- Понятно, - кивнул профессор. - А вот мы тебя сейчас проэкзаменуем и выясним, почему же арифметика тебя ненавидит. Как у тебя обстоит дело с вычитанием и делением?
- И проверять нечего, - буркнул Ваня. - Одни двойки.
- А с умножением и сложением? - спросил профессор.
- Это мне больше нравится, - ответил Гоша.
- Отлично. Тогда начнем с таблицы умножения. Сколько будет семью семь?
- Пятьдесят четыре, - не задумываясь, ответил Гоша.
- А подумав?
- Подумав... Сорок пять.
- А еще точнее?
Гоша страдальчески сморщился и посмотрел на брата, но тот сосредоточенно рассматривал макет искусственного желчного пузыря.
- Вы меня спросите что-нибудь другое, - попросил Гоша. - Ну, хотя бы дважды два. Или пятью пять.
- Нет, - засмеялся профессор, - лучше перейдем к делению. Предположим, тебе, твоему брату и мне подарили четыре яблока. Как бы ты их разделил?
- На троих? - спросил Гоша. - Я каждому дам по одному яблоку, а себе оставлю два.
- Это почему же? - возмутился Ваня. - Эгоист несчастный!
- А за то, что делил, полагается?
- Теперь я вижу, - засмеялся профессор, - ты и в самом деле не в ладах с арифметикой. И не только с арифметикой. Что же нам с тобой делать?
- Пересадите мозги - и дело с концом.
- Нет, мозги у тебя исправные, - усмехнулся профессор. - Беда только, что лентяю достались. Я бы мог, правда, дать тебе эту таблетку. Проглотив ее, ты через минуту стал бы умножать, делить, вычитать и складывать так же хорошо, как арифмометр. Но только не дам я тебе таблетки! Приучайся быть самостоятельным. Ну вот что, ребята, вы здесь посидите, а у нас есть дела, - сказал профессор и, взяв под руку Ивана Ивановича, вышел.
Коробочка с таблетками осталась лежать на столе.
Не успел Ваня опомниться, как Гоша открыл ее, схватил таблетку и проглотил.
- Что ты сделал? - испуганно вскрикнул Ваня.
- Бежим! - сказал Гоша и, схватив брата за руку, потащил его к выходу.
- Ну, теперь задавай мне математические вопросы, - сказал Гоша, выйдя на улицу. - На умножение и вычитание...
- Сколько будет, если от трехсот семидесяти пяти отнять, ну, хотя бы сто семнадцать?
- Двести пятьдесят восемь.
- Правильно, - подсчитал на песке палочкой Веточкин-старший. - А умножить двести тридцать один на сорок шесть?
- Десять тысяч шестьсот двадцать шесть, - мгновенно ответил Гоша.
- Правильно! - удивился Ваня, подсчитав. - Теперь тебя можно будет показывать в цирке, как ученую собаку...
Гоша решил вовсю блеснуть своими математическими способностями. Он жонглировал четырьмя действиями арифметики, будто фокусник. Четырехзначные и пятизначные цифры так и сыпались у него с языка. Он умножил число пролетевших над ними ворон на количество съеденных им накануне пирожных. Он сложил все двойки, полученные им за год, и сумму разделил на число прохожих, встреченных в течение десяти минут. Двоек хватило на всех, и это вычисление почему-то доставляло Гоше особенно большое удовольствие.
Ваня слушал его и проникался все большим уважением к брату. Сам того не замечая, он даже стал называть Гошу на "вы".
- Послушайте, Гоша! - воскликнул он. - Вы и в самом деле гениальный мальчик!
Гоша скромно кивал головой. Он был согласен с мнением Веточкина-старшего.
Мог ли он в эту минуту предполагать, что математический талант, открывшийся у него, послужит причиной новых удивительных приключений, которые предстоит ему пережить!
Веточкину-старшему вдруг показалось, что Веточкин-младший стал необыкновенно рассеянным. "Ну что же, - подумал он, - все великие математики были рассеянными".
Но Гоша, кажется, превзошел в этом отношении всех великих математиков. Он вел себя и в самом деле очень странно: на вопросы отвечал невпопад, разговаривал сам с собой, производя какие-то вычисления. Вдруг он схватил за рукав какого-то прохожего и принялся доказывать ему, что астрономы ошибаются. По его подсчетам, в Галактике не сто пятьдесят миллиардов звезд, а на целых пятнадцать тысяч звезд больше, что луч света проходит от одной крайней звезды Галактики до другой не сто тысяч лет, как это совершенно неправильно утверждают некоторые астрономы, а только девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять лет. Если прохожий сомневается, то может все это сам подсчитать и проверить.
Прохожий испуганно шарахнулся в сторону, а Гоша, продолжая сыпать цифрами и жестикулируя, зашагал дальше.
Как раз в эту минуту из подъезда высыпала толпа студентов. Чья-то спина загородила Гошу от Вани, а когда тротуар опустел, его уже не было. Гоша исчез.
Ваня, запыхавшись, побежал в интернат и разыскал Бабакина.
- Исчез Гошка! Что делать? - испуганно спросил он.
- Как что делать? А видеофон зачем? Настраивайся на Гошкину волну, и мы все узнаем.
- Вряд ли, - неуверенно произнес Ваня. - Он стал какой-то... рассеянный.
И Ваня рассказал Бабакину про то, как они побывали в институте пересадки органов и тканей, и о том, как Гоша проглотил "математическую таблетку".
- А ты все-таки попробуй! - настаивал Бабакин.
Ваня включил висевший через плечо на ремне аппаратик: тотчас послышалось тихое гудение, маленький экран голубовато засветился, и на нем появился силуэт Гоши.
- Он! - обрадовался Ваня. - Честное пионерское, он! Даже веснушки на носу вижу.
Из микрофона раздался Гошин голос:
- Вань, я вижу тебя... город Трех Солнц...
Гоша вдруг замолк, изображение дрогнуло и исчезло.
Ваня растерянно вертел какие-то винтики, нажимал кнопки, но видеофон безмолвствовал.
- Дай-ка я посмотрю, - сказал Бабакин, склоняясь над аппаратом. - Вроде бы аппарат в порядке. Не иначе, как с Гошей что-нибудь произошло.
- Где он? Этот... город Трех Солнц? - взволнованно спросил Ваня.
- Не особенно далеко. Отсюда на ракетоплане четверть часа полета.
- Тогда летим скорее!
В городе Трех Солнц
Через пятнадцать минут ракетоплан пошел на посадку.
- Что это? - удивился Веточкин-старший. - Мы вылетели поздно вечером, а теперь светло как днем. И солнце в небе.
- Целых три, - поправил Бабакин. - Это ночные солнца.
В небе и в самом деле сияли три огромных искусственных солнца. Они были не такими яркими, как настоящие, но все же хорошо освещали раскинувшийся внизу город и его окрестности.
- Крыши здесь какие-то странные, - удивился Ваня, указывая через иллюминатор на серебристые, похожие на вафли, плоские и наклонные крыши.
В лучах искусственных солнц он разглядел такие же серебристые вафельные, как и крыши, квадраты, расположенные вокруг города на одинаковом расстоянии друг от друга.
- А это что за квадраты?
- У меня есть путеводитель, - сказал Бабакин. - Там все сказано.
