Но все дело в том, что у этой легенды были очевидцы, готовые присягнуть, что она правдива! Здесь крылась какая-то загадка, и она напомнила Эверарду о цели его пребывания в Персии.
После соответствующих случаю выражений удивления он спросил:
— До меня дошли слухи, что шестнадцать лет назад в Пасаргады пришел человек в простой пастушьей одежде, который на самом деле был волшебником и умел творить чудеса. Может быть, он и умер здесь. Слышал ли мой досточтимый хозяин что-нибудь об этом?
Весь напрягшись, он ожидал ответа. Интуиция подсказывала ему, что Кейта Денисона не могли просто убить какие-то проходимцы, вряд ли он свалился со скалы и сломал себе шею или вообще попал в какую-нибудь переделку. Будь это так, патрульные непременно обнаружили бы его скуттер. Вполне вероятно, они недостаточно прочесали местность, чтобы отыскать самого Денисона, но как они могли не запеленговать машину времени своими чувствительными детекторами?
«Значит, — подумал Эверард, — здесь что-то другое. И если Кейт еще жив, он должен находиться где-то здесь».
— Шестнадцать лет назад?
Крез запустил руку в бороду.
— Меня тогда здесь не было. Но действительно, в тот год случилось много чудесных знамений, так как именно тогда Кир спустился с гор и законно возложил на себя корону Аншана. Нет, Меандр, мне об этом ничего не ведомо.
— Я хотел отыскать этого человека, — сказал Эверард, — потому что оракул повелел мне…
И он продолжал в том же духе.
— Ты сможешь расспросить слуг и горожан, — предложил Крез. — Я представлю тебя царскому двору. Ты ведь поживешь здесь немного? Возможно, сам царь пожелает увидеть тебя, ему всегда интересны чужеземцы.
Вскоре их беседа прервалась. Крез объяснил с довольно кислой улыбкой, что персы привыкли «рано ложиться и рано вставать» и ему предстоит быть в царском дворце с наступлением зари. Раб проводил Эверарда обратно в его комнату. Там уже ждала хорошенькая девушка с призывной улыбкой на губах. Он заколебался, припомнив ту, которая живет через две тысячи четыреста лет. Но… к черту! Человек должен пользоваться всеми благами, которые дают ему боги, а боги не так уж щедры.
Вскоре после восхода солнца на площадь вылетела кавалькада вооруженных всадников, громко выкрикивавших имя Меандра из Афин.
Эверард поспешно отодвинул в сторону завтрак и вышел из дома. Ему пришлось задрать голову, чтобы разглядеть всадника на высоком сером жеребце. Это был человек с ястребиным носом на волосатом лице, начальник стражников, которых здесь называли бессмертными. Стражники поднимали на дыбы разгоряченных коней, перья на их шлемах и плащи развевались, оружие бряцало, скрипели кожаные седла.
— Тебя призывает хилиарх! — выкрикнул начальник отряда.
Этим чисто персидским титулом называли главу бессмертных и великого визиря империи.
Какое-то время Эверард стоял неподвижно, оценивая положение. Его мускулы напряглись. Приглашение было не из любезных, но вряд ли он смел отказаться, сославшись на неотложное дело.
— Слушаю и повинуюсь, — сказал он. — Разреши мне только вернуться и взять скромный подарок, чтобы быть достойным той чести, которая мне оказана!
— Хилиарх повелел, чтобы ты пришел немедленно… Вот лошадь.
Лучник подвел к нему коня и подставил руки лодочкой, на манер стремени, но Эверард вскочил в седло без посторонней помощи: способ, полезный в те века, когда еще не были изобретены стремена. Начальник отряда одобрительно кивнул головой, повернул коня, и они начали бешеную скачку по широкой аллее, украшенной статуями сфинксов и виллами знатных горожан. Здесь не было такой толкотни, как на улицах, примыкавших к базару, но разъезжало много всадников и колесниц, попадались рабы, несшие носилки со знатным седоком, и прохожие, которые шарахались в сторону: бессмертные не останавливались, чтобы пропустить пешехода. Вскоре кавалькада уже прогрохотала через широко распахнутые перед ней ворота дворца, гравий летел из-под копыт. Обогнув лужайку с фонтанами, всадники остановились у западного крыла здания.
Дворец, выложенный из безвкусно раскрашенного кирпича, стоял на небольшом возвышении в окружении нескольких зданий поменьше. Начальник стражи соскочил с коня, жестом приказал Эверарду следовать за ним и направился вверх по мраморным ступеням. Эверард шел, сопровождаемый воинами, которые держали наготове блестящие боевые секиры. Они проследовали мимо рабов в чалмах, распростершихся ниц, по желто-красному колонному залу, затем через зал, выложенный мозаикой, красоту которого Эверард в тот момент был не в состоянии оценить, мимо отряда других стражников и наконец вступили в зал, купол которого, украшенный мозаикой цветов павлиньего хвоста, поддерживали легкие и стройные колонны. Аромат поздних роз наполнял комнату сквозь сводчатые окна.
Бессмертные совершили ритуал повиновения. «Что могут они, можешь и ты, сынок», — подумал Эверард, пал ниц и поцеловал персидский ковер. Человек, возлежавший на низком диване, кивнул.
— Поднимись и слушай! — сказал он. — Подайте греку подушку.
Солдаты окружили его. Нубиец поспешно принес подушку, которую положил у ног своего повелителя. Эверард сел, поджав ноги. Во рту у него пересохло. Килиарх, которого Крез, как ему помнилось, называл Гарпагом, наклонился вперед. На фоне тигровой шкуры, покрывавшей диван, в роскошной красной мантии, окутывавшей его худое тело, мидиец выглядел старым: его длинные, до плеч волосы отливали сероватым блеском железа, темное горбоносое лицо было изрыто морщинами. Но пронзительные умные глаза внимательно смотрели на чужеземца.
— Ну, — сказал он по-персидски с сильным акцентом уроженца северных провинций, — значит, это ты — человек из Афин. Благородный Крез рассказал нам о твоем прибытии сегодня утром и о том, какие ты задавал вопросы. Поскольку речь может идти о безопасности государства, мне следует знать, кого же ты ищешь.
Он погладил бороду рукой, на которой блеснули драгоценные камни, и улыбнулся холодной улыбкой.
— Может случиться, что, если твои поиски не принесут вреда, я даже помогу тебе.
Он намеренно опустил обычные формы приветствия, не предложил угощения и вообще не принимал Меандра так, как положено принимать гостя. Это был допрос.
— Что ты хочешь знать, господин? — спросил Эверард.
Он-то прекрасно понимал, чего хочет Гарпаг, и в ожидании ответа испытывал острое чувство тревоги.
— Ты ищешь волшебника, который пришел в Пасаргады шестнадцать лет назад в одежде пастуха и творил чудеса.
