Наконец существует культ – “Утверждающие”, – который полагает, что Прародители самостоятельно эволюционировали на какой-то планете, сами по себе выработали разум – удивительный, почти невероятный подвиг. Можно было бы подумать, что “Утверждающие” станут дружелюбней относиться к землянам, чем большинство фанатичных союзов. В конце концов многие земляне до сих пор верят, что именно это проделала наша раса, возвысившись в изоляции, без помощи со стороны.
Увы, не ждите сочувствия от “Утверждающих”, которые считают подобные утверждения со стороны волчат проявлением гордости и высокомерия. Они говорят, что самовозвышение – феномен высшего и наиболее священного порядка и не доступен существам, подобным нам.
Джекоб Демва. “Прагматическое введение в галактологию”,
перепечатано с оригинала гильдией
печатников города Тарек,
год изгнания 1892
Бесполезно кричать на глейверов или бросать в них камнями. Пара только отступала и продолжала с удаления наблюдать пустыми выпуклыми глазами, а потом снова шла за людьми, когда они пускались в путь. Двер скоро понял, что избавиться от них не удастся. Нужно либо застрелить животных, либо не обращать на них внимания.
– У тебя есть и другие занятия, сынок, – решил Дэйнел Озава.
Какое преуменьшение!
Когда Двер настороженно провел группу Дэйнела по мелкому каменистому броду, поляна у водопада по-прежнему была полна запахами уров, ослов и симл. С этого момента он начал применять тактику старинных войн, с вечера разведуя предстоящий дневной маршрут. Двер рассчитывал на то, что дневной образ жизни уров убережет его от засады, хотя уры способны легко адаптироваться. Они могут быть смертельно опасны и по ночам, как на собственном тяжелом опыте убедились в прошлом бойцы-люди.
Двер надеялся, что после нескольких мирных поколений уры стали ленивей.
Он вставал в полночь и шел при свете двух лун, осторожно принюхиваясь к следу копыт вблизи мест возможной засады. А на рассвете торопливо возвращался, чтобы помочь каравану ослов Дэйнела проделать дневной маршрут.
Озава считал необходимым догнать отряд уров и вступить в переговоры. Но Двер тревожился. Как, по его мнению, они себя поведут? Обнимут нас как братьев? Они преступники. Как племя Рети. Как мы.
След становился все более свежим. Теперь уры опережают их на неделю, может, на несколько дней.
Он начал замечать и другие следы. Оплывшие отпечатки на песке. Обломанные каменные пластинки. Обрывок шнурка от мокасина. Следы костра более чем месячной давности.
Племя Рети. Уры идут прямо в центр их территории.
Дэйнел спокойно воспринял эту новость.
– Они могут думать то же, что и мы. Люди-сунеры хорошо знают жизнь в этих холмах. Это ценный опыт, и его можно купить, взять взаймы…
– Или добыть пыткой, – закончила Лена Стронг, натачивая у костра нож. – Некоторые урские кланы держали людей в рабстве, прежде чем мы покончили с этим обычаем.
– С обычаем, который они усвоили у квуэнов. В естественном поведении уров нет привычки к рабству. А вот на старой Земле, кстати…
– Да, очень хорошо, – прервал Двер. – Значит, у нас проблема. Что нам делать, когда мы их догоним?
– Правильно. – Лена разглядывала острие ножа. – Нападем на всех сразу или предпочтем хунский стиль – будем брать их по одному?
Дженин вздохнула с несчастным видом.
– О, Лена. Пожалуйста, перестань. – Все путешествие она была оживлена и весела, пока не услышала разговоры о нападении. Дженин присоединилась к отряду, чтобы стать матерью-основательницей новой расы, а не чтобы охотиться на тех, кто раньше был соседом.
Двер испытывал ту же боль, что Дженин, хотя прагматический рассудок вставал на сторону Лены.
– Если придется, я бы предпочел покончить побыстрее, – сказал он, глядя на осла, несущего их самое тайное “орудие”, о котором они никогда не говорили.
– До этого не должно дойти, – настаивал Дэйнел. – Давайте вначале установим, чего они хотят. Может, у них такие же намерения, как у нас.
Лена фыркнула:
– Отправить посла? Выдать наше присутствие? Ты слышал Двера. Их больше десяти!
– А не лучше ли в таком случае подождать вторую группу? – спросила Дженин. – Они ведь должны выступить сразу за нами.
Лена пожала плечами:
– Кто знает, сколько еще времени им понадобится? А если они заблудились? Уры могут обнаружить нас первыми. И нужно еще учитывать человеческое племя.
– Старое племя Рети.
– Верно. Хотите, чтобы они были убиты или обращены в рабство? Только потому, что мы боимся…
– Лена! – прервал Дэйнел. – Хватит. Посмотрим, что можно сделать, когда придет время. А тем временем бедному Дверу нужно немного поспать. Мы должны дать ему отдохнуть.
– Это далеко не все, что мы должны ему дать, – негромко сказала Лена. Двер посмотрел на нее, но в полутьме перед восходом лун разглядел только тень.
– Всем спокойной ночи, – сказал он и ушел к своему спальному мешку.
Грязнолапый выглянул из-под одеяла и начал браниться, что ему приходится подвинуться. Конечно, он помогает по ночам согреться, и это заставляет Двера прощать, когда он вылизывает ему лицо во время сна, собирая пот со лба и с губ.
Двер лег, повернулся – и удивленно замигал, увидев две пары больших круглых глаз, глядящих на него с трех метров.
Джикии глейверы!
Обычно на мирные создания просто не обращают внимания. Но Двер никак не мог забыть стаю глейверов, жадно теснившихся вокруг мертвого галлейтера.
Он бросил в их сторону комок земли.
– Уходите! Прочь!
Пара повернулась и неторопливо удалилась. Двер посмотрел на Грязнолапого.
– Почему бы тебе не принести хоть какую-то пользу и не держать их на расстоянии?
Hyp улыбнулся ему в ответ.
Двер натянул одеяло на подбородок, пытаясь устроиться поудобнее. Он устал, тело болело от напряжения и ушибов. Но сон приходил неторопливо, полный тревожных кошмаров.
Он проснулся от мягкого прикосновения. Кто-то гладил его по лицу. Двер раздраженно оттолкнул нура.
– Перестань, комок шерсти! Лижи ослиный помет, если нужна соль.
После удивленного молчания негромкий голос ответил:
– Меня никогда так ласково не приглашали в постель мужчины.
Двер приподнялся на локте, потер глаза и разглядел неопределенный силуэт. Женщина.
– Дженин?
– Ты предпочитаешь ее? Я выиграла жребий, но, если хочешь, позову ее.
– Лена! Что… что я могу для тебя сделать?
Двер разглядел белый блеск – одна из редких улыбок Лены.
– Ну, ты можешь пригласить меня погреться. – Голос ее звучал мягко, почти застенчиво.
