Ему чудились какие-то шорохи и скрипы, жалобные замогильные стоны, доносившиеся снаружи и подбиравшиеся все ближе и ближе; он метался от проема к проему, заколачивая вход и окна невесть откуда взявшимися досками и стараясь не смотреть на неясные силуэты, медленно, но неотвратимо надвигающиеся из мрака. Не знать, что именно представляют из себя эти силуэты, было страшно, разглядеть их — еще страшней. Гвозди то и дело ломались, молоток выпадал из его рук, уже прибитые доски падали на пол, и он чувствовал, что не успеет, никак не успеет отгородиться от ужаса снаружи — а силуэты подбирались все ближе… При этом помочь ему было некому — в хижине он был один. Евгений знал, что до Алисы и Антона уже добрались… Наконец осталось последнее окно; когда он уже приладил на место последнюю доску, снаружи толкнули, и, выпихнув доску, в щель влезла сочащаяся кровью рука, с которой только что сняли кожу. Евгений со всей силы ударил по ней молотком, рука хрустнула в районе локтя и упала на пол; в окне, слепо тычась и не попадая в дыру, маячило предплечье с торчащей обломанной костью. Евгений вновь заткнул щель доской и быстро вбил четыре гвоздя. Снаружи топтались, скреблись и царапались, но Дракин знал, что теперь они уже не смогут проникнуть внутрь. Он перевел дух и спокойно уселся на пол.
И в этот момент пол под ним зашевелился. Точнее говоря, не пол. Земля. Что-то выбиралось из-под земли. И это не были те мутные твари снаружи, отыскавшие обходной путь. О нет, оно давно ждало внутри, ждало, пока он сам заколотит все выходы… Ужас парализовал Евгения, он не мог шевельнуться и лишь молча смотрел, как вылезает из земли костлявая, в обрывках гнилой кожи рука, как земля проваливается между проталкивающихся наверх ребер… затем рывком поднялась голова — точнее, череп, лишенный свода. Земля наполнила его через дыру сверху и теперь вытекала бурой грязью из глазниц. Истлевший мертвец сел, поворачиваясь к Евгению; гнилые челюсти раздвинулись, изо рта посыпалась земля вперемешку с червями. «Где моя рука? — проскрежетал труп. — Отдай мою ррруку!»
Только тут Евгений заметил, что правая рука скелета оторвана ниже локтя. Плечевая кость поднялась, обвиняюще упираясь юноше в грудь. «Вот!» — поспешно крикнул Дракин, протягивая ту руку, которую отломал молотком. Мертвец попытался приладить конечность, но та оказалась левой. «Не мое! — гневно взревел он, наваливаясь на Евгения. — Ты врррешь, воррр, ворррр!»
Дракин проснулся от собственного крика. Или ему показалось, что он проснулся, потому что грозный рык не исчез. И снаружи по-прежнему кто-то тяжело топтался и скребся. Совсем рядом Евгений увидал во мраке два кроваво светящихся глаза и снова вскрикнул.
— Тихо! — тут же донесся голос Алисы из темноты. — Антон, фу!
Но пес продолжал злобно рычать. Правда, рычал он не на Евгения, как в следующий миг все же понял юноша, а куда-то в сторону входа. Очевидно, такую реакцию пса вызывало то, что бродило вокруг дома снаружи.
— Что там? — сдавленным шепотом спросил Евгений.
— Не знаю, — так же тихо откликнулась Алиса, и Дракин понял, что девушка тоже напугана — кажется, впервые за время их знакомства.
— Где мое копье? — он принялся шарить рукой по земле.
— Не двигайся! — шикнула на него Алиса. — Может, это уйдет.
Но оно не собиралось уходить. Оно грузно двигалось снаружи, издавая липкие, влажные звуки — а затем вдруг раздавался резкий, скрежещущий треск, словно бревенчатую стену терзал зубчатый ковш экскаватора. Евгений вздрагивал каждый раз, как слышал этот звук. «Бревна толстые, — уговаривал он себя, — они выдержат. Этот дом простоял здесь уже столько лет»… Словно в подтверждение его мыслей, скребущие звуки затихли. Евгений продолжал напряженно прислушиваться. Ничего. Ничего… «Убедилось, что мы ему не по зубам!» — радостно подумал юноша и хотел уже поделиться этой мыслью с Алисой, но, переведя взгляд на ее темный силуэт, заметил, что она указывает на Антона. Пес по-прежнему стоял в боевой позе, причем привыкшие к темноте глаза Евгения даже различили вздыбленную шерсть на его загривке.
