— Да!
Баллон не опадал, как первый, он просто превратился в облачко невесомой пыли. Кзин не пожалел заряда.
— …! — буркнул Луис. — Хорошо еще, что ты прицелился.
Он начал подниматься. Проблемы начались, когда он добрался до самого скутера. Взобраться на него было не так-то просто, тем более что машина явно накренилась в его сторону. Прижавшись к скутеру как можно теснее, обняв конструкцию руками и ногами, Луис начал его раскачивать.
Говорящий с Животными издавал какие-то странные звуки.
Скутер заходил взад и вперед, все больше и больше раскачиваясь. Луис исходил из того, что большинство металлических частей расположены в нижней части. Будь это иначе, скутер переваливался бы с боку на бок, не занимая никакого стабильного положения. Тогда Несс, пожалуй, не предложил бы свой рискованный план…
Скутер раскачивался теперь, как яхта во время шторма. Луис чувствовал подступающую тошноту. Еще одно качание, и машина, сделав полный оборот, накренилась набок, еще раз, снова оборот, еще один… Луис, распластавшись, как жаба, открыл рот и — что? Вчерашний завтрак? Неважно. Его выворачивало, и прижимаясь лицом к гладкой металлической поверхности, он не сдвинулся при этом ни на дюйм.
Скутер еще немного покачивался, но уже принял нормальное положение.
Луис отважился взглянуть вверх — и увидел, что за ними следит женщина.
Она казалась совершенно лысой. Черты ее лица напомнили Луису проволочную скульптуру, висящую в банкетном зале Неба. Она была спокойна, как богиня или покойник. Почему он не может раствориться в воздухе или хотя бы спрятаться?
— Говорящий, за нами следят. Передай Нессу.
— Минутку, Луис, я должен прийти в себя. Я наблюдал за твоим подъемом. Этого не стоило делать.
— Хорошо. Она… Я думал, она совершенно лысая, но нет: у нее узкая прядь длинных волос, почти до плеч.
Он не сказал, что волосы эти густы и черны и падают ей на одно плечо, когда она наклоняет голову, с интересом разглядывая его. Не сказал он и того, что у нее прекрасно сформированная челюсть, а взгляд прошивает его, как маслину, брошенную в мартини.
— Думаю, она Инженер. Или принадлежит к этой расе, или воспитана в их традициях. Ты все понял?
— Да. Где ты научился так подниматься?
Луис громко рассмеялся, судорожно прижимаясь к останкам своего скутера. Это отняло у него последние силы.
— Признайся, что ты приверженец религии Кдапта-проповедника, — сказал он.
— Меня воспитали в этой вере, но науки не пошли мне на пользу.
— Ясно. Есть связь с Нессом?
— Да. Я включил сирену.
— Тогда передай ему: она футах в двадцати надо мной. Смотрит на меня, будто я змея. Я не говорю, что она мной интересуется, скорее, ее не интересует ничего, кроме меня. Она моргает, но ни на секунду не отводит взгляда. Сидит в чем-то вроде застекленной будки. То есть когда-то застекленной. Сейчас это просто огороженная платформа. Вероятно, оттуда и раньше разглядывали узников. На ней… Не скажу, чтобы мне это нравилось. Что-то пузыристое… Внизу до колен, вверху до локтей. Впрочем, это неинтересна кзину и кукольнику. Материал наверняка искусственный. Или новый, или необычайно прочный и долговечный… — Луис замолчал, поскольку женщина что-то сказала.
Он ждал, и она повторила не слишком длинную фразу, потом грациозно встала и вышла.
— Она ушла. Вероятно, я ей надоел.
— Или вернулась к своим подслушивающим устройствам.
— Возможно.
— Несс предлагает поставить лазер на малую мощность и широкий радиус и воспользоваться им как прожектором, когда эта женщина вернется. Я не должен показывать дезинтегратор. Вероятно, женщина может убить нас одним движением пальца. Она не должна видеть у нас никакого оружия.
— Тогда как избавиться от этих автоматических датчиков?
Ответ кзина пришел с секундным опозданием.
— Мы не будем от них избавляться. Несс говорит, что мы попробуем кое-что другое. Он собирается сам сюда явиться.
Луис позволил своей голове свободно упасть на холодную металлическую поверхность. Облегчение, которое он почувствовал, было так велико, что он не мог ее поднять, пока снова не услышал кзина:
— Мы все трое окажемся в одной ловушке. Луис, как отговорить его от этого?
— Если бы он не был уверен, что это абсолютно безопасно, он никогда бы так не поступил.
— Но как это может быть безопасно?
— Не знаю. Дай мне отдохнуть.
Кукольник наверняка знает, что делает. Им не оставалось ничего, кроме как верить его трусости. Луис прижался щекой к гладкому металлу…
Его подсознание все время помнило, где он и в каком положении, поэтому при малейшем движении скутера он тут же открывал глаза, и сон более походил на какой-то невероятный кошмар. Когда вспыхнул свет, он сразу проснулся.
Свет лился через широкое горизонтальное отверстие, служившее здесь дверями. В слепящем свете внутрь величественно вплыл перевернутый вверх ногами скутер кукольника. Его хозяин висел головами вниз, удерживаясь в кресле больше специальными ремнями, чем баллонами.
Двери закрылись.
— Добро пожаловать, — процедил Говорящий. — Можешь повернуть меня вверх головой?
— Пока нет. Женщина появлялась во второй раз?
— Нет.
— Придет. Люди очень любопытны, Говорящий. Наверняка она никогда прежде не видела ни тебя, ни меня.
— И что с того? Мне уже надоело висеть! — простонал кзин.
Кукольник коснулся какой-то кнопки на пульте управления, и произошло чудо: машина стала в нормальное положение.
— Как? — только и сумел сказать Луис.
— Когда они захватили контроль над скутером, я выключил все, что можно было выключить. Даже если бы электромагнитное поле не схватило меня, я всегда успел бы в последнюю минуту включить двигатели. Сейчас все должно получиться. Когда женщина снова сюда придет, ведите себя по-дружески. Луис, можешь вступить с нею в сексуальную связь, если считаешь, что это нам чем-то поможет. Говорящий, имей в виду: Луис — наш господин, а мы — его слуги, так как женщина может страдать ксенофобией. Увидев, что кошмарные существа слушаются человека, она может стать более благосклонной.
Луис совершенно искренне расхохотался. Кошмарный полусон все же освежил его.
— Не думаю, чтобы она оказалась благосклонной, не говоря уже о чем-то большем. Ты ее не видел. Внешне она была холодна, как ледяные пещеры Плутона. По крайней мере, в отношении меня. Честно говоря, я нисколько не удивлен — ведь она видела, как я извергаю свой последний обед. Такое зрелище трудно назвать романтичным.
— Она будет счастлива каждый раз, как взглянет на нас, — сказал Несс, — и, находясь в другом месте, будет чувствовать, что ей чего-то не хватает. Если же она приблизится к кому-нибудь из нас, ее счастье возрастет…
