— Да, милорд, я изгнала это злое колдовство. Но Маленький Народец больше не вернется сюда, и я так думаю, что им не стоит возвращаться.
«Это точно, — подумал Род, — не стоит». Дюрер&Со вряд ли отнесутся благосклонно к крошкам-шпионам и наверняка уже понаставили для них тут всяких пренеприятных сюрпризов. Он не спускал изумленного взгляда с шагавшей впереди девушки. Похоже, у той в запасе тоже было немало сюрпризов…
— Уже недалеко, господа!
Род оторвал взгляд от Гвендилон и увидел впереди тусклое пятнышко света. Блуждающий огонек на ладони девушки угас.
Вскоре спутники вышли из поросшего мхом и травой устья туннеля и оказались под ночными небесами. Все три луны ярко светили. В нескольких ярдах отсюда текла река, берега которой заросли ивами и кипарисами. После затхлости туннеля воздух казался необычайно свежим и прохладным. Логир поежился.
— Хозяин! — послышался неподалеку негромкий окрик, и из тени под деревьями вышел Большой Том, ведя под уздцы трех лошадей.
Род схватил Гвендилон за руку и уже был готов бегом броситься навстречу Тому… но был вынужден остановиться, поскольку девушка с силой, поразительной для столь хрупкого создания, удержала его.
— Нет, милорд, — решительно заявила она. — Сначала нужно позаботиться о вашей руке.
— О которой из них? — проворчал Род, разминая здоровую руку и кривясь от боли. — Послушай, у нас времени нет…
— Рано или поздно ваша рана задержит нас в пути, — твердо проговорила Гвендилон. — Уж лучше подлечить ее сейчас, да и уйдет на это всего пара мгновений.
Род вздохнул и сдался. С интересом мужчины, знающего толк в женщинах, он проводил взглядом девушку, убежавшую к реке, гадая, что же за странное и приятное чувство поселилось в его сердце.
— Она права, — низким баритоном сказал герцог Логир и развернул Рода лицом к себе. — А теперь стисни зубы, да покрепче.
Он расстегнул камзол Рода. Род собрался было что-то возразить, но еще мгновение — и ему стало не до возражений: Логир резко распахнул камзол, сорвал с раны запекшуюся корочку, и Род издал беззвучный вопль.
— Пусть вытечет немного крови, — проворчал Логир и стащил рукав с раненой руки.
Тут как раз появилась Гвендилон с пучком какой-то травки и небольшим бурдюком. «Наверное, Большой Том приберег», — решил Род. А пять минут спустя он уже подсаживал Гвендилон в седло. Как только девушка села, Род вспрыгнул и уселся у нее за спиной. Он пришпорил Векса, и Гвендилон вздрогнула, услышав приглушенный лязг металла. А когда Веке припустил вперед бодрым галопом, девушка обернулась и устремила на Рода вопросительный взгляд.
— Вот почему я зову его Старина-Железный-Бок, — пояснил Род. — Отдохни, откинься назад. Путь предстоит неблизкий.
— Но, милорд, мне вовсе не обязательно…
— Лошадей всего три, Гвен. Кому-то же надо ехать вдвоем. Не бойся, Веке не заметит разницы.
— Но, милорд, я…
— Ну все, тише. Милорд Логир! — крикнул Род через плечо. — Поезжайте впереди, милорд, вы лучше нас знаете дорогу.
Логир молча кивнул и пришпорил своего пегого скакуна. Тот прибавил шагу и обошел Векса. Род поскакал вперед, слыша за спиной топот копыт лошаденки Тома.
— Прошу вас, милорд, но мне нет нужды…
— У нас будет время поговорить, — буркнул Род. — Меня другое волнует: след мы оставляем уж слишком заметный. Нужно как можно быстрее оказаться подальше, чтобы нас не догнали.
Гвендилон вздохнула:
— А вы оглянитесь, милорд.
Род послушно обернулся и увидел… что не менее сотни эльфов заметают их следы крошечными метлами. Мало того: эльфы еще приподнимали каждую травинку, примятую копытами коней.
Род зажмурился:
— Нет… О нет! Господи, за что? За что это мне? — Он повернулся к Гвендилон. — Гвен, это ты позвала этих… Гвен?
Седло опустело. Она исчезла.
— Гвен! — прокричал Род и резко натянул поводья.
— Честное слово, Род, — укоризненно проговорил Веке, — я должен заметить, что твоя манера управления…
— Гвендилон!!! — крикнул Род во всю глотку.
С высоты донесся крик, похожий на крик чайки.
Род запрокинул голову.
Скопа. Та самая. Он был готов поклясться. Да что там «готов»! У него и сомнений не было!
Птица снизилась и закружила над головой Рода, торопя его своим криком.
Но как она только умудрилась вложить в клекот скопы столько женственности?
Птица умчалась прочь и, летя над самой землей, устремилась вслед за конем Логира.
Вернулась, снова сделала круг над головой Рода и вновь устремилась вперед.
— Ладно, ладно, — проворчал Род. — Я тебя понял. Мне пора трогаться и перестать задерживать остальных. Веке, ступай за этой птицей. Веке? Веке!
Конь стоял на негнущихся ногах, голова его неподвижно повисла.
Что ж… Векса можно было понять. Психика Рода тоже подверглась недюжинному испытанию. Он вздохнул и нажал кнопку перезарядки робота.
Через полчаса лошадей пустили рысью, а к рассвету старый герцог уже устал настолько, что с трудом держался в седле.
Честно говоря, и Род был не в лучшей форме. Поравнявшись с герцогом, он сказал:
— Вон на том поле есть стога, милорд. Нам нужно остановиться и передохнуть. Скоро рассвет, а при свете дня нам ехать опасно.
Логир, полусонно моргая, поднял голову:
— О да, да. Конечно.
Он натянул поводья своего коня. Род и Том последовали его примеру.
Преодолев придорожную изгородь, спутники направили лошадей к ближайшему стогу. Род спешился и успел подхватить герцога, иначе бы тот без сил соскользнул наземь. Большой Том расседлал коней и пустил пастись, а Род отвел (даже скорее отволок) старого аристократа к стогу, после чего втащил его наверх.
Уложив Логира на мягкое сено, Род отошел в сторонку и еле слышно проговорил:
— Веке.
— Да, Род.
— Уведи своих сородичей подальше отсюда — куда-нибудь в такое местечко, где бы вас троих было трудно заметить, а на закате возвращайтесь сюда.
— Хорошо, Род.
Род немного постоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту.
Опустил глаза, посмотрел на Логира. Старик крепко спал. Нервное напряжение, долгий путь верхом, не говоря уже о том, что он столько времени провел, не ведая сна.
Род забросал спящего лорда сеном, поискал глазами Большого Тома и успел заметить исчезающие в сене сапоги своего слуги. Сбрую и седла Том уже спрятал. Вскоре из сена высунулась обветренная физиономия Тома.
— Вам бы лучше спрятаться поскорей, хозяин. Скоро солнце взойдет, нельзя, чтобы нас увидели крестьяне.
— А они не подойдут к этому стогу?
