— Так-то оно так, — не спешил соглашаться Астьер. — Но где гарантия, что метафаза прежде не сожрет нас или не распылит на квантоны? [130].
— Нет такой гарантии, — не стал спорить Снарт. — Я и сам думаю о том же. Нома не только гасит сигналы и стирает космофон. Убежден — до нас доходит лишь мизерная часть того, что вырабатывает нуменал. Если судить по кривизне сопредельного «Ясону» пространства, масса ксеноида, а значит и производимая им энергия на десятки порядков превышает то, с чем приходилось сталкиваться раньше.
— Не стоит удивляться, — прокомментировала заключение универсала Сета. — Насколько известно, в скоплениях дальнего плана есть объекты похлеще нашего нуменала. Там тоже в относительно скромных объемах концентрируются массы, сопоставимые с емкостью не только одного Млечного Пути.
— Есть парадокс, который не поддается объяснению, — продолжил развитие темы Снарт. — Массы нуменала недостаточно, чтобы настолько изменить метрику. И осознание этого факта не дает мне покоя.
— Надо уточнить классификацию объекта, — предложил Астьер. — Заодно поделимся мыслями. Выскажем соображения. А тот, кто окажется ближе к истине, получит вознаграждение. Скажем, освобождение от очередной вахты.
— Идет, — без раздумий согласился Снарт.
Главный экран разделили на шесть частей. Теперь каждый мог подкрепить свои рассуждения вирт-моделями и соответствующей графикой.
После этого Шлейсер объявил перерыв.
Пока кампиоры разминали языки и кости, Аина вызвалась приготовить настоящий кофе. Натуральные продукты занимали в рационе экипажа незначительную часть, поэтому к ее предложению отнеслись с подобающим случаю энтузиазмом.
— Это не чернода, — Сета решила начать анализ методом исключения. — У коллапсаров нет магнитных полей. Здесь же напряженность хоть и меньше чем у пульсаров, но все равно огромна. Около десятка мегаэрстед. — С этими словами она вывела на экран таблицу с наиболее характерными примерами. — Такие величины встречаются не у каждой галактики. Вот почему у «Ясона» повышенный энергорасход. Ускоритель, который достал нас в пелленариуме Фоггса, этому в подметки не годится. Не знаю, как сложится дальше. Вроде бы нет разрыва сплошности поля. Отсутствуют и скачки напряженности. Но разгон «ветра» сумасшедший. Почему?..
— Наверное, когда-то здесь действительно случился невероятной силы катаклизм, — предположила Аина. — И свидетельство тому — соседствующие с ксеноидом «фата-морганы». Всплеск магнитного поля когда-то «заморозился» в искривившемся пространстве и в таком виде сохранился до наших дней. Структура этого поля настолько прочна, что ее не могут разорвать даже перепады гравитации при масс-реверсах нуменала.
— На планкеон эта штука тоже не тянет, — продолжила Сета. — У дозвездной материи другие спектральные характеристики. Нуменал же не только «сияет» на всех частотах. Он еще и генерирует поток ультрарелятивистских частиц. Откуда они берутся? Да еще с таким запасом энергии?
— Надо думать, с реликтом, или как еще говорят «отрыжкой подруги-вселенной», наш приятель действительно имеет мало чего общего, — согласился Снарт. — Вопрос белад вообще крайне запутанный. Многие считают его надуманным, побочным следствием других, более общих процессов. А вот на том, с чего начала Сета, я хотел бы в нескольких словах остановиться.
Что мы знаем о чернодах? Считай, ничего. Один математический флер. Нет магнитного поля? Ну и что? Это же структуры иного масштаба. Для Земли, например, гравитационный радиус равен одному сантиметру. Для Солнца — около трех километров. Могу представить, сколько таких солнц может уместиться в одном сингулирующем нуменале.
Наш ксеноид может оказаться той же породы, разве что не полностью прикрыт метатропным последом. Почему не допустить: нуменал испаряется, а гравитация рождает из вакуума частицы таких энергий, что те, ускоряясь в колоссальнейшей силы магнитном поле, приобретают ультрарелятивистские свойства.
— Не пойдет, — возразил Астьер — Я проверил. У нуменала действительно нет достаточной массы. Искажение пространства есть. А вот массы, способной вызвать такое искажение, нет.
— Было бы так, здесь и правда образовалась бы галактика в галактике, — поддержала пилота Грита. — И структура космоса была бы иной. Нет, здесь что-то другое…
— А что, если в этом месте когда-то вспыхнула группа сверхновых? — предположила Аина. — Они вполне могли оставить после себя ком слипшихся — как нуклоны в ядре — «фата — морган».
— У сверхновых должны быть эмиссионные кольца, — возразил Снарт.
— А нома?
— Если нома — эмиссионное кольцо, тогда кто-то из нас энгинатор.
Властителем космоцива никто себя считать не пожелал, поэтому вопрос с обсуждения сняли.
— Послушай, — обратился далее Шлейсер к Аине. — Ты говоришь о чем угодно, и даже о том во что сама не веришь. А почему ни слова не сказано о Тибертисе? Ты же сама занималась там эффектом исчезающей массы.
— После того как Геонис по моей глупости превратился в пойзинариум, я и думать об этом не хочу, — вспыхнула Аина.
— Ладно, — успокоил ее Шлейсер. — Сколько времени прошло. И обошлось. Даже боков не намяли.
— За Геонис мы, конечно, бить тебя не будем, — в своей обычной манере подковырнул Аину Снарт. — По истечению срока давности. И при условии, что поможешь разобраться во всей этой галиматье.
— По правде говоря, я не понимаю, почему в Центре до сих пор не провели аналогии между тем и этим. Видно, что-то не стыкуется в базе данных. На Тибертисе действительно происходили удивительные вещи. Он периодически терял часть массы, а потом совершенно непостижимым образом набирал ее. Мы провозились там два года, но толком ничего и не выяснили. В околозвездном космосе отмечались субвакуумные конденсации: безмассовые, но необычайно энергоемкие. Исходя из этого, Тибертис тоже представлял частично закрытую систему. И за ее пределы, как и здесь, прорывалась лишь незначительная часть генерируемой им энергии.
— И как ты оцениваешь наши шансы? — спросил Шлейсер.
— На мой взгляд, «Ясон» оказался примерно в такой же ситуации. Правда, Тибертис не искажал пространство и не экранировал космофон.
— Думаю, здесь идет не просто перекачка вещества по схеме «континуум-прана» [131] и обратно, — заметила Сета. — Поэтому ни Метрополия, ни артинатор не спешат с аналогиями.
— Сравнивать действительно не с чем, — отметил Астьер. — Таких картин в ГУРСе еще не видели. Нам крупно повезло. Волей случая устье канала оказалось в метатропной зоне. Сложись по-другому, нуменал не подпустил бы нас так близко.
