Дэвид взялся за штурвал управления, замедлил скорость звездолета и включил двигатели, которые работали на горючем. Лайнер завис над планетой. Он провел исследование на предмет наличия инфракрасных излучений. Таковых не оказалось. Но было что-то в форме холма, что настораживало его. Он снизил космолет до ста футов над уровнем льда.
Он увидел, что тонкий слой льда покрывает космический корабль. «Старики»! От жара двигателей лед начал таять и по кораблю потекла вода.
— О, Дэвид, — воскликнула Рут, когда из-под глыбы льда стал появляться квадратный корпус с опознавательными знаками Союза планет и надписью «Старики».
Дэвид совершил посадку рядом с космолетом его родителей. Сначала он не хотел, чтобы Рут выходила из лайнера вместе с ним, но потом уступил ее просьбам.
В конце концов, если с ним что-то случится на этой ледяной планете, то Рут все равно не сможет поднять звездолет и добраться до Союза планет. Он помог ей одеть скафандр, сам проверил жизнезащитные системы и первым ступил на планету, где не было почти никакой атмосферы. Холод, который царил здесь, отличался от космического холода. Лед отражал солнечные лучи.
Приборы на скафандрах регистрировали перепады температуры, характерные для любой из лун — жара на солнце и холод в тени. По всем признакам лед, покрывающий планету, должен был превращаться в воду в дневное время, а ночью вода снова должна была замерзать. Дэвид остановился и остановил Рут.
— В чем дело? — спросила она.
— Что-то не так, — сказал он.
— Что случилось?
— Что-то не в порядке. Что показывает твой кондиционер?
Она молчала некоторое время.
— Он регистрирует охлаждение.
— Солнце светит очень ярко, — сказал он. — Но лед не тает. А вода, которая образовалась от работы нашего двигателя, уже замерзла.
— Я не понимаю, что происходит, — сказала Рут.
— Я тоже не понимаю.
Он повернулся и посмотрел на звездный лайнер.
— Дэвид, прошу тебя, — сказала она. — Мы должны знать, в чем тут дело.
Он колебался. До «Стариков» оставалось всего футов пятьдесят. Он видел, как корпус корабля покрывается льдом. Более того, он видел дыры в корпусе, которые образовались после взрывй замерзших баков с водой. На корабле, конечно, уже давно не было кислорода.
— Рут, дорогая, я думаю, тебе лучше вернуться. Я один осмотрю корабль.
— Нет, — сказала она.
Входной люк «Стариков» был закрыт. Дэвид при помощи приборов скафандра проверил, есть ли в космолете энергия. Она отсутствовала. Он воспользовался ручным лазерным устройством, чтобы открыть люк.
После этого он дернул люк и сплав, из которого он состоял, как пудра, посыпался на лед. Дэвид должен был разрезать лазерным лучом внутреннюю дверь, которая вела в нижний отсек корабля. Генератор не работал.
Приборы не показывали наличие энергии на космолете.
Атмосфера внутри корабля была точно такая же, как и на всей планете. Кислорода не было и в помине.
Дэвид передвигался по кораблю. Все было сковано морозом. Возле пульта управления он увидел ледяной холм. Он чуть не наступил на него, уже занес над ним ногу в тяжелом ботинке и вдруг почувствовал сильное сердебиение — в центре ледяной глыбы находилось лицо, или то, что осталось от лица. Жидкость внутри глаз замерзла и отражала все, как зеркало. Вены на лице и шее увеличились от холода. Красные линии бороздили замерзшую серую кожу лица.
— Не подходи, — сказал он, но было слишком поздно. Рут уже стояла рядом с ним и смотрела вниз. Ее крик не столько выражал ужас, сколько непереносимое горе.
Рут опустилась на колени, прикоснулась к оледеневшим телам. Дэвид опустился рядом с ней. Дэну Вебстеру удалось в последний момент обнять свою жену.
Так они и остались лежать навеки.
Рут тихо рыдала. Дэвид сказал:
— Что ж, они до конца оставались вместе. Они хотели быть вместе.
Рут повернула к нему лицо в стальном шлеме.
— Они хотели жить вместе.
— Да, конечно, — он осмотрелся по сторонам. Казалось, все было в порядке. На борту космолета есть место для всего, и все должно быть на своем месте, если вы хотите свободно передвигаться по отсекам. Он оставил плачущую Рут возле трупов родителей и стал осматривать кабину. «Старики» был мертвым кораблем. Своей рукой, одетой в перчатку, Дэвид стер иний с приборов, и стекла тут же превратились в пыль от его прикосновений. Холод проник сквозь перчатку.
— Какого черта? — пробормотал он. Он вернулся к пульту управления, поднял Рут на ноги. — Мы уходим.
— А как же они?
— Здесь что-то не так, Рут. Надо уходить. Надо срочно возвращаться на «Фрэн Вебстер» и улетать отсюда к черту.
— А как же они? — повторила она вопрос с отчаяньем в голосе.
— Рут, они останутся здесь.
— Мы не можем их здесь оставить.
— Пошли.
— Нет, — сказала она, вырываясь из его рук. Она задела пульт. Стекла и металл моментально превратились в пыль от ее прикосновения. Дэвид удержал ее, чтобы она не провалилась в дыру, которая образовалась на месте пульта.
— Что? — спросила она, глядя на него широко открытыми глазами.
— Пошли.
Она больше не сопротивлялась и последовала за ним.
Они вышли на солнечный свет. У нее мерзли ноги. Eе пальцы в перчатках, которыми она касалась мертвых родителей, окоченели от холода. Она дрожала, когда Дэвид помогал ей снимать скафандр.
— Ты, кажется, очень обеспокоена, — сказал он.
— Еще бы. Почему они умерли?
— От холода.
— Солнце такое яркое. Охладители в скафандрах работали вовсю.
— Расскажи мне об этом, — сказал он, осторожно вешая скафандры в шкаф. Он не спеша прошел в кабину лайнера, включил двигатели, хотел уже нажать кнопку «взлет», когда в кабине появилась Рут. С ним мгновенно что-то произошло. Сгорая от страстного желания, он вскочил на ноги. Он забыл, кто он, где он, и что он только что собирался делать. Он бросился ей навстречу.
Они обнялись, целуя друг друга жадными поцелуями. Он взял ее на руки, понес нежную, горячую, прекрасную ношу в свое помещение, положил ее на широкую кровать. Он раздел Рут. В его сознании было только одно всепоглощающее желание — обладать ею. Они совокупились, как два дико возбужденных зверя.
За плечами у нее были тонкие прозрачные крылья, и она могла парить в воздухе, как ангел. Тело ее было вполне человеческим. Великолепная фигура. Одежда состояла, в основном, из мехов цвета соболя. Она была похожа на прекрасную королевскую бабочку с выпуклыми сетчатыми глазами. У нее было тонкое лицо и изящный носик.
Она стояла одна в лесу, где причудливые по форме деревья шуршали листвой, как бы переговариваясь между собой.
