Пять минут назад этот микроскоп пытался убить его. И он знал, что уничтожил его выстрелом из бластера.
— Ты уверен, что тебе нет нужды пройти психотест? — озабоченно спросил Френдли. — Ты выглядишь, словно после травмы, а то и еще хуже.
— Может, ты и прав, — пробормотал Холл.
Робот-психотестер гудел, анализируя и интегрируя. Наконец его цветные индикаторы сменились с красного на зеленые.
— Ну? — требовательно спросил Холл.
— Сильное потрясение. Коэффициент нестабильности выше десяти.
— Это выше допустимого?
— Да. Опасен — восемь. Десять — необычен, особенно для человека с вашим индексом. Вы обычно показываете около четырех.
— Я знаю, — устало кивнул Холл.
— Если бы вы сообщили мне больше сведений..
— Больше я тебе ничего не расскажу, — угрюмо сказал Холл.
— Но это противозаконно — утаивать информацию во время психологического теста, — сварливо заметила машина. — Поступая так, вы преднамеренно искажаете мои выводы.
— Ничего больше я сказать не могу, — Холл поднялся. — Но ты отметил у меня высокую степень неуравновешенности?
— Отмечена высокая степень психической нестабильности. Но что это значит, или чем она вызвана, я сказать не могу.
— Благодарю.
Холл отключил тестер. Вернулся в свою комнату. В голове гудело.
Неужели он сходит с ума? Но он стрелял из бластера по ЧЕМУ-ТО. В конце концов, он сделал анализ воздуха в лаборатории и обнаружил металлическую взвесь, особенно вблизи того места, где он всадил заряд бластера в микроскоп.
Но как такого рода вещи могли произойти? Бред — микроскоп вдруг ожил и пожелал его убить!
Опять же, Френдли достал его из футляра, в целости и сохранности. Но как он мог оказаться в футляре?
Холл сбросил форму и встал под душ. Стоя под горячими струями, он размышлял. Робот-психотестер отметил, что его мозг испытал сильное потрясение, но это могло быть в большей степени следствием, чем причиной случившегося.
Он выключил воду и потянулся к одному из полотенец на вешалке.
Полотенце обмоталось вокруг запястья, рванув его к стене. Грубая ткань облепило лицо, мешая дышать. Холл бешено отбивался, пытаясь вырваться. Наконец полотенце отпустило его. Он упал, поскользнувшись на полу, ударился головой о стену. Сильная боль, из глаз посыпались искры.
Сидя в луже теплой воды, Холл посмотрел на вешалку с полотенцами.
Теперь полотенце не шевелилось, как и все прочие. Три полотенца на вешалке, все три абсолютно обычные. Неужели ему привиделось?
Он, пошатываясь, поднялся на ноги, потер ушибленное место. Опасливо огибая вешалку, он выскочил из душевой. Осторожно достал из упаковки новое полотенце. Оно выглядело обыкновенным. Холл вытерся и начал одеваться.
Ремень обвился вокруг запястья и попытался раздробить его. Ремень, укрепленный металлическими звеньями, чтобы поддерживать краги и оружие, был прочным. Холл и ремень молча кружились по полу, борясь за преимущество. Ремень напоминал яростного металлического змея, напрыгивающего, стегающего. Наконец Холл исхитрился дотянуться рукой до бластера.
Ремень сразу же отпустил его. Холл тут же испепелил его, потом упал в кресло, с трудом переводя дыхание.
Подлокотники кресла начали смыкаться вокруг него. Но на этот раз бластер был наготове. Пришлось выстрелить шесть раз, прежде чем кресло мягко развалилось, и Холл получил возможность снова встать на ноги. Он стоял полуодетый посреди комнаты, грудная клетка вздымалась и опадала.
— Это невозможно, — прохрипел Холл. — Я наверняка свихнулся.
В конце концов, он оделся и обулся. Вышел в пустой коридор. Вызвал лифт и поднялся на верхний этаж.
Командор Моррисон подняла глаза от стола, когда Холл прошел мимо робоконтроля. Сигнализатор запищал.
— Ты с оружием, — укоризненно заметила Командор.
Холл покосился на бластер в руке. Положил его на стол.
— Прости.
— Что с тобой творится? Я получила доклад от тест-автомата. Твой коэффициент подскочил до десятки за последние двадцать четыре часа. — Она внимательно посмотрела на него. — Мы давным-давно знаем друг друга, Лоуренс. Что произошло?
Холл сделал глубокий вздох.
— Стелла, сегодня утром мой микроскоп попытался задушить меня.
— Что?! — ее голубые глаза расширились.
— Потом, когда я принимал душ, полотенце решило меня удавить. Я с ним расправился, но когда начал одеваться, мой ремень...
Он замолчал. Командор вскочила.
— Охрана! — крикнула она.
— Подожди, Стелла, — шагнул к ней Холл. — Послушай. Это серьезно. Это что-то инородное. Четырежды предметы пытались меня прикончить. Обычные предметы неожиданно становились смертоносными. Может, это и есть то, что мы искали. Может это...
— Твой микроскоп пытался тебя убить?
— Он вел себя как живой. Он пытался окулярами пережать мне глотку.
Последовало долгое молчание.
— Кто-нибудь это видел?
— Нет.
— Что ты сделал?
— Воспользовался бластером.
— Что-нибудь осталось?
— Нет, — неохотно признался Холл. — По сути дела, микроскоп потом снова выглядел в норме. Таким же, каким был до этого. И упрятан в футляр.
— Вижу. — Командор кивнула двум охранникам, отозвавшимся на ее призыв. — Отведите майора Холла вниз, к капитану Тейлору, и держите под стражей до тех пор, пока он не будет доставлен на Землю для проверки. — Она спокойно наблюдала, как охранники накладывают на руки Холла магнитные оковы. — Простите, майор, — сказала она. — Пока вы не сможете доказать свои россказни, мы вынуждены расценивать как психическое расстройство. А планета нами недостаточно хорошо контролируется, чтобы позволять психу носится неподалеку на свободе.
Охранники повели его к дверям. Холл шел, не сопротивляясь. В его голове звенело и гудело. Может быть, она и права. Может быть, он свихнулся.
Они добрались до владений капитана Тейлора. Один из охранников нажал кнопку вызова.
— Кто там? — резко потребовала ответа рободверь.
— Командор Моррисон приказала доставить этого человека под присмотр капитана.
Последовала пауза. Затем послышалось:
— Капитан занят.
— Случай крайней важности.
— Вас прислал Командор?
— Да, открывайся!
— Можете войти, — решило в конце концов устройство. Оно втянуло засовы, освобождая дверь.
Охранник толчком распахнул ее. И застыл потрясенный.
На полу лежал капитан Тейлор, лицо посинело, глаза вытаращены. Видны только голова и ноги, все остальное обматывала красно-белая ковровая дорожка, сжимающаяся, стискивающая тело жертвы все туже и туже.
