Но она оказалась неблагодарной. Похоже, – Тиксё хрипло засмеялась, и о ее смеха по коже Суэллы побежали мурашки, – похоже, ей не нравилось каяться. Она страдала. А, Тобося? – Она ухватила женщину за подбородок и вздернула ее голову. – Ты страдала? Отвечай!
– Да, момбацу сама… – еле слышно пробормотала несчастная.
– Ну что же, – голос ведьмы угрожающе понизился, – больше тебе страдать не придется. Я заставлю тебя искренне полюбить сам процесс покаяния. Готова ли ты, Тобося?
– Не надо! – простонала та. – Пожалуйста! Я никогда больше…
– Разумеется, – согласилась старшая надзирательница. – Ты – никогда больше. О великий Тинурил, тебе посвящаем эту женщину отныне и навеки! Прими ее душу!
Она ладонью зажала рот внезапно забившейся в конвульсиях женщине и наклонилась к ней так, что их лица почти соприкоснулись.
– Что она делает? – пробормотала Аяма. – Не может такого быть! На всей планете только у меня…
Привязанная громко замычала и повисла на веревках, а Тиксё снова засмеялась ужасным смехом вампира, напившегося свежей крови. Она отпустила лицо Тобоси и отступила от нее. Несколько мгновений женщина висела неподвижно, потом ее тело снова дернулось, но уже иначе. Ее бедра сжались, потом внезапно резко двинулись вперед и раскрылись, обнажая лоно. Из ее рта вырвался новый стон, но уже совсем иной, чем ранее – призывный вопль самки в течке. Она принялась бессмысленно извиваться, и ее пустой взгляд, скользнувший по Суэлле, заставил ту отшатнуться, ударившись затылком о стену, под которой сидела. Что-то мелко дребезжало, и внезапно Суэлла сообразила, что звук издает зажатый в ее трясущейся руке каменный пест, задевающий край ступы.
– Да что же она сделала! – потрясенно проговорила Аяма уже в полный голос. – Это же минимум третий уровень! Да как она может…
Она резко поднялась на ноги и выпрямилась, сжав кулаки. Тиксё обернулась к ней, закинула голову и снова безумно рассмеялась. Аяма деревянным шагом двинулась к ней, и надзирательница неторопливо направилась ей навстречу.
– Значит, ты из Катонии? – насмешливо спросила она на весь двор. – И тебя ложью заманили в Граш? Мир так жесток и несправедлив, восточница, верно? Да что ты знаешь о жестокости и несправедливости, шлюха? – внезапно резко переменившись, змеей прошипела она. – Что ты вообще знаешь о жизни? Да ничего! И я тебя научу. Эй, ты! Сюда!
Она кивнула плешивому работорговцу, и тот семенящей походкой подбежал к ней.
– Сколько ты хочешь за нее? – презрительно спросила Тиксё.
– Четы… четыреста тысяч, момбацу сама… – дрожащими губами пробормотал тот, против воли оглядываясь на медленно извивающуюся у столба женщину.
– Я заплачу пятьсот. И не говори потом, что храм Тинурила не дает хорошую цену за старых шлюх. Казначей выдаст. А теперь пошел вон.
Плешивый тут же испарился, а Тиксё снова повернулась к Аяме.
– На колени, тварь! – хриплым голосом проскрежетала она. – На колени! И лижи мне ноги, пока я не сделала с тобой то же самое, что и с ней!
– Как ты можешь так поступать? – печально спросила Аяма. – Ведь у тебя есть дар. Великий дар, какого нет больше ни у кого. И с его помощью ты калечишь людей вместо того, чтобы помогать им. Неужели разлад в твоем сердце зашел так далеко? Неужели ты и в самом деле больше не отличаешь свет от тени?
– Помогать людям… – медленно проговорила Тиксё, облизнув губы. Суэлла изо всех сил сжала пестик. Сейчас дура-иностранка тоже превратится в безмозглую похотливую тварь. Зачем она нарывается? – Людям? Тем людям, которые десять лет гоняли меня, как бешеную собаку? Тем людям, которые, узнав, что я синомэ, швыряли в меня камнями с безопасного расстояния, а после убегали с воплями о злых духах? Тем людям, которые меня саму за человека не считают? – внезапно заорала она во все горло. – Которые с радостью убили бы меня, дай им шанс? Вон тем шлюхам, которые с радостью ложатся под каждого мужика, которого к ним приводят? Вон тем похотливым мужикам, которые перешептываются за моей спиной? Помогать?
На ее губах запузырилась слюна.
– Помогать? А мне – мне хоть кто-то помог в жизни? На колени, тварь! – рявкнула Тиксё. – На колени! И не строй из себя святошу! Ты такая же, как все! На колени, или я…
Внезапно ее тело скрутило судорогой, и она рухнула вперед, ухватившись за Аяму. Та подхватила ее, не позволив упасть со всего маху, и осторожно опустила бьющееся в конвульсиях тело на утоптанную землю двора. Глаза Тиксё закатились, руки бесцельно шарили по земле – и так же внезапно все кончилось. Наздирательница обмякла и замерла, ее веки смежились. Ниточка слюны текла из угла рта.
Некоторое время во дворе царила мертвая тишина, нарушаемая только тихими стонами привязанной. Потом настоятель вышел вперед.
– Цуйха, Масил, отнесите саму Тиксё в ее комнату и пришлите туда лекаря, – властным тоном произнес он. – У нее солнечный удар. Сихх, Таратанувар, снять Тобосю и сунуть к остальным пожертвованным. Таксар, отведешь новую жрицу в келью и проверишь, что она умеет. Все остальным – разойтись и вернуться к своим обязанностям.
Толпа во дворе зашепталась и задвигалась. Аяма попятилась назад и медленно опустилась в пыль рядом с Суэллой.
– Почему? – отстраненно спросила она. – Ну почему так случается?
– Что ты с ней сделала? – тихо спросила Суэлла. – Ведь это ты сделала, да?
– Просто удар расслабленным манипулятором в центр эффектора, – отсутствующе сказала Аяма. – Чем сильнее девиант, тем хуже она такое переносит. Только нужно аккуратно, чтобы не убить ненароком. Но неужто она и в самом деле безумна?
– Ты… синомэ? – неверяще переспросила Суэлла. – Девиант?
– Мне… нужно прийти в себя. Я посижу минуту-другую… здесь. Не трогайте меня пока.
Она подобрала под себя ноги, прижалась спиной к стене и замерла, закрыв глаза. Ее лицо превратилось в неподвижную маску.
– Эй, ты, восточница! – рядом с ними остановился Таксар. – Вставай и иди за мной. Ты что, уснула?
– Не трогай ее.
– Что? – Младший Коготь удивленно уставился на Суэллу. – Ты что-то сказала, шлюха?
– Не трогай ее, – уже громче повторила Суэлла, не поднимая взгляда. – Она устала и напугана. Ей нужно прийти в себя.
– Я помогу ей прийти в себя, не сомневайся, – ощерился Таксар. – Так помогу, что до завтра спать не захочется. Эй, ты! Вставай!
– Не трогай ее, Таксар, – Суэлла вскинула на него прищуренный взгляд, и скрученное щупальце ее манипулятора резко распрямилось, с легким свистом пронзив воздух возле правого уха Младшего Когтя. – Она очухается, и потом делай с ней, что хочешь.
– Да ты кто такая, шлюха, чтобы мной командовать? – Таксар прищурился, но уверенности в его голосе изрядно поубавилось.
– А ты забыл? –
