— Да на вас смотреть страшно, — заявила она.
— Представляю. — Ньютон повернулся лицом к спинке дивана, пытаясь спрятаться от света. — Вы не могли бы… вы можете просто оставить меня одного? Мне станет лучше… если я немного отдохну.
Она тихо рассмеялась.
— Ничего не выйдет. Это контора, утром здесь будет полно людей. Мне дал ключ лифтёр.
— Вот как. — Ему надо было как-то унять боль, иначе он скоро опять потеряет сознание. — Послушайте, — сказал Ньютон, — у меня в кармане ключ от моего номера в гостинице. Отель «Браун». Это в трёх кварталах отсюда, если идти в сторону…
— Я знаю, где отель «Браун».
— Да? Это хорошо. Вы можете взять ключ и найти чёрный портфель в шкафу в спальне? И принести его мне? У меня там… лекарства. Пожалуйста.
Она молчала.
— Я могу заплатить…
— Я не об этом беспокоюсь.
Ньютон повернулся и на секунду приоткрыл глаза, чтобы посмотреть на неё. Её широкое лицо было нахмурено, брови сдвинуты в некой пародии на глубокую задумчивость. Затем она рассмеялась, не глядя на него.
— Я не знаю, пустят ли меня в «Браун» — и разрешат ли зайти в одну из комнат, как к себе домой.
— Почему нет? — Когда Ньютон говорил, у него что-то болело в груди. Он почувствовал, что снова близок к обмороку. — Почему вам нельзя?
— Вы не очень-то разбираетесь в одежде, правда, мистер? Не похоже, чтоб вам когда-нибудь приходилось об этом заботиться. На мне простое деревенское платье, да и то порванное. К тому же им не понравится, как от меня пахнет.
— Да? — отозвался он.
— Это джин. Но, может быть, я смогу… — Она как будто задумалась. — Нет, не смогу.
Ньютон снова почувствовал себя нехорошо, его тело как будто плыло. Часто моргая, он заставлял себя держаться, стараясь не обращать внимания на слабость и боль.
— В моём бумажнике. Возьмите несколько двадцатидолларовых банкнот. Дайте денег коридорным. Вы сможете. — Комната закружилась у него перед глазами, потускневшие огни гаснущей вереницей поплыли мимо. — Пожалуйста!
Ньютон почувствовал, как она шарит у него в кармане, ощутил её горячее дыхание на своём лице, и вскоре услышал, как она схватила кошелёк.
— Господи, — воскликнула она, — как он набит!.. Взять бы да сбежать с ним!
— Не надо, — сказал он. — Пожалуйста, помогите мне. Я богат. Я могу…
— Я не сбегу, — ответила она устало, и добавила уже веселее: — Вы только держитесь, мистер. Я вернусь с вашими лекарствами, даже если мне придется подкупить весь отель. Вы только не волнуйтесь.
Ньютон услышал, как за ней закрылась дверь, а потом потерял сознание…
Казалось, прошло лишь мгновение — и вот она снова вошла в комнату, тяжело дыша, водрузила на стол портфель и открыла его.
А позже, когда он принял обезболивающие капсулы и таблетки для сращивания переломов, явился лифтёр в сопровождении человека, который представился комендантом здания, и Ньютон вынужден был уверить их, что он не собирается никому предъявлять иск, что, в самом деле, он чувствует себя прекрасно и что всё обойдётся. Нет, ему не нужно в больницу. Да, он подпишет бумагу о том, что не имеет претензий к владельцам здания. А теперь не помогут ли они ему добраться до такси? Во время этой бурной дискуссии Ньютон несколько раз чуть не упал в обморок, и, едва она закончилась, снова лишился чувств.
Очнулся он в такси, рядом с ним сидела та женщина. Она осторожно трясла его.
— Куда вы хотите ехать? — спросила она. — Где ваш дом? Ньютон воззрился на неё.
— Я… Я не знаю.
Слегка вздрогнув, Ньютон оторвал взгляд от книги. Он не заметил, как она вошла в комнату. Она часто так делала: неожиданно заговаривала с ним, появляясь словно бы из ниоткуда, и её хрипловатый серьёзный голос, наверное, мог бы раздражать его. Но она оказалась славной женщиной, и к тому же была начисто лишена подозрительности. За минувшие четыре недели он очень полюбил её, словно некое полезное домашнее животное.
— Ты ведь пойдёшь сегодня вечером в церковь, правда?
Прежде чем ответить, Ньютон передвинул ногу в более удобное положение и оглянулся на неё через плечо. Должно быть, она только что вошла — она держала в руках красную пластиковую сумку для покупок, прижимая её к своей тяжёлой груди, словно младенца.
Она глуповато улыбнулась, и он догадался, что она уже немного пьяна, хотя время едва перевалило за полдень.
— Я вот о чём. Я подумала — может быть, ты захочешь пойти в церковь. — Она поставила сумку на столик около кондиционера, который он купил ей в первые же дни после того, как поселился у неё дома. — Я принесла тебе вина, — добавила она.
Ньютон снова повернулся к больной ноге, вытянутой вперёд и уложенной на маленькую хлипкую тумбочку, набитую старыми комиксами — её единственным чтивом. Его взяла досада. То, что она купила вина, означало, что она определённо вознамерилась к вечеру напиться, и хотя она хорошо переносила алкоголь, Ньютон всегда боялся её опьянения. Даже несмотря на то, что она часто с весёлым удивлением говорила о том, какой он лёгкий и хрупкий, ей, скорее всего, даже в голову не приходило, что она может повредить его кости — тонкие, как у птицы, — если хоть раз споткнётся об него, упадёт на него или даже просто сильно шлёпнет ладонью. Она была крепкой, полной женщиной и была тяжелее него по меньшей мере на пятьдесят фунтов[25].
— Спасибо за заботу, Бетти Джо, — сказал Ньютон. — Вино холодное?
— Ага, — отозвалась Бетти Джо. — На самом деле просто ледяное. — Она вытащила бутылку из сумки, и Ньютон услышал, как та звякнула, задев своих пока невидимых товарок. Она придирчиво осмотрела бутылку. — На этот раз оно не из «Райкманз». Я сегодня ходила за пособием и просто прихватила бутылочку на выходе из социальной службы. Там есть маленький магазинчик, «Голдиз Куики». Они частенько устраивают благотворительные раздачи.
Бетти Джо взяла стакан из шеренги, венчавшей древнюю книжную полку, выкрашенную в красный цвет, и поставила его на подоконник. Затем, в какой-то ленивой рассеянности, выдающей её взаимоотношения с алкоголем, она достала из сумки бутылку джина и застыла, держа вино в одной руке и джин в другой, как будто не зная, с чего лучше начать.
— Они держат всё вино в обычном холодильнике, и оно становится слишком холодным. Лучше бы я купила его в «Райкманз». — Она наконец поставила бутылку с вином и открыла джин.
— Ничего страшного, — сказал Ньютон. — Оно быстро согреется.
— Я поставлю его сюда, а ты просто скажи мне, как только захочешь, слышишь? — Она налила себе полстакана и ушла в свою маленькую кухню. Он услышал, как она загремела сахарницей, насыпая, как обычно, сахар в свой джин, а через минуту она вернулась, потягивая напиток на ходу. — Эх, как же я люблю джин! — сказала она самодовольным тоном.
