Он просидел в своём номере до пяти часов вечера, не вставая с кресла. Затем поднялся, позвонил в агентство недвижимости и предупредил, что придёт в пять тридцать. Ньютон вышел из комнаты, оставив в баре полупустую бутылку вина. Он надеялся, что к этому времени на улице станет гораздо прохладнее, но ошибся.
Ньютон остановился в этой гостинице, потому что она была всего в трёх кварталах от агентства, которое он собирался посетить, чтобы совершить давно запланированную большую сделку с недвижимостью. Ньютон вполне мог пройти это расстояние, но из-за вязкого, обжигающе горячего воздуха, словно одеялом накрывшего улицы, у него закружилась голова, и он сделался рассеянным и вялым. Несколько раз у него возникала мысль, что лучше вернуться в гостиницу и вызвать агента по недвижимости к себе, но он всё шёл и шёл.
Когда же Ньютон, наконец, нашёл нужное здание, то с ужасом обнаружил, что бюро, в которое он направляется, находится на девятнадцатом этаже. Он не ожидал увидеть в Кентукки такие высокие здания, не был к этому готов. Взбираться по лестнице? Об этом не могло быть и речи. Но он ничего не знал о здешних лифтах. Если лифт окажется слишком быстрым или будет дёргаться, это может стать последней каплей для его и без того перегруженного гравитацией тела. Но с виду лифты казались новыми и хорошо сделанными, к тому же в здании работали кондиционеры. Ньютон вошёл в один из лифтов, в котором не было никого, кроме спокойного пожилого лифтёра в униформе табачного цвета. Они дождались ещё одного пассажира, симпатичную круглолицую женщину, — она вбежала, запыхавшись, в последний момент. Затем лифтёр закрыл латунную дверь, Ньютон произнёс: «Девятнадцатый, пожалуйста», женщина пробормотала: «Двенадцатый», и пожилой человек лениво, несколько надменно положил руку на рычаг ручного управления. В этот момент Ньютон сообразил, что это вовсе не современный кнопочный лифт, а какой-то подновлённый старый, и испугался. Но понимание пришло слишком поздно, потому что прежде, чем он успел выразить протест, его желудок скрутило, а мышцы сжались от боли, когда лифт дёрнулся, замер, снова дёрнулся, а затем выстрелил вверх, мгновенно удвоив его и без того утроенный вес. А дальше всё произошло словно в один миг. Ньютон заметил, что женщина уставилась на него, и понял, что у него, должно быть, кровь пошла носом и капает на рубашку. Он взглянул вниз и убедился, что так и есть. В тот же самый миг он услышал — или, скорее, ощутил в своём дрожащем теле — негромкий хруст, его ноги подкосились, и он упал на пол, перекрученный самым нелепым образом. Он увидел, что одна нога сложилась под ним вдвое под неестественным углом, и в тот же миг потерял сознание, погрузившись в черноту, такую же абсолютную, как вакуум, отделяющий его от дома…
Ньютон терял сознание дважды в своей жизни: один раз дома, во время тренировок на центрифуге, второй раз во время дикого ускорения, когда стартовал на своём корабле. Оба раза он сам быстро приходил в себя, пробуждаясь к смятению и боли. На этот раз он тоже очнулся с болью во всём теле, в испуге и замешательстве от того, что не мог понять, где находится. Он лежал на спине, на чём-то мягком и гладком, и в глаза ему бил яркий свет. Ньютон сощурился и, скривившись от боли, повернул голову. Он лежал на каком-то диване, а в другом конце комнаты у стола стояла женщина, держа в руке трубку телефона. Она смотрела на него. Ньютон взглянул на неё внимательней и вдруг узнал её — это была та женщина из лифта.
Увидев, что он очнулся, она смутилась и, будто не зная, что делать с телефоном, продолжала безвольно держать трубку в руке. Нерешительно улыбнувшись, она спросила:
— Вы в порядке, мистер?
Ньютон ответил слабым голосом, который прозвучал словно чужой:
— Надеюсь, что да. Я не знаю… — Его ноги были вытянуты на диване. Двигать ими он боялся. Кровь на рубашке была ещё липкая, но уже холодная. Должно быть, он не слишком долго пробыл без сознания. — Кажется, я повредил ноги…
Она покачала головой, серьёзно глядя на него.
— Это уж наверняка. У вас одна нога согнулась как старая проволока.
Ньютон всё смотрел на неё, не зная, что сказать, и пытался сообразить, что делать дальше. Ему нельзя было попасть в больницу: там будет обследование, рентгеновские снимки…
— Я уже пять минут пытаюсь вызвать вам врача. — Голос у неё был сиплый, и она казалась испуганной. — Уже троим позвонила, но никого нет на месте.
Ньютон моргал, глядя на неё, и пытался собраться с мыслями.
— Нет, — сказал он. — Нет! Не надо…
— Не надо врача? Но вам нужен врач, мистер. Вы сильно ранены. — Видно было, что её гложут сомнения, но она слишком перепугана, чтобы что-нибудь заподозрить.
— Нет. — Ньютон хотел что-то добавить, но его остановил внезапный приступ тошноты. Почти не осознавая, что делает, он свесился с дивана, и его вырвало. При каждой конвульсии его ноги пронзала острая боль. Затем он снова упал навзничь на диван, совершенно обессиленный. Но свет был слишком ярким, он жёг его глаза даже сквозь закрытые веки — тонкие, прозрачные веки — и Ньютон со стоном поднял руку, чтобы их заслонить.
После того, как его вырвало, женщина почему-то успокоилась. Наверное, в этом было что-то узнаваемо человеческое. Её голос стал более непринужденным.
— Как вам помочь? — спросила она. — Что мне сделать, чтобы вам помочь? — Она задумалась. — Я могу принести вам выпить…
— Нет. Не надо… — Что же делать?
Она вдруг заговорила лёгким тоном, как будто перед этим была близка к истерике и только что пришла в себя.
— Да на вас смотреть страшно, — заявила она.
— Представляю. — Ньютон повернулся лицом к спинке дивана, пытаясь спрятаться от света. — Вы не могли бы… вы можете просто оставить меня одного? Мне станет лучше… если я немного отдохну.
Она тихо рассмеялась.
— Ничего не выйдет. Это контора, утром здесь будет полно людей. Мне дал ключ лифтёр.
— Вот как. — Ему надо было как-то унять боль, иначе он скоро опять потеряет сознание. — Послушайте, — сказал Ньютон, — у меня в кармане ключ от моего номера в гостинице. Отель «Браун». Это в трёх кварталах отсюда, если идти в сторону…
— Я знаю, где отель «Браун».
— Да? Это хорошо. Вы можете взять ключ и найти чёрный портфель в шкафу в спальне? И принести его мне? У меня там… лекарства. Пожалуйста.
Она молчала.
— Я могу заплатить…
— Я не об этом беспокоюсь.
Ньютон повернулся и на секунду приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на неё. Её широкое лицо было нахмурено, брови сдвинуты в некой пародии на глубокую задумчивость. Затем она рассмеялась, не глядя на него.