И в следующий миг шкура рогатого с шумом упала на землю, сброшенная одним могучим рывком.
«Эта тварь слишком большая, чтобы пролезть в такое отверстие!» — успокоительно пискнуло сознание Дракина, и в тот же миг во входную дыру просунулось нечто длинное и извивающееся — щупальце, корень, хобот, яйцеклад? — Евгений не успел разглядеть, не успел даже двинуться с места, потому что в тот же момент Антон с хриплым лаем бросился вперед и вцепился в это зубами. Тугая плоть ночного пришельца рванулась, одновременно резко обвивая тело пса и увлекая его к выходу. Мгновение — и со скользяще-чмокающим звуком Антон исчез в квадратном проеме, словно весил не больше болонки.
Снаружи, однако, тут же донеслось рычание — Евгений не мог различить, издает его одно существо или два — и звуки борьбы: возня, какие-то тяжелые глухие удары об землю и о стену, потом — сырой треск, как будто рвалось и лопалось что-то мокрое. Затем звуки стали удаляться и затихли.
— Теперь — все? — прошептал Евгений, не смея поверить в спасение. — Оно в самом деле ушло?
— Антон… — почти простонала Алиса, не слушая.
Евгению, наконец, удалось отыскать свой обломок поручня, хотя он понимал, насколько несерьезно это оружие против неведомой ночной твари. То, что просунулось в избушку, было, как минимум, метра три в длину — а ведь это была лишь часть ее тела…
И тут он снова услышал шорох снаружи. А затем — жалобное поскуливание.
— Он живой! — Алиса вскочила и быстро выбралась наружу. Через несколько секунд ее голова вновь просунулась во входную дыру и нетерпеливо потребовала: — Помоги!
Антон лежал в нескольких метрах от хижины и все еще пытался ползти по направлению к ней. Алиса присела возле пса, принялась гладить и осторожно ощупывать его, затем обняла, просунув руки под передние лапы. «Бери его сзади, осторожно», — велела она растерянно топтавшемуся рядом Евгению.
Вдвоем они подняли тяжеленное тело огромного пса (Евгений вновь с содроганием подумал о той силе, которая выдернула его из хижины, словно пушинку) и не без труда затащили в дом. Антон продолжал скулить и тяжело дышал. Осмотреть его в темноте было невозможно, но шерсть, слипшаяся от теплой крови, свидетельствовала об открытых ранах. «Перевязать надо», — пробормотал Евгений и тут же задумался: чем? Старой одеждой? Так она вся грязная, только хуже будет…
Пока он пребывал в этих раздумьях, Алиса опустилась на четвереньки рядом с собакой, наклонила голову и…
— Что ты делаешь?! — воскликнул Евгений с ужасом и отвращением.
— Зализываю раны, — ответила девушка, на миг отрываясь от своего занятия.
— Но… он же собака! Как тебе не противно!
— Он спас твою жизнь, — строго ответила Алиса.
— Мм… да, конечно… но… — пробормотал Евгений и растерянно замолк. По крайней мере, от него не требовали делать то же самое.
С утра, разумеется, речь ни о какой экспедиции уже не шла. Алиса практически не отходила от раненого пса; при свете дня стало ясно, что у Антона разодран бок и переломаны, по меньшей мере, несколько ребер и правая задняя лапа. В целом его перспективы, тем более в отсутствие врачебной помощи, выглядели безрадостно. Впрочем, удивительно было, что он вообще пережил ночной бой; обойдя на рассвете вокруг дома, Евгений только присвистнул, глядя на глубокие, ощеренные щепками борозды, оставшиеся на бревнах, и на следы на земле, по которой словно проволокли ствол многовекового дуба вместе с корнями. На стенах хижины и на траве все еще блестели пятна слизи.
— И как только Антону удалось прогнать эту тварь, — пробормотал Дракин, пока они с Алисой кое-как прилаживали на место шкуру рогатого, надорванную, но все еще пригодную на роль занавески.
— Укусил, где больно, — предположила Алиса.
— Почему оно вообще пришло? Раньше ведь такого не было?
— Не было… — девушка вдруг резко повернулась к нему: — Ты где зарыл кости?
— Мм… тут где-то, — смутился Евгений.
