Итак, на сегодня — Марс, конкретно — вулкан и Ретикулы. На Ретикулах во всей красе землянину покажут палеокультуру, соответствующую мезозою.
— Значит, на Марс, порази меня гром?! А по дороге на луну не заскочим?
Наставнику есть что сказать про такую непоследовательность. Впрочем, клиент всегда неправ.
У Степана на руках гусиная кожа, хоть используй в качестве рашпиля.
Панели просветлели и увиделся гигантский диск, края которого, с замыленными атмосферой деталями, казалось, визуально загибаются вперед на зрителя. Ощущение, что висишь над собственной планетой вниз головой, летучей мышью на ветке.
— Поехали с орехами?
— Понужай Терентий! Ъя-аха-а!
Они поговорили не больше четверти часа, когда на экране снова появилось изображение. Луна совсем не Земля. Чётко, графично, в отличие от размытых земных сфумато.
— Это большое пятно — море Дождей, оно отделяется от моря Ясности горными грядами, именуемыми на земной манер «Кавказ» и «Апеннины». Левее — море Спокойствия и море Изобилия. Выше, правее — море Нектара. Рядом — море Облаков, переходящее в океан Бурь.
— Вишь как популярно растолковал, луновед. Давай тогда, рули в тот большой кратер.
— «Коперник» называется. Ты председательствуешь. Поехали. Наверно, Фебы всегда неожиданны.
— Про богов-то не ввинчивай, льстец, а то я потеку, что твоё кресло.
Планета конусом надевалась на корабль и появилось опасение, что вот-вот и врежутся в поверхность.
— Если б не чахотка — давно бы помер! Почему мы едем вперёд, а звёздочки назад? — невольно вцепившись в польстерную плоть. Ощущение, что вцепился в грудь мать-героини. Резиново тянется, хоть до куда, но безусловно надёжно. — Больше газу — меньше ям? Скорости у вашей техники, маму вашу..!
— Откажи тормоза, мы пробьём луну на вылет, сиськи из бюстгалтера выскочат. Тебе надо быть готовым к исключительным зрелищам. Видел женщину с половым органом вместо носа? Увидишь. Но ошибаешься, если думаешь, что у мужиков вместо носа член. Мужчины откладывают приз зрительских симпатий, похоже на ваши вибраторы, вставляют их в половой орган женщины, а сами прячутся кто-куда, потому, что в женской общаге такое начинается — сливай воду!
— Ясно. Если велосипед вдалике — он играет в прятки, если рядом — не играет. Главное, чтобы на члене не было глаза, если analfreunde.
Прилунились.
— У вас, по идее, все цацки есть? Скафандр на меня найдётся?
— Та-ак… Что задумал, признавайся, нелегал?
— Абсолютно ничего, чтоб мне оставшуюся жизнь чистить зубы пальцем! — выпучив глаза. — Семь шагов сделаю, или попрыгаю трошки. Говорят, на Луне вес вполовину. Интересно ведь!
— Хорошо, не оправдывайся. Заходи в эту нишу и постой солдатиком немного. Выйдешь уже в скафандре и на ту сторону. Ничего не бойся, скафандр умненький, это робот. Даже если у тебя откажут от страха ноги, он сам вернется и поднимется в шлюз.
В самом деле, как только Степан было оступился сгоряча, сервомоторы раньше, чем он начал заваливаться, мгновенно сбалансировали тело.
Сделал, что задумал. Не прошел семь шагов, не стал скакать по Луне, тут же у порожка медленно наклонился, чтобы умный скафандр не подумал, что хозяин падает ниц, да не взялся выпрямляться, и написал пальцем в пыли, миллионами лет лежавшей без движения, классическую фразу всех грамотных туристов: «Здесь был Стёпа».
— Я не тщеславный, братцы, но сами понимаете, такой случай.
Перед тем, как ударить вверх, корабль на мгновение завис над поверхностью, лунная пыль мельчайше затряслась от резонансного импульса и степановы следы вместе с надписью затянулись. Удолетворённый Головатый как ни в чём не бывало вернулся от панели управления на «беговую дорожку».
Впечатлившись пацаном приключениями авантюриста Индиана Джонса, в течении короткого времени мечтал стать тоже археологом, хотя уже практиковался в изобразительных искусствах. Какие открытия особенно впечатляют? Гробница Тутанхамона, шлимановская Троя, «терракотавая армия» китайцев. Вот овладел юный археолог Бумажный бичём не хуже профессора археологии, и поставил себе мегацель: в одиночку открыть семь очередных археологических чудес света. Что ожидается? Ожидается, наконец, открытие сокровищ тамплиеров. Ищут в иерусалимском Храме Скалы, а их оказывается, вместе с главным — Святым Граалем, тайно перевезли в маленький Висенбург, в галереи вала вокруг снесённого замка рыцарей-храмовиков. И великолепный шлём двенадцатиметровой Афины Паллады, оказывается, уцелел. И статую Амона жрецы не переплавили в золотые кедеты, как приказал Эхнатон, а припрятали до лучших времён, пока не иссякнет реформаторский пыл фараона. История показала, что пыл иссяк и всё вернулось на круги своя, кроме заваленного в каньоне шедевра. И самый большой серебрянный бык Вавилона, утопленый при перевозке через Ефрат, до сих пор шевелит шерстью из водорослей под мутной водой. И Моисеевы скрижали лежат в карстовой яме в жалком метре от поверхности. И перстень самого Мухаммеда, выброшенный им публично из воспитательных соображений на своём месте в высохшем колодце. И с ответвлением пещеры, где находится лучшая часть росписей самого великого художника всех времён и народов, ничего не случилось, за исключением обрушения перемычки между половинками пещеры. Речь о питекантропе украсившего альтамирский феномен. До двадцатого века научное сообщество спорило: не современная ли подделка росписи? настолько противоестественно представить такое мастерство шестнадцать тысяч лет назад. Сам король Испании Альфонс ХІІ примазался, оставив автограф свечной копотью рядом с бизонами предка без штанов. В альтамирской пещере находится художник. Пролаз обрушился в момент завершения росписей. Волосатая муза его, которой гений посвящал свои творения, была в тот момент с любимым. Они умерли, обнявшись, в темноте, но видя внутри себя светящийся тунель. Выкинуть бы маоцзедуновлениныхсталинов из их мавзолеев, а поставить единственный, Счастью творчества, где будут лежат эти двое из пещерного века. Грандиознейшие археологические откровения современности! Находит археолог Бумажный очередное, ставит метку, ищет следующее. А как открыты семь, вдруг, раз! папараци переоткрывают открытия. Сенсация, ажиотация, фотопресса рябит в глазах вспышками, публика врывается… И видит степанову метку.
Марсианский вулкан поражал воображение. Он не стоял среди равных гор. Наверняка, если бы так, впечатление умалилось. Но чудовищный вулканище ни с того ни с сего вдруг эгоистично выпер посреди обширного плато. Первое, что подумал Бумажный, когда экран показал изображение: «Ёлки-моталки, если уж строили когда вавилонскую башню, то она должна была быть такого размера!» Рыпнулся на прогулку, но Терентий даже не стал слушать.
