Девушка задумалась так, словно Рит задал какую-то путаную загадку, и ответила с неуверенностью:
— Мой отец — Повелитель Синего Нефритового Дворца. — А потом подумав, она добавила: Мы из касты Аестит. Когда-то меня называли Синим Нефритовым Цветком, и реже Прекрасным Цветком, Цветком Ката… Мое цветочное имя Юлин-Юлан.
— Слишком сложно, — заметил Рит, которому девушка кивнула так, словно открыла великую тайну. Ее имя и впрямь оказалось слишком сложным. — Как называют тебя твои друзья?
— Это — тайна нашей касты. Ты высокорожденный?
— Да, конечно, — ответил Рит, не видя причины утверждать что-то иное.
— Ты сделаешь меня своей рабыней? Если так, то нет необходимости использовать мое имя для друзей.
— Я никогда не имел рабов, — сказал Рит. — Искушение велико… но я думаю, мне больше понравится использовать твое имя для друзей.
— Тогда ты можешь называть меня Цветком Ката. Это — официальное имя для друзей. Или, если ты хочешь, называй меня моим цветочным именем — Юлин-Юлан.
— В конце концов, пока сойдет. — Рит оглядел двор, взял девушку за руку и повел ее в общую комнату постоялого двора, посадил за стол у стены. Тут он стал разглядывать ее — Юлин-Юлан, Прекрасный Цветок, Цветок Ката. — Я совершенно не представляю, что мне с тобой делать.
Во дворе жрицы пытались найти общий язык с хозяином каравана, который слушал их с мрачным, равнодушным выражением лица.
Рит продолжал:
— События могут повернуться не так, как бы мне того хотелось. Я совсем не уверен, что все делаю по закону…
— Здесь, в степи, нет законов, — объяснила красавица. — Здесь правит страх.
Траз подошел и присоединился к ним. Он с неодобрением осмотрел девушку:
— Что ты собираешься делать с ней?
— Я хотел бы побывать у нее на родине, если это, конечно, удастся.
— Если ты так сделаешь, тебе больше ничего не захочется в жизни, — уверила его Юлин-Юлан. — Я дочь дворянского рода. Мой отец построит тебе дворец.
В этот раз Траз посмотрел на красавицу одобрительно, потом взглянул на восток, словно рисуя мысленно предстоящее путешествие.
— Может, нам и удастся добраться до тех мест.
— Но пока это не для меня, — продолжал Рит. — Я должен найти свой космический корабль. Если ты хочешь проводить ее в Кат, все в твоих руках. Ты устроишь себе новую жизнь.
Траз с сомнением посмотрел на принцессу:
— Без воинов и без оружия, как я смогу препроводить ее через степь? Мы попадем в рабство или будем убиты.
В комнату вошел Баоджиан — хозяин каравана. Он приблизился к столику Рита и заговорил спокойным голосом:
— Жрицы требуют, чтобы я силой отобрал у тебя их собственность, чего я сделать не могу, так как означенное имущество, прежде чем перейти из рук в руки, покинуло пределы каравана. Однако я согласился поднять вопрос: как вы намереваетесь поступить с этой девушкой?
— Жриц это не касается, — отрезал Рит. — Девушка стала моей собственностью. Если жрицы хотят компенсации, пусть обращаются к Илантам. Я с ними дело иметь не буду.
— Благоразумное заявление, — заметил Баоджиан. — Жрицы тоже хорошо это понимают, хоть и прожужжали мне все уши, тараторя о своем несчастье. Я склонен согласиться с тем, что они пострадали за дело.
Рит посмотрел так, словно не был уверен, что хозяин каравана не шутит.
— Вы серьезно?
— Я думаю только с точки зрения права собственности и безопасности перевозки, — заключил Баоджиан. — Жрицы допустили большую ошибку. Девушки такого сорта необходимы для их ритуалов. Жрицы стараются обеспечить подходящий материал, и вот теперь, в последнюю минуту, они потеряли то, что им необходимо. Но если они заплатят тебе большие деньги… половину награды, положенной за такую девку…
Рит покачал головой:
— Они допустили ошибку, мне это неинтересно. Они ведь даже не порадовались спасению девушки из рук Илантов.
— Полагаю, они не настроены веселиться даже по поводу такого радостного события, — заметил Баоджиан. — Ладно, я передам им ваш ответ. Без сомнения, они сделают вам еще не одно предложение.
— Надеюсь, это не окажет влияния на комфортабельность нашего путешествия в вашем караване?
— Естественно, нет, — с энтузиазмом произнес хозяин каравана. — Но я не в силах запретить воровство и месть. Хотя безопасность — основа моей торговли. — Поклонившись, он удалился.
Рит повернулся к Тразу и Анахо, которые подошли, чтобы присоединиться к разговаривающим.
— Что теперь станем делать? — поинтересовался Рит.
— Ты уже почти мертвый, — печально заявил Траз. — Жрицы — суки. Среди Людей Эмблем было несколько таких. Мы убили их, пока ничего плохого не случилось.
Анахо оглядел Цветок Ката с холодным равнодушием, так, словно осматривал животное.
— Она — золотистая Юао — по-настоящему древний род — гибрид Первых Такисов и Первых Белых. Сто пятьдесят лет назад ее народ стал заносчивым и начал строить самодвижущиеся механизмы. Дирдиры преподали им хороший урок.
— Сто пятьдесят лет назад? Какая продолжительность года на Тскейе?
— Четыреста восемьдесят восемь дней — один год, хотя я не вижу смысла в продолжении дискуссии.
Рит посчитал. Сто пятьдесят лет Тскейя были эквивалентны двумстам двадцати земным годам. Совпадение? Или это предки Цветка послали тот радиосигнал, который привел землян на Тскей?
Цветок Ката в нерешительности посмотрела на Анахо. Потом она хрипло сказала:
— Ты — Человек Дирдиров!
— Шестого сословия. Не меньше чем Безупречный. Девушка повернулась к Риту:
— Они расстреляли торпедами Сеттру и Балисидру. Они хотели уничтожить нас из зависти!
— «Зависть» — неподходящее слово, — сказал Анахо. — Ваши люди играли с запретными силами — вещами, в которых вы ничего не понимаете.
— Что случилось потом? — спросил Рит.
— Ничего, — ответила Юлин-Юлан. — Наши города были уничтожены, и рецепторы, и Дворец Искусств, и Золотые Паутины и вместе с ними все сокровища, которые хранились там тысячи лет. Разве удивительно, что после этого мы ненавидим Дирдиров? Мы ненавидим их больше, чем Пнумов, больше, чем Чашей и Ванкхов!
Анахо пожал плечами:
— Я не участвовал в уничтожении ваших городов.
— Но ты защищаешь их дело! Это то же самое!
— Давайте поговорим о чем-нибудь другом, — предложил Рит. — Ведь все это произошло двести двадцать лет назад.
— Всего сто пятьдесят! — поправила его Цветок.
— Правильно. Но какое тебе до этого дело? Может, ты лучше переоденешься?
— Да. Я ношу это платье с тех пор, как жрицы, которых я и женщинами называть не хочу, забрали меня из моего сада… Мне хотелось бы принять ванну. Они разрешали мне только пить воду…
