— Оставим его здесь? — поинтересовался Велемир.
— Я хочу видеть, как эта тварь умрет, — процедил Крутополк.
— Я тоже, — добавил Гореслав. Люды осторожно положили Треми на крышу, аккуратно расстегнули его шелковую рубашку и переглянулись:
— Пора?
— Пора.
Ротмистр вытащил короткий деревянный кол и, сильно размахнувшись, вонзил его в грудь Захара. Масан выгнулся дугой.
* * *
— Муба сказал, что они оставили Захара в музее, поскольку никто не соглашался тащить его в машину! — сообщила Инга, складывая мобильный телефон.
— А где они? — спросил Артем.
— В «Ящеррице». Отмечают победу.
— Черт! — Наемник скрипнул зубами.
«Круизер» нарезал бесполезные круги по пустым улицам в районе Третьяковки. Потеряв Треми, Артем никак не мог решиться покинуть это место.
«Что делать?»
— Может, все не так страшно, — неуверенно произнесла девушка. — Может, Захар проснулся и отправился домой?
— Его мобильник не отвечает, — напомнил Артем.
— Он мог его отключить.
— Ты запустила поиск?
Рыжая склонилась над встроенным в приборную панель джипа компьютерным монитором. Помимо всего прочего, «Тиградком» предлагал своим пользователям нехитрую услугу: определение местонахождения мобильных телефонов. Сканеры Тайного Города отслеживали даже отключенные трубки в Москве и всей области, но сейчас в правом верхнем углу монитора горела пустая строка.
— Они не могут найти его трубу.
— Значит, кто-то ее разбил, — буркнул наемник.
— Или он сам…
— Будем предполагать худшее.
— Но кто мог напасть на епископа Треми? — пробормотала Рыжая. — Это же самоубийство!
— Ты не забыла, в каком он состоянии? Он бы не проснулся, даже если бы ему перерезали горло.
— Но кто…
— Какая разница кто? — отрезал наемник. — Захар взрослый мальчик, у него полно врагов.
Спорить с этим заявлением было бессмысленно: смерти давно живущего масана мог желать кто угодно, начиная от вампиров из Саббат, враждебной секты, члены которой изредка появлялись в Тайном Городе, до мага Великого Дома, пожелавшего отомстить боевому епископу клана за какое-нибудь прегрешение в ходе последней войны. Или предпоследней. Треми жил очень долго.
Рыжая опустила плечи:
— И что мы будем делать?
— Думай, лапочка, думай, на тебя вся надежда. — Артем тяжело вздохнул. — Скоро взойдет солнце.
Инга наморщила лоб.
— Если бы у нас было хоть что-нибудь… Хоть волосок…
— Захар ехал в Третьяковку в нашем джипе, — вспомнил наемник.
— Точно!
«Круизер» резко остановился. Девушка выскочила из машины и распахнула заднюю дверцу.
— Он лежал здесь!
— И что?
— Алкоголики, — нежно произнесла Рыжая. — Пьяницы несчастные! Кретины! Какие же вы молодцы!
В том месте, где покоилась голова масана, на сиденье виднелось едва заметное влажное пятно.
— Он обслюнявил чехол, — с облегчением рассмеялся Артем. — Пьянь! Этого хватит?
— Вполне. Дай зажигалку.
Наемники так же, как все обитатели Тайного Города, не курили, но приспособления для добывания огня держали под рукой обязательно: довольно много широко применяемых заклинаний требовали наличия пламени.
Инга чиркнула колесиком, поднесла горящий язычок к влажной обшивке и быстро прочитала аркан. Над сиденьем поднялось маленькое серое облачко. Заклинание поиска позволяло найти любое существо по его уникальному генетическому коду. Магу требовалось совсем немного: волосок, капелька крови, частичка кожи объекта или, как в данном случае, остатки его слюны.
— Он совсем рядом! — прошептала Рыжая, пристально глядя внутрь облака. — Он рядом!! Проклятье! Он на крыше и не может уйти!!
* * *
Последняя звезда, задорно сверкнув, растаяла на светлеющем небосклоне. Еще несколько мгновений красные глаза епископа Треми искали ее, а затем переместились на закрывающее горизонт ограждение крыши. Ранний рассвет, единственный, кроме лунного, доступный масанам свет. Незащищенным масанам. Некоторые из них, облаченные в плотные комбинезоны и шлемы, иногда позволяли себе прогуливаться по городу днем, но Захар не относился к их числу: бессмысленный риск не привлекал епископа. Да и какой в этом смысл? Искаженный фильтрами солнечный свет все равно скрывал от взгляда вампира свою подлинную сущность. Только дразнил.
«Сегодня я впервые увижу настоящий свет Солнца».
Боль в груди перестала быть пронзительной, превратившись в тупое напоминание о собственном бессилии. Деревянный кол, загнанный дружинниками прямо в сердце, не мог убить — организм масана был слишком крепок. Но он лишал Захара возможности двигаться и, что самое страшное, возможности применить магию крови. Ему оставалось только лежать. Просто лежать на грязной крыше в ожидании восхода солнца. В ожидании смерти.
Хорошая месть. Красивая. Придумана со вкусом. Демонстрирует великолепные познания мстителя в том, что касается особенностей физиологии жертвы.
Луч тонкий, юрким мотыльком
Несет стремительное жало.
Мне не дано его понять,
Но нежность этой смерти знаю…
Епископу уже доводилось попадать под солнечные лучи: когда-то давным-давно, спасаясь от преследования, он выскочил на улицу, позабыв о разорванном рукаве. С тех пор его левое плечо украшал уродливый шрам.
— Ты умрешь не сразу, — пообещал Крутополк, кивнув на одежду вампира. — Мы поставим над твоей головой тент, и ты увидишь, как сгниют твои руки, ноги, а уж потом — все остальное.
— Тебя высушат, урод, — презрительно прохрипел Треми. — Высушат. Я обещаю.
Небо стремительно серело, возвещая о приближении убийственного солнца.
— Кто? — Ротмистр низко склонился над Захаром. — Кто узнает, что это сделал я? И кто будет мстить? Ты совсем один, кровосос. Ты никому не нужен.
* * *
— Он здесь, на крыше! — крикнула Инга, держа в руках захваченный из джипа плед. Заклинание поиска показало, что масан не может покинуть крышу, и наемник приказал девушке на всякий случай взять с собой плотное полотно.
— Знаю! — Метка Темного Двора на правом плече Артема слабо пульсировала, сообщая хозяину о слабом фоне магической энергии, излучаемой Захаром. Но в то же время по лопатке царапала когтями еще одна колдовская татуировка, «Королевский ястреб настороже», которая предупреждала об опасности.
— Ты видела, кто с ним?
— Нет!
— Ладно, разберемся позже. — Наемник передернул затвор «вихря» — под сиденьями джипа можно было найти много интересных вещей — и улыбнулся. — Если останется, с кем разбираться.
