Известно: произнесение в присутствии хотя бы двух мусульман формулы: «Нет божества, кроме бога, и Мухаммед — посланник божий.», введённое словом «свидетельствую», делает иноверца мусульманином. А если уж перед тобой сам Мухаммед, грех не стать мусульманином.
— Нет божества кроме бога, и Мухаммед — посланник божий. Звоните, не пожалеете! Наши цены вас приятно удивят.
Только если увидите художника воронкой кверху, это не значит, что он молится: «Алла! Алла! Аля-улю!» Кому массивной костью башки об пол стучать, а умному человеку головой думать.
Случай — распорядитель дел людских. Ну, записался сюрреалист в мусульманство, на то он и… ясно кто теперь: сюрреалистический мусульманин. Но мог бы не записываться, а быть там отроду, кабы в своё время великий государь Владимир избрал российской верой оное. Пришло время Перун примелькался, как Зевс. Перевод обоих — молния. Чему первоначально поклонялись? Да молния ляпнула — блямс! Примитив, позже персонифицированный с гарниром и соусами. Приметили окрестные народы в самодержце богопочитание и зашевелились. Со всех сторон понаехали пропагандисты, кстати с хорошо подвешенным языком. Выслушали всех: от греческой стороны философа Константина, католического нунция, хазарских жидов, магометан низовских булгар, коптов, прочих по мелочи. Зело занезанравилось государю письку резать. И жиды, и мусульмане, и копты настаивали. Тем более, если вспомнить его слабость до женского пола. Одних наложниц у него было больше тысячи, не говоря о детях, коим уже имён не хватало, токмо наперечёт. Но государственный выбор произошёл после сих исторически задокументированных реляций: 1- «Служение мусульманское весьма скучное и печальное: в пустой и ничем не украшенной мечети стоят без пояса; поклоняясь садятся изумлённым лицом и, как обуявшие, оглядываются на стороны.» 2- «В Риме служба уставнее, однако нет благочиния, благогласного пения и украшения церковнаго.» 3- «Когда достигли Царьграда и введены во храм Софийский, великолепным украшением, златыми утварьми, драгоценным одеянием, благоуханием и сиянием возжённых светильников, благочинным молением, громким и согласным пением восхищённые, чаяли, что нас некоторая божественная сила поставила в пресветлых селениях небесных.» Вывод очевиден: вместо серости выбрано многоцветие. То есть искусство. Наш человек — Владимир — художник! Нет, сугубее, пожалуйста, в знак уважения с большой буквы — Художник! Ещё паче — Художник! Ну, ещё чуток — Художник
Раз пошёл процесс —?ўNШ?!
Один момент: восклицание упустили. Итак государственный вариант (хоть государству до художников дела нет) -
ХУДОжник!!!!!!!!!ђђђђђђ!-
Равно почётнее точку в восклицательном знаке
. . ………???????..?.?…………
И с унижением художников государством мириться не следует. Простите государство, почему это художник?
Категорические возражения! ХОРОШОжник
Все запомнили? Несообразивших в мечеть.
бог бог надоело! Бык печёный в боку нож точёный и смех
— Не садись на стол, он на ладан дышит. Так вот — бога нет! В этом я убедился. А если есть иные хари, так это чуваки не выше нашего вахтёра, Нил Ефратовича.
Вильчевский поковырялся в бороде пальцем с печеной физиономией.
— А вдруг есть? Потом же гореть в аду будем десять с половиной вечностей.
Нет его, съёжил ножки. Тони кто хочет, а лично Бумажный на песочек. Объясняется в сравнениях. Иван отбивает такт ногой, а Степан ритмично двигается от фрагмента к фрагменту. И помахал перед носом друга кирпичём энциклопедии.
— Ну ладно, двигайся. Вулканы — прыщики бога.
— Молчи! Читаем. Мир зависит от бога, но не был им сотворен во времени, ибо существует вечно. ПРАВИЛЬНО. При условии, если Бога заменить на физическое понятие Вакуум. Всеобщий Разум вселенной, как батарея знаний.
— Стёпик… — тоненько подал о себе знать Вильчевский и напоролся на взгляд Степана. — Молчу, молчу. От маргарина ноги мерзнут.
— Человек является «божественным», если идет по пути нравственного совершенствования. ОДНОБОКО. Пропасть перепрыгивают не в два прыжка. На самом деле так: батарея знаний заряжается как плюсом, так и минусом. Природе кроме хорошистов нужна ещё падаль парашютная, фашисты всяческие. Вопрос только в том, что если победит только плохое, объем знаний, поступивший в общую систему, будет незначительный в силу нарушения принципа «низкий уровень энтропии в себе за счет увеличения энтропии окружающей среды».
— «Трёх Геркулесов» пивни? Оздоровим здоровье? — снова подал голос затравленный дружок.
— Нет. Дальше. Бог находится вне природы. НЕПРАВИЛЬНО! Бог не дачник. Или он здесь, или пошёл он на фиг. Вселенная одна! Сиречь за плетнём только нулёвость. Вопрос о границах сущего отменяется. Некорректен.
Спесиво отклячил нижнюю губу и погонял ладонью воздух перед носом обалдевшего Вильчевского.
— Ну, может разрешу оставить как есть, если внеприродность будет называться топологией.
Дружок отпрянул верхней половиной корпуса, потряс пивной пеной на бороде.
— Я, бляха-муха, Степашик, не собираюсь называть природу топологией. Чесно слово! Конем педальным, пивом сладким, повидлом кислым, чем угодно, только не топологией!
— Хорошо! — рявкнул Степан-венценосец. — Я заговорил о теологии средневековья только потому, что она мне противна.
— И мне не по душе! — не сиделось Вильчевскому. — Душа весит от трех до четырех унций. Вертолёт — улетевшая душа танка. Ты знаешь, человеческая душа ведь тоже имеет душу. У той, в свою очередь, своя душа, и так до бесконечности. Эти матрёшки, обладают способностью сгущать воздух в призрачное тело, хи-хи, душа из сгущёнки, и делать звуковые снаряды…
— Как у тебя, — закрыл тему Степан. — Закончу я греками.
— И слава Богу! А то я с тобой тут уже вспотел, как дирижер большого симфонического оркестра. С греками-то веселее.
— Дослушай меня. Аристотель, заметь, называл первичную материю богом, только когда ему лили в задницу кипящее масло. Но стоило маслу кончиться, снова называл вещи своими именами. И хотя он говорил, что «основу всякого бытия принципиально не пощупать», но я его защищаю. Откуда ему было знать, что «первая материя» — Всеобщий Вакуумистый Разум? Зубных щёток ведь не было! Позволим ему его шатания и расплывчатость!
— Позволим! — ударил по столу Вильчевский так, что рок-н-ролльные ножки стола ревматически скрипнули. Похоже, ревматик доживал последние мгновенья.
— Остановить жизнь можно только тотальной забастовкой разума. Но это самая невозможная вещь. Пусть всего один мыслячий микроб на вселенную будет штрейкбрехером — всё! Мир уже не застынет холодцом и развернётся. Самоубийца, прыгнувший с балкона, разве не ангел духа? Не перебрать бесконечные черные и белые четки жизни! Не остановить жизнь! Будешь спорить?!
