- Флора, - сказала Аш, - я не собираюсь тратить время зря.
Роберт Ансельм кивал, на лицах командиров копий читалось полное одобрение. "Как бы они ни сочувствовали доктору,- рассудила Аш, - делу это не помешает".
Анжелотти тихо шепнул Флоре:
- Это всегда нелегко, доктор. Но после битвы не всех удается спасти.
- Господи, как я ненавижу солдат!
Словно в ответ на этот мучительный бессильный вскрик, в дверь ввалился солдат в цветах Джонвилля. Am, прищурившись, рассмотрела его потное усталое лицо и без промедления подозвала к себе, кивнула Джонвиллю, приказывая расспросить гонца.
- Докладывайте" сержант, - заговорил Джонвилль.
- У северо-восточных ворот герольд визиготов! Под белым флагом. Солдат задохнулся, вытер нос полой плаща и жадно хлебнул воздуха. - От короля-калифа! Говорит - у нас их генерал и чтоб мы его вернули. У них там сотен шесть наших беженцев согнано, так он говорит, если ее не отпустите, перебьют всех до единого, и женщин, и детей...
Беженцы и окружившие их стражники стояли на ничейной полосе под стеной Дижона, между северо-восточными воротами и восточной рекой.
Аш прикрыла свой герб плащом, застегнула наустник и опустила забрало, оставив только узкую щель для обзора. Она опиралась плечом о выступ бойницы так, чтобы снизу ее почти невозможно было разглядеть, и выглядывала наружу.
Колокол аббатства за спиной отзванивал сексту. Полуденное солнце посылало с юга косые бледные лучи. Толпа людей, бесцельно топтавшихся далеко внизу, казалась совсем маленькой. Кто-то хлопал рукой об руку, пытаясь согреться на пронизывающем ветру, остальные стояли неподвижно. Над головами туманом поднималось застывающее на морозе дыхание. Люди в рваной одежде жались друг к другу в поисках тепла. Кажется, почти все были босы.
- Господи помилуй, - выдохнул стоявший рядом Джонвилль. - Вон того я знаю. Это мессир Хуго, хозяин всех мельниц, что стоят - или стояли - между Дижоном и Оксоном, и его семья: жена и ребенок. А вон там - сестра Ирменгард, из приюта Святой Херлены.
- Лучше об этом не думать, - посоветовала Аш. Ее поразила не грязь и нищета, а выражение лиц. Под отупением, которое приносят долгие страдания, все еще просвечивало недоумение, словно люди не в силах были понять, почему все это случилось, почему именно с ними.
- Капитан, вы думаете, король-калиф исполнит угрозу? - спросил Джонвилль.
- Не вижу, что может ему помешать, Роберто говорил, что в октябре они перерезали на глазах у защитников стен несколько сот беженцев, чтобы поторопить сдачу города.
Лицо Джонвилля застыло.
- Я был в госпитале, - признался он. - После Оксона. Ходили слухи о резне. На войне рыцари порой забывают о чести.
- Н-да... что вы говорите, Джонвилль! - Аш кинула взгляд на северо-восток, туда, где среди траншей виднелись деревянные щиты, прикрывающие катапульты и арбалеты. - Им не понадобится даже прибегать к орудиям. На таком расстоянии нетрудно расстрелять из луков и арбалетов.
- Защити нас Христос!
- О, мы-то в безопасности, - пробормотала сквозь зубы Аш, пытаясь пересчитать головы. Шесть сотен - не далеко от истины, может, даже чуть больше. - Вот о них бы побеспокоился... Капитан Джонвилль, всех свободных арбалетчиков и аркебузиров сюда. Пусть видят, что мы собираем силы. И к воротам отряд.
- Много ли ослабевших от голода женщин с детьми дотащатся до ворот, усомнился бургундец, - тем более в них еще войти надо...
- Хоть сколько-то вытащим, если до того дойдет, - отозвалась Aш. - А пока... - Она отскочила от амбразуры, перебежала несколько шагов к следующей, у которой стоял ее герольд под белым вымпелом, и перевесилась вниз. - Эй, там!
Почти у подножия стены стояли два каменных голема-гонца. Перед ними, под белым знаменем с черно-золотой вышивкой, виднелся задравший голову Агнец Божий. Рядом теснилось еще с десяток наемников, несколько - в красных ливреях, которые Аш опознала, только разглядев стоявшую рядом с итальянским кондотьером Онорату Родьяни.
- Привет, Ягненок.
- Привет, Аш.
- Госпожа Родьяни...
- Капитан-генерал Аш.
- Они по-прежнему используют вас на самой грязной работе, а?
Издалека не рассмотреть было, что выражает лицо Онораты. Голос звучал напряженно:
- Босс Гелимер собирался послать ваших, людей минхера Джоселина ван Мандера. Я убедила его, что это неблагоразумно. Договоримся?
- Не знаю. У меня тоже есть босс. - Аш оперлась стальными налокотниками о парапет. - Ваш-то это всерьез, а?
Агнец Божий поднял забрало шлема: непослушный завиток черных волос выбился наружу. Далеко внизу зашевелились в темном пятне бороды яркие красные губы; Аш явственно расслышала слова:
- Король-калиф приказал нам в ответ на этот вопрос продемонстрировать доказательство серьезности его намерений. По моей команде этот голем подойдет и разорвет на части первую попавшуюся женщину или ребенка. Мадонна Аш, я предпочел бы ограничиться угрозой и заявить, что приказ выполнен, но мой господин может видеть нас здесь.
Тусклый отблеск сверкнул на позолоте его воронкообразного наруча, когда Агнец поднял руку.
Песочного цвета фигура шагнула к пленникам. Даже со стены Аш видно было, какие глубокие следы оставляют тяжелые ступни на промерзшей земле. Женщины с визгом подались назад, напирая на копья визиготов, отталкивая за спины детей; двое или трое мужчин сделали движение, словно собирались шагнуть вперед, но большинство пятились и закрывали головы руками.
Голем продвигался вперед с механической точностью. Бронзовые сочленения вспыхивали на солнце. Каменная рука протянулась через плечо одного из копьеносцев - Аш не видела лица солдата,- сомкнулась на чем-то и плавно поднялась вверх. Женщина лет пятидесяти вопила, брыкаясь и царапая ногтями холодный камень. Двое малышей, цеплявшиеся за ее колени, повисли над головами стражников. В морозном воздухе послышался отчетливый треск. Женщина обвисла в руке голема, нелепо вывернув плечо и руку. Дети, свалившись наземь, визжали, распялив маленькие рты. Один из копьеносцев пинком отшвырнул их обратно в толпу. Аш поймала себя на том, что шепчет: "Спасибо" - она понимала, что солдат спасает ребят.
Она перегнулась через зубец стены и выкрикнула:
- Зачем...
Голем не поднял головы. Один в собственном мире, где живая плоть значит не больше, чем любая другая материя, он развернул полуживую женщину со сломанным плечом так, что ее лицо оказалось обращено к крепости. Из-под длинной юбки болтались лодыжки, бурые от грязи и перемазанные желтым дерьмом.
Снова сверкнула бронза. Женщина отчаянно скребла бесчувственный локоть непослушными пальцами одной руки. Голем между тем сомкнул вторую огромную ладонь на ее бедрах. Пронзительный вопль разорвал тишину. Аш видела, что каменные пальцы до второй фаланги погрузились в плоть.
