— Ну Мэк, тут ты не прав, — возразил Карр. — Телепатию мы не пробовали потому, что понятия не имеем, что это такое. Просто мы уселись в кружок, держась с ними за руки, и сосредоточенно думали. Ну и, конечно, опять же без толку. Они, наверно, восприняли это просто как игру.
— Послушайте, — взмолился Мэк. — Этот инспектор будет у нас не позже, чем через десять дней. Необходимо что-то придумать. Так что давайте-ка, ближе к делу.
— Если бы каким-нибудь образом удалось убрать «тени» подальше, — сказал Найт. — Если бы мы смогли их напугать так, что…
— Ты знаешь, как их напугать? — спросил Мэк. — Можешь хотя бы намекнуть, чего они больше всего боятся?
Найт отрицательно покачал головой.
— Первым делом, — сказал Карр, — нужно разобраться, что они собой представляют. Нужно узнать, что это за животное. Забавное животное — это мы знаем. У него нет ни рта, ни носа, ни ушей…
— Он просто невозможен! — взвыл Мэк. — Нету никакого такого животного.
— Но оно же существует, — возразил Карр, — и вполне благополучно. Нам нужно разобраться, как оно добывает пищу, как общается с себе подобными, каковы условия его обитания, каковы его реакции на различные раздражители. Нам ничего не удастся сделать до тех пор, пока мы не будем иметь хоть малейшее представление о том, с чем имеем дело.
— Надо было заняться этим гораздо раньше, — согласился Найт.
— Конечно, кое-что сделать мы пытались, но всерьез душа у нас к этому не лежала. Нам слишком не терпелось поскорее приступить к реализации проекта.
— И куда как преуспеть в этом, — с сарказмом сказал Мэк.
— Прежде чем что-то исследовать, это что-то нужно иметь, — ответил я Найту. — Похоже, нам стоит попытаться прикинуть, как поймать «тень». Только сделаешь к ней резкое движение — как она исчезает.
Но даже произнося эти слова, я знал, что не совсем прав. Я вспомнил, как Гризи гонял свою «тень», охаживая ее сковородкой.
И тут мне припомнилось кое-что еще и меня буквально осенило, но я побоялся что-либо говорить. ’Какое-то мгновение мне и самому себе было страшно признаться в том, что пришло мне в голову.
— Нужно каким-то образом застать одну из них врасплох и «вырубить», прежде чем она исчезнет, — сказал Карр. — И делать это надо наверняка, ибо если мы попробуем и потерпим неудачу, то «тени» будут уже начеку и другого шанса мы лишимся.
— Никаких грубостей, — предупредил Мэк. — Нельзя Совершать насилие, не зная, чем это обернется для тебя самого. Нельзя убивать, будучи неуверенным в том, что это не повлечет за собой твою собственную смерть.
— Никаких грубостей, — согласился Карр. — Если «тень» способна разнести вдребезги внутренности большой землеройной машины, мне не хотелось бы увидеть, что она может сделать с человеческим телом.
— Все надо провернуть мгновенно и наверняка, — сказал Найт, — а мы даже не знаем, что именно. К примеру, что будет, если огреть ее по голове бейсбольной клюшкой, — клюшка отскочит или раздробит ей череп? И так на данный момент буквально во всем.
— Это верно, — кивнул Карр. — Газом отравить нельзя, потому что «тени» не дышат…
— А может, они дышат через поры, — предположил Найт.
— Очень даже может быть, но, прежде чем использовать газ, мы должны в этом убедиться. Можно вкатить одной из них паралитик, но какой препарат использовать? Можно попробовать гипноз…
— Насчет гипноза я сомневаюсь, — перебил Найт.
— А как насчет Дока? — спросил я. — Если удастся вырубить «тень», займется ли Док ее обследованием? Насколько я его знаю, он может поднять изрядный шум. Будет утверждать, что «тень» разумное существо и, пока не доказано обратное, исследовать ее было бы нарушением врачебной этики.
— Вы поймайте «тень», а уж с Доком я разберусь, — мрачно пообещал Мэк.
— Будет много крика.
— С Доком я разберусь, — повторил Мэк. — Этот инспектор будет здесь что-то через неделю…
— Нам не обязательно разбираться со всем этим досконально, — сказал Найт. — Если мы сможем продемонстрировать инспектору, что находимся на верном пути, что прогресс — налицо, он должен бы сыграть за нашу команду.
Я сидел спиной к выходу и услышал, как кто-то неловко возится с входным клапаном.
— Заходи, Гризи, — пригласил Мэк. — Придумал что-нибудь толковое?
Гризи вошел и приблизился к столу. Край его фартука был заткнут за пояс брюк — как всегда, когда он не готовил, — а в руке он сжимал что-то непонятное. Он водрузил это что-то на стол.
У нас перехватило дыхание, а волосы на голове Мэка встали дыбом.
Это была одна из сумочек, которые «тени» носили на поясе.
— Где ты это взял? — потребовал ответа Мэк.
— У своей «тени», пока она не видела.
— Пока она не видела!
— Ну, вы понимаете, Мэк, дело было так. «Тень» вечно сует свой нос куда не надо. Я натыкаюсь на нее на каждом шагу. А сегодня утром она почти до половины сунулась в посудомоечную машину, а эта «авоська» болталась у нее на поясе. Ну я и взял кухонный нож и срезал эту штуку.
Поднявшись из-за стола, Мэк распрямился во весь свой рост, и по его виду можно было судить, каких усилий ему стоило не ударить Гризи.
— Итак, это все, что ты сделал? — угрожающе спросил он низким голосом.
— Конечно, — ответил Гризи. — Тут нет ничего сложного.
— Ну да, ты просто отвлек ее пустой болтовней. Ты просто так, походя, совершил непоправимое…
— А может быть, и нет, — поспешил вставить Найт.
— Уж коль скоро урон нанесен, — сказал Карр, — стоило бы глянуть на содержимое. Может быть, там, внутри, мы найдем какой-то ключ?
— Я не смог ее открыть, — ворчливо пожаловался Гризи. — Пробовал и так и сяк — она вообще не открывается.
— А что делала «тень», пока ты пробовал? — спросил Мэк.
— Да она даже не заметила. Она засунула голову в посудомоечную машину… Эта «тень» глупа, как…
— Не говори так! Я не желаю, чтобы о «тенях» говорили, что они глупы. Может быть, это и так, но пока не доказано обратное, считать их глупыми не имеет смысла.
Найт приподнял сумку и стал крутить и вертеть ее в руках. При этом внутри сумки что-то позвякивало.
— Гризи прав, — сказал он. — Я что-то не вижу, как ее можно открыть.
— Убирайся! — гаркнул на Гризи Мэк. — Займись работой. И чтоб больше даже поползновений таких не было!
Гризи повернулся и вышел, но не успел он сделать и шага, как издал такой вопль, от которого кровь стынет в жилах.
Я едва не опрокинул стол, выскакивая наружу, чтобы посмотреть, что там еще случилось.
А происходило там всего лишь восстановление справедливости.
