— А они не подойдут к этому стогу?
— Нет. Это поле далеко от замка, так что за этим сеном явятся еще только через несколько дней.
Род кивнул, раскинул руки, подпрыгнул и съехал со стога на спине. Том уже заканчивал маскировку.
— Доброй ночи, Большой Том.
— Доброго утра вам, хозяин, — отозвался приглушенный голос из глубины стога.
Род усмехнулся, покачал головой и отправился к соседнему стогу. Взобрался наверх, утрамбовал сено так, что получилась вмятина, и, испустив блаженный вздох, улегся и вытянулся.
Но тут послышался свист крыльев, и рядом с Родом на сено опустилась скопа, легла набок… и через мгновение подле Рода уже лежала Гвендилон.
Она хитро усмехнулась и принялась распускать шнурки на корсаже.
— Двадцать четыре часа, милорд. От рассвета до рассвета. Вы дали слово повиноваться мне все это время.
— Но… но… но… — Род, выпучив глаза, смотрел на Гвендилон. Она сорвала с себя корсаж и отбросила его в сторону, затем принялась снимать блузку. — Но… должен же кто-то стоять в дозоре!
— Не бойтесь, — проворковала она. Снятая блузка взлетела вверх и упала на сено. — Об этом позаботятся мои друзья.
— Твои друзья? — рассеянно спросил Род, думая совсем о другом: он заметил, что здешняя цивилизация еще не додумалась до изобретения бюстгальтера.
— Да, Маленький Народец.
В одно мгновение к кучке снятой одежды прибавились юбка и сабо.
Когда Род высунул голову из стога, садилось солнце. Его лучи окрасили сено в алый цвет.
Род огляделся по сторонам, вдохнул прохладный, свежий вечерний воздух и с наслаждением вздохнул.
Чувствовал он себя просто прекрасно.
Он одним движением руки отшвырнул сено, вспомнил о том, как чудесно прошел день, и пробежался любовным взглядом по изгибам тела Гвендилон.
Род наклонился, и их губы соединились в долгом глубоком поцелуе. Гвен проснулась.
Род отстранился, девушка приоткрыла глаза. Губы ее тронула неторопливая, счастливая улыбка.
Она потянулась — медленно, по-кошачьи. Род поразился тому, как тут же участился его пульс, и мысленно поднял свою оценку на балл.
Гвендилон он и так уже выставил самую высокую оценку и вдруг не без тревоги поймал себя на мысли о том, что сожалеет о своем бродяжничьем образе жизни. И еще его жутко грызла совесть. Гвен заглянула в его глаза и серьезно спросила:
— Что вас печалит, господин?
— Скажи, Гвен, ты никогда не сожалеешь о том, что тобой пользуются?
Она лениво улыбнулась:
— А вы сожалеете, господин?
— Да нет… — Род нахмурился, отвел взгляд. — Но я — другое дело. Я мужчина.
— Правда? Ни за что бы не догадалась, — проворковала она, покусывая мочку его уха.
Род усмехнулся, попробовал было вернуться к прерванному разговору, но Гвен пока не желала отпускать его ухо.
— До чего же глупы мужчины, — тихонько приговаривала она. — Вы вечно болтаете о том, чего нет, вместо того, чтобы говорить о том, что есть. Прошла ночь, так надо жить нынешним утром, покуда оно длится…
Гвен смотрела на него из-под припухших век с радостью женщины, получившей то, чего она хотела.
«Ну, хватит, — подумал Род. — Я уже предостаточно расплатился за единственную попытку сдержать слово».
— Умолкни!
В конце концов, эту самодовольную улыбку с ее губ можно было стереть одним-единственным способом.
И именно этот момент Большой Том избрал для того, чтобы крикнуть:
— Хозяин! Солнце село! Пора в путь!
Род с недовольным ворчанием оторвался от Гвен.
— Этот малый на редкость пунктуален… — Он начал натягивать штаны. — Поднимайся, дорогая, пора.
— Может, не надо? — капризно спросила Гвендилон.
— Надо, — вздохнул Род. — Долг зовет — или по меньшей мере Большой Том. «Вперед, вперед, сыны отчизны! Нас Франция…» Ну, это я так.
Две ночи спутники спешили вперед, то пуская коней галопом, то переводя на шаг, и вот наконец добрались до столицы.
Когда они подъехали к мосту через реку, излучиной огибавшую город, Род изумился, завидев двоих пехотинцев, вооруженных пиками. Шел седьмой час ночи, и по обе стороны от стражников горели факелы.
— Сейчас я с ними разберусь, — негромко проговорил Большой Том и объехал герцога Логира. — Посторонитесь! — крикнул он стражникам. — Дайте проехать моим господам!
Пики, звякнув, скрестились и загородили проезд на мост.
— Кто твои господа? — вопросил один из стражников. — Мятежники или люди королевы?
— Мятежники? — нахмурился Большой Том. — Что стряслось в столице, покуда мы были юге?
— На юге? — подозрительно прищурился стражник. — Так ведь южные лорды и взбунтовались.
— Да знаем мы, знаем, — нетерпеливо взмахнул рукой Большой Том. — Мы там побывали по приказу королевы — если честно, она нас туда на разведку посылала. Мы везем королеве весть о том, что южные лорды затевают бунт, нам даже ведом день, когда они в поход выступают, но скажи, как вышло, что эти вести обогнали нас?
— Что за шутки? — возмутился Логир, подъехав вместе с Родом ближе к стражникам. — Посторонитесь, вы, и дайте дорогу благородным господам!
Стражники дружно перевели взгляд на Логира, развели пики и нацелили их острия в грудь герцога.
— Спешивайтесь и ни с места, милорд герцог Логир! — решительно, но немного испуганно возвестил первый стражник. — Нам приказано арестовать вас по приказу ее величества королевы.
А второй стражник крикнул:
— Начальник! Начальник караула!
Логир был не в силах поверить собственным ушам. Род объехал его и гневно воззрился на стражников.
— Назовите мне преступление, за которое королева приказала арестовать милорда Логира!
Взгляд стражника заметался между Родом и Логиром. Он растерянно ответил:
— За подлую измену ее королевскому величеству.
Логир от изумления раскрыл рот, но тут же взял себя в руки, сурово нахмурил брови. В свете факелов его побагровевшее лицо казалось залитым кровью.
— Я непоколебимо верен ее величеству! — вскричал он. — Приказываю вам прекратить пререкания и дать нам дорогу!
Стражник судорожно сглотнул слюну, но с места не сошел.
— Вести такие, милорд, что бунт возглавляет Логир.
— Послушай, солдатик, — проговорил Род негромко, но так, как говорит со своими подчиненными старый сержант. Взгляд стражника метнулся к нему, но пика его не дрогнула. — Ты ведь меня знаешь, — сказал Род с угрозой человека, уверенного в своей силе.
Это заявление произвело куда больший эффект, нежели возмущенные фразы Логира. Стражник нервно облизнул губы и отозвался:
