В следующее мгновение астероид тяжело содрогнулся, рассылая в космос концентрические волны газа и пыли вслед за россыпью стекла, и раскололся на части.
– Скорее! – воскликнул Харман.
Даэман совершенно растерялся. Ему казалось, что все просто: нужно лететь к Земле на полной скорости, держась подальше от пламени, обломков и замороженного газа. Почему же панель управления усеяна мигающими сигналами тревоги? Хуже того, наружная оболочка соньера подозрительно зашипела, захрустела и наконец неистово завыла. Плюс ко всему оранжевое мерцание по краям летучего диска стремительно превращалось в шар из огня и голубоватой электрической плазмы.
– Что случилось? – прокричала Ханна. – Где мы?
Ей никто не ответил. Рев нарастал, как и зарево вокруг машины.
– У нас повреждения? – проорал девяностодевятилетний.
Обитатель Парижского Кратера мотнул головой: это вряд ли. Наверное, не следовало входить в атмосферу Земли на такой скорости. Однажды в детстве, несмотря на строгий запрет матери, Даэман скатился вниз по длинным перилам, после чего проехал по толстому ковру на голых локтях и коленях. Боль от ожогов заставила его запомнить урок на всю жизнь. Может, и здесь происходит что-то подобное?
Собиратель бабочек решил не делиться своей теорией с товарищами: в другое время он и сам бы ее высмеял.
– Сделай что-нибудь! – выкрикнул Харман сквозь шум и треск.
Волосы и бороды мужчин стояли дыбом из-за напряжения, пронизавшего воздух. Девушка, напротив, лишенная прекрасных локонов, озиралась вокруг, будто в кошмарном сне.
Не дожидаясь, пока его голос потонет в мощном гуле, Даэман проревел, обращаясь к виртуальной панели:
– Автопилот!
– Включить автопилот? – еле слышно переспросила машина.
Под защитным полем стало жарко; молодой коллекционер почуял недоброе.
– Да!!! Включить автопилот!
Силовое поле упало на людей и плотно вдавило их в ниши. Соньер перевернулся, и кормовые двигатели выстрелили такие мощные струи пламени, что зубы Даэмана едва не повылетали от свирепого перестука.
– Возвратиться к заложенному в программе маршруту? – поинтересовался искусственный разум невозмутимым тоном сумасшедшего экспериментатора, каким он отчасти и являлся.
– Да! – простонал горожанин; боль в руке вспыхнула с новой силой, а шею нещадно стиснуло возросшее давление. Еще чуть-чуть – и позвоночник с хрустом переломился бы.
– Вы уверены? – осведомилась автоматика.
– Уверен! – прорычал мужчина.
Выпустив несколько новых струй пламени, соньер поскакал, будто камешек по глади пруда, и вдруг непостижимым образом выровнял траекторию.
Даэман поднял голову.
Троица все еще летела на большой высоте: земной горизонт изгибался впереди голубой дугой, а горы выделялись на коричнево-зеленом ковре планеты лишь за счет белых вершин. Но воздух уже окружал машину.
Кузен Ады издал торжествующий вопль, сгреб Ханну в объятия, радостно воскликнул еще раз и погрозил небу кулаком.
Рука застыла на полпути.
– Чтоб мне провалиться!
– Что? – спросил Харман, по-прежнему голый, не считая бесполезного теперь респиратора, который болтался на шее. Затем девяностодевятилетний проследил за взглядом товарища. – А, черт!
Первые из тысяч обломков хрустального города, ускорителя частиц и самого астероида с гулом проносились в какой-то миле от соньера. Сияющие шары с десятимильными хвостами пламени и плазмы дождем сыпались с охваченных пламенем небес.
Когда европеец поднялся на утес, девять высоких черных фигур сходили по трапу космической посудины в окружении пыльных вихрей, поднятых кораблем при посадке. Двухметровые гуманоиды насекомоподобного вида были закованы в мерцающую хитиновую броню из твердопласта. Шлемы пришельцев сияли на солнце, будто начищенный до зеркального блеска оникс. Неприятно загнутые, крючкообразные конечности в черных шипах и зазубринах, напоминающие лапы жуков-скарабеев со старинных картин, держали наперевес какое-то сложное многоствольное оружие весьма внушительного вида. Предводитель отряда помедлил и ткнул пальцем в Манмута.
– Маленький моравек? – вопросил он на упрощенном варианте межлунного английского, одновременно вслух и по личному лучу. – Скажите, это Марс?
– Нет.
– Как – нет? Должен быть Марс.
– Это не он. – Европеец проворно переслал товарищу содержание разговора. – Полагаю, мы на Земле.
Огромный воин покачал головой, как бы находя ответ неприемлемым.
– Вы каллистянин?
Малыш поднялся на ноги, выпрямившись во весь рост:
– Я – Манмут, европеец. Бывший капитан исследовательской подлодки «Смуглая леди». А мой товарищ – Орфу с Ио.
– Он высоковакуумный моравек?
– Да.
– Где же его глаза, сенсоры, манипуляторы и ноги? И почему покороблен панцирь?
– Орфу пострадал на войне.
– Мы обязаны доложить о прибытии. Отведите нас к ганимедянину Коросу III.
– Он уничтожен при исполнении.
Длинная черная фигура замерла, обернувшись на своих ониксовых товарищей, и любитель Шекспира догадался: между ними происходит молчаливый разговор. Потом лидер группы вновь посмотрел на европейца:
– Тогда нам нужен Ри По, каллистянин.
– Тоже погиб, – отозвался Манмут. – И прежде, чем нам продолжить, представьтесь сами.
– Это роквеки, – вмешался Орфу и добавил по общей связи: – Вы ведь роквеки?
– Предпочитаем наименование «моравеки Пояса», – ответил пришелец. – Мы переправим вас в центр по ремонту, ветеран.
Он махнул рукой остальным, и восемь бойцов двинулись в сторону ионийца.
– Стоять, – приказал тот столь повелительным тоном, что чужаки примерзли к своим местам. – Я сам решу, когда покинуть поле битвы. И не вздумайте еще раз назвать меня ветераном, а то я сделаю себе подвязки из ваших дыхательных шлангов. Предводителем этой миссии был Корос III. Его больше нет. Ри По тоже не с нами. Остается Манмут с Европы и я. Какой у вас ранг, роквек?
– Центурион-лидер Меп Эхуу, сэр.
«Меп Эхуу?» – подивился про себя бывший капитан.
– Я теперь командир! – гаркнул Орфу. – Вам ясна субординация, солдат?
– Да, сэр.
– Доложите, зачем вы здесь и откуда взяли, что попали на Марс, – повелел краб все тем же непререкаемым голосом, по частоте – ниже любого человеческого баса. – И немедленно, центурион-лидер!
Роквек повиновался. Над головой жужжало все больше новых шершней. Из городских ворот хлынули сотни троянцев и медленно приближались к утесу, подняв копья и прикрываясь щитами. В то же самое время их товарищи вместе с ахейцами продолжали очертя голову наступать на заснеженные склоны Олимпа, отчетливо зримые сквозь полукруг, вырезанный из земли и небес.
