христа.
Все, все здесь свято: и столб, где Его бичевали, и камень, где Он сидел с терновым венцом на голове, и Голгофа с напрочь распоротым основанием, и камень, на котором Его помазали... И Кувуклия с Гробом Господним, и Величественный Храм Воскресения... Все!..
Мы с Юрой, как по команде, преклоняем колени перед этим камнем, орошая его вдруг навернувшимися на глаза слезами и покрывая поцелуями. А как же! Только так, с поцелуями и со слезами на глазах и не иначе как коленопреклоненными, мы должны чтить памятники человеческого спасения.
Мириады верующих, как ночные мотыльки на свет, устремляются сюда, чтобы прикоснуться, прильнуть, собственными взглядами обласкать блаженно сияющие в свете лампад вечные святыни. Несмотря на раздел церквей и ожесточенные споры по поводу истинного расположения святынь христианства. И если Ватикан и православные со временем и пришли к согласию, то англиканская конфессия все еще настаивает на том, что истинная Гробница, Садовая, находится невдалеке от Дамасских ворот. Но каковы бы ни были противоречия между различными конфессиями, все кажется смешным и наивным перед искупительной жертвой Христа.
