— Вот он, — показал Стив.
Передатчик лежал на краю кашпо с ниарской елью.
— Спасибо. Мастера надо вызвать, нельзя же без двери. Тина, а ты тоже можешь вот так сломать дверь, когда ты в своем теле?
— Запросто. Но я открываю их осторожно.
Перемещение состоялось на следующее утро. В этот раз Тина почти не испытывала неприятных ощущений: то ли силарская установка лучше лярнийской, то ли дело было в том, что обе участницы хотели обмена и полностью осознавали, что происходит. Кратковременное забытье, потом Тина увидела над собой крышку «саркофага», но перегородка уже не справа, а слева. Крышку откинули, рядом стояли Стив и силарец.
— Это ты? — спросил Стив.
— Я, — улыбнулась Тина.
Она рывком села, взглянула на свои руки — загорелые, с бледными пятнами на тыльной стороне ладоней (там спрятаны лазеры), выдвинула и убрала лезвия. Нащупала языком бугорок на нёбе: вживленный передатчик. Секунда — и оказалась на ногах. Она опять могла двигаться стремительно, плавно и точно, не расходуя время на вспомогательные усилия. Рядом кто-то плакал. Тина оглянулась: в соседнем отделении сидела тоненькая темноволосая девушка-подросток, она рыдала, размазывая слезы по лицу с черно-сине-серебряным фантастическим макияжем. Она бы и макияж размазала, но тот был суперстойкий. Один из силарцев протягивал ей стакан с водой — охватил своим алым щупальцем и держал на весу.
Вероника взяла стакан, сделала несколько судорожных глотков. Успокоилась. Какая же она красивая… Неправдоподобно красивая. Тина сразу возненавидела это тело — слабое, медлительное, ненадежное; Тина стискивала зубы, когда видела в зеркале это полудетское, тонко очерченное лицо. Сейчас, глядя на Веронику, она ощутила что-то вроде раскаяния: все-таки Вероникино тело не заслуживало такого отношения.
— Можно посмотреться в зеркало? — дрожащим голосом спросила девушка.
— Пойдем.
Целитель повел ее к выходу.
— Ты меня все-таки вытащил… — пробормотала Тина, прижавшись к Стиву. Ей тоже хотелось заплакать.
— Не только я. — Стив провел рукой по ее отросшим волосам. — Еще Поль. И силарцы.
Тина глубоко вздохнула. Она снова была собой — тергаронским киборгом.
Адаптация заняла немного времени: pay (пятидневный незийский цикл) и половину геамо (чередующийся с pay девятидневный цикл). И опять все прошло гладко, без приступов дезориентации и паники на клеточном уровне. Впрочем, и Тина, и Вероника вернулись в свои собственные тела — какая тут может быть дезориентация?
Во второй день геамо Тина гуляла по больничному парку вместе со Стивом и Полем, которые навещали ее каждый день, и Вероникой, которая настойчиво, но безуспешно пыталась кокетничать с Полем (Ольга утверждала, что Поль влюблен в Ивену, и удивляться тут нечему — в свои двадцать три года он только с виду взрослый), когда в кармане у Стива запищал передатчик.
Звонила Ольга. С Ниара пришло сообщение: в Хризополисе, в одном из третьеразрядных отелей, найдено тело Криса Мерлея, генерального директора компании «Кристалон». С кинжалом в сердце — кинжал савайбианский, кустарного производства, с характерной эмблемой на рукоятке. Видимо, уцелевшие савайбианские боевики все-таки настигли врага своего племени. Сам «Кристалон» обанкротился, поскольку Лиргисо-Крис успел обнулить счета компании и свои именные счета до того, как на них был наложен арест, и куда он перевел деньги — неизвестно. Космопол занимается этим вопросом, но без особой надежды на успех.
Ольга добавила, что по ее фирме это не ударит: совместных с «Кристалоном» финансовых операций у нее не было, и заказчиков она не теряет — те уже интересовались, не возьмется ли «Дизайн Лагайм» выполнить весь объем предполагаемых работ.
— Наконец-то замочили! — Поль вздохнул с заметным облегчением.
Тина хмыкнула:
— Не спеши радоваться.
— Почему? — Поль посмотрел на нее удивленно. — Этого подонка больше нет.
— Четыре года назад я тоже так считала, результат тебе известен. Кто сказал, что его больше нет? Космополовцы нашли тело, которое сначала принадлежало Крису Мерлею, потом было захвачено Лиргисо… Мы не знаем, кто находился в этом теле на момент убийства.
— Ты думаешь… — В глазах у Поля мелькнула тревога.
— И я так думаю, — поддержал Тину Стив. — Неизвестно, кто кого убил в Хризополисе. Кинжал савайбианский, но почему Лиргисо не мог им воспользоваться? Кстати, силарцы мне объяснили, что приступы обычно начинаются не сразу после перемещения, а с некоторой отсрочкой. Так что у Лиргисо было время, чтобы убить того, с кем он поменялся, и подбросить тело в отель — особенно если учесть, что теперь он владеет телепортацией.
Жизнь сейчас не похожа на жизнь раньше — несмотря на то что в Кеодосе за эти четыре месяца ничего не изменилось. Все как было, и в то же время все по-другому. В доме у Ольги, в полукруглой комнате с балкончиком на втором этаже, теперь жила Ивена. Каждое утро Поль брал аэрокар и вместе с ней отправлялся на прогулку по Незу.
Он наконец-то увидел воочию развалины древних храмов в Азаво-Сейиорде — мощные колоннады из бурого камня, занимающие около двух с половиной квадратных гиголов на растрескавшемся плато, среди пурпурной колючей травы, которая даже в безветренную погоду шевелилась: в зарослях обитало множество сибватов, сухопутных крабов. И Ледяные Каскады в Шарбо, в районе южного полюса. И знаменитую Галерею механики в Месхандре, до которой Поль в прежние времена, в силу некой мистической закономерности, никак не мог дойти, так как на подступах к ней каждый раз ввязывался в драку (и повод и противники находились), после чего ему становилось не до экскурсий — добраться бы до медавтомата.
Обедали они где придется, к вечеру возвращались в Кеодос. Адвокат Зелгони уже оформил для Ивены все необходимые документы: Нез предоставил ей политическое убежище, ее опекунами были назначены Ольга и Джеральд. Через месяц она пойдет в школу, а пока времени у нее сколько угодно, и у Поля тоже — на работу он не спешил.
По вечерам, когда он навещал Тину в силарской больнице, ему приходилось отбиваться от будущей топ-модели Вероники Лойчевой. Он мог бы часами смотреть на нее и цепенеть от восхищения — будь она голограммой или пластолитовым изваянием, однако его второе, не человеческое, а черт знает какое зрение мешало ему оценить ее красоту. Нет, ничего зловещего, но Вероника была слишком примитивным существом, и Поль это видел, не мог не видеть.
Когда пришло сообщение с Ниара, он сразу поверил в смерть Лиргисо. Он больше не чувствовал своего врага — ни как отдаленную угрозу, ни как живое существо. Чтобы окончательно удостовериться, он сменил личность и воспользовался восприятием Полины Вердал: ничего, совершенно ничего. Кошмар рассеялся.
