— Я знаю это.
— Гм, а какую стерилизацию ты прошла? Окончательную? Или предохранительную?
— Предохранительную. Маточные трубы можно вновь сделать проходимыми. Но, Мани, женщина, которая уже родила одно чудовище, вряд ли решится рискнуть ещё раз. — Она прикоснулась к моему протезу. — Ты вот лишился одной руки. Разве это не сделало тебя осторожнее? Разве не заставляет восемь раз подумать, прежде чем рискнуть другой рукой? Это именно то чувство, которое испытываю я. Ты пережил свою трагедию. Я — свою. Я бы тебе никогда об этом не рассказала, если бы ты тоже, как и я, не был травмирован.
Я не стал говорить ей о том, что моя левая рука во многих отношениях даже более полезна мне, чем правая. Она была права, я не стал бы рисковать своей правой рукой — кроме всего прочего, она была нужна мне, чтобы щипать девушек.
— Я думаю, что у тебя всё же может появиться здоровый ребёнок.
— Вне всякого сомнения. У меня их восемь.
— Гм?
— Я — профессиональная суррогатная мать, Мани.
Я открыл рот. Затем закрыл его. В этом деле не было ничего такого уж необычного. Я читал газеты Земной стороны, но сомневался, что кто-либо из хирургов в Луна-Сити сумел бы в 2075 году осуществить подобную трансплантацию. Они, вне всякого сомнения, могли вытворять подобные вещи с коровами, но вряд ли хотя бы одна из женщин Луна-Сити согласилась бы — за какие угодно деньги — вынашивать детей для другой женщины, особенно если учесть, что любая из них, даже самая некрасивая, могла завести себе от одного до шести мужей. (Поправка: не существует некрасивых женщин, просто одни из них более привлекательны, чем другие.)
Я бросил быстрый взгляд на её фигуру и тут же отвёл взгляд.
— Не напрягай глаза, Мани, — сказала она. — Я сейчас не в положении. Я слишком занята политикой. Но вынашивание чужих детей — хорошая профессия для свободной женщины. Это занятие хорошо оплачивается. Некоторые китайские семьи очень состоятельны, а все мои дети по происхождению были китайцами. Они обычно несколько мельче среднестатистических размеров, а я — огромная, как корова, поэтому китайский младенец, весящий от двух с половиной до трёх килограммов, для меня не проблема. Они не портят мне фигуру. Они… — Она запнулась. — Я не вскармливаю их. Я даже не вижу их… Я выгляжу как женщина, которой ни разу не приходилось рожать, и возможно, выгляжу моложе, чем я есть на самом деле.
Я не знала, подойдёт ли мне это занятие, когда впервые о нём услышала. Я работала продавщицей в магазине у одного индуса, денег хватало только на еду, когда я наткнулась на информацию об этом в «Гонконгском Гонге». Мысль о том, чтобы родить ребёнка, здорового ребёнка, показалась мне привлекательной, я тогда ещё не отошла от эмоциональной травмы, вызванной тем, что у меня родилось чудовище. И это дело оказалось именно тем, что и было нужно женщине по имени Вайоминг. Я перестала чувствовать, что не состоялась как женщина. Я получила больше денег, чем могла когда-либо надеяться заработать, занимаясь любым другим делом. И в моём распоряжении оказалось много свободного времени, потому что это дело не отнимает много времени — самое большее шесть недель, и то только потому, что я хочу быть честной со своими клиентами; ребёнок — вещь ценная. И очень скоро я начала заниматься политикой. Я приобрела некоторую известность, и со мной связались те, кто занимается нелегальной деятельностью. Мани, именно тогда я начала жить полной жизнью; я изучала экономику, политику и историю, училась говорить на публике, и оказалось, что у меня есть талант к организаторской работе. Эта работа приносит мне удовлетворение, поскольку я верю в то, чем занимаюсь. Я знаю — Луна будет свободной. Только… Было бы хорошо иметь мужа, чтобы приходить домой и… Но это слишком хлопотное дело. То, что ты рассказал мне о своей замечательной семье, заставило меня разоткровенничаться. Я должна извиниться за то, что нагнала на тебя скуку.
Многие из женщин стали бы извиняться за такое? Но Вайо в некоторых отношениях больше напоминала мужчину, чем женщину, несмотря на восемь её китайских младенцев.
— Мне не было скучно.
— Надеюсь на это. Мани, почему ты сказал, что наша программа не может быть реализована? Мы нуждаемся в тебе.
Неожиданно я почувствовал усталость. Как сказать привлекательной женщине, что её самая прекрасная мечта — это бессмысленный вздор?
— Гм, Вай, давай рассмотрим всё с самого начала. Ты сказала им, что следует делать. Но станут ли они делать это? Возьмём тех двоих, которых ты сама выбрала для примера. Готов побиться об заклад, что шахтёр, работающий в ледяной шахте, не умеет ничего другого, кроме как добывать лёд. И он будет продолжать добывать лёд и продавать его Администрации, потому что это — единственное, что он может. То же самое верно и в отношении фермера. Если бы он захотел стать независимым, ему пришлось бы взвалить на себя ещё кучу проблем. Выращивать урожай, обеспечивать едой себя и продавать остаток на рынке, стараться избежать отправки своего урожая на Землю. Я знаю — я сам фермер.
— Но ты сказал, что ты компьютерщик.
— Да, компьютерщик, но это — кусок всё той же мозаики. Я не являюсь высококвалифицированным специалистом по компьютерам. Но я — лучшее из того, что можно найти на Луне. Я не хочу идти на постоянную службу, поэтому Администрации приходится обращаться ко мне каждый раз, когда у них возникают проблемы. Тогда я назначаю свою цену. В противном случае им пришлось бы посылать за специалистом на Земную сторону, платить ему дополнительно за риск и тяжёлые условия работы и отсылать обратно, прежде чем его организм окончательно отвыкнет от условий Терры. Таким образом, если я в состоянии справиться, работу поручают мне, и Администрация не смеет меня тронуть, поскольку я был рождён свободным. Если работы нет, я остаюсь дома и жую деликатесы.
У нас своя собственная ферма. Мы держим цыплят. Небольшое стадо скота гередфордской породы и коров. Свиней. У нас есть генетически изменённые фруктовые деревья. Мы выращиваем овощи и немного пшеницы и сами мелем её, хотя, конечно, это — не мука высшего качества. То, что не используем сами, продаём на рынке. Варим своё пиво и делаем бренди. Ремеслу бурильщика я научился, когда расширял наши туннели. Работают все, хотя нельзя сказать, что работы у нас невпроворот. Дети заботятся о скотине — не дают ей застояться, гоняя вдоль туннелей. Они же собирают яйца и кормят цыплят, поэтому у нас не так уж много машинного оборудования. Воздух нам удаётся покупать в Луна-Сити — мы живём недалеко от города, и наши туннели соединяются с туннелями, в которых поддерживается атмосферное давление. Но воздух мы чаще продаём, чем покупаем, — поскольку у нас ферма, в процессе циклического обращения оказывается, что в воздух поступает от нас добавочное количество кислорода. Мы всегда при деньгах и в состоянии оплатить свои счета.
