В одно мгновение по всему залу началась потасовка. Женский визг, ругань мужчин и звон стекла слились в дикую какофонию. В воздухе резко запахло алкоголем.
Я повернулся к Лаури. Ее голубые глаза умоляюще смотрели на меня, а губы прошептали единственное слово: "Иди".
И я пошел, но потом обернулся. На мгновение между дерущимися появился узкий проход, и я прыгнул в него с вытянутой вперед рукой. Люди отталкивали ее, кружась в безумном хаосе ударов, воплей и окровавленных лиц. Добравшись до двери, я повозился с замком, а потом просто толкнул. Затрещало дерево, и дверь открылась. Я вышел в холодную тихую ночь и закрыл ее за собой, словно отрешаясь от резни и жестокости.
Я прислонился к двери, тяжело дыша.
"Жди меня", - сказала Лаури.
"Ждать? Ждать здесь, чтобы навлечь на тебя смерть? Ждать, пока смерть придет, чтобы притянуть тебя своими костлявыми руками и бесплотными губами коснуться твоего лица? Ждать? Нет, Лаури. Здесь покой и тишина, но там тебе лучше. Смерть тоже покой и тоже тишина".
В конце улицы был свет, и я направился туда, одинокий, замерзший и потерянный.
"Прощай, Лаури. Прощай".
9
Сон придавил меня, словно душное одеяло, и я вертелся, не в силах его сбросить и проснуться. Мне снилось бегство и темнота, тишина и страх, преследующие меня ступни, жгучая боль в ладони, потерянный уголек, стыд и пустота...
Обе они были там, Фрида и Лаури, сначала одна, а потом другая, порой они сливались воедино. Фрида давала мне овальный камешек, я стискивал его в кулаке, но он исчезал, и Лаури давала мне его снова. А иногда они были вместе, дружески шептались о чем-то - я ничего не слышал, - смотрели на меня и улыбались, или качали головами, или взрывались смехом. Потом Фрида исчезла и осталась только Лаури.
Она сидела на зеленом пригорке, перебирала струны своего инструмента и пела. Я знал, что она поет, потому что губы ее шевелились, но не слышал ни звука. Я крепко держал кристалл, и внутри меня оживал пламень, сильный и негасимый. Она в последний раз тронула струны и подняла руки, протянула их ко мне и широко раскинула. Я шагнул к ней, борясь с чем-то державшим меня.
Медленно, очень медленно туника ее начала осыпаться, как лепестки цветка, а она встала из этих лепестков, ослепительно прекрасная, светлая, стройная, чудесная, бесконечно желанная. Я шел к ней, едва передвигая свинцовые ноги, протягивал руку, чтобы коснуться ее. Она склонилась к ней...
И вдруг струны инструмента лопнули, обвившись вокруг ее талии, словно живые... Моя рука сжимала маленький белый цветок, а на земле, вокруг его стебля, извивались змеи...
Я проснулся с чувством стыда и ужаса, гадая, почему мне снятся такие греховные вещи, и вместе с тем чувствуя, что так запутался в них, что с трудом возвращаюсь к яви.
Я лежал на чем-то твердом и гладком. Открыл глаза. Через узкое окно солнце заливало светом темно-красный пластиковый пол. Я сел. Это была всего лишь маленькая комнатка, в которой стояли стол, два стула, а в нише - небольшая печь и холодильник.
Все было не новое, но безупречно чистое. Я медленно поднялся, припоминая...
Свет с улицы запускал свои любопытные пальцы в аллею. Я был всего в нескольких шагах от них, когда услышал, как хлопнула дверь, а потом торопливые шаги.
- Подожди, - ночной ветер донес тихий шепот. - Не выходи туда! Подожди!
Я подождал, пока она меня догонит. Девушка положила руку на мое плечо и повернула к себе. Я впервые стоял рядом с ней и лишь теперь заметил, какая она маленькая: голова ее доставала мне до плеча. Девушка была в ярости.
- Я же велела подождать! - сказала она, хмуря брови. - У мужчин нет ни на грош здравого смысла.
- Они искали меня, - сказал я. - И ты знала об этом. Если ты будешь со мной, когда меня схватят, или если они узнают, что ты мне помогала, тебя убьют. Это в лучшем случае.
- Убийство! - Она с отвращением скривилась.
- Позволь мне уйти, - взмолился я. - Люди, с которыми я сталкиваюсь, кончают плохо. Не лезь в это дело.
- Но ведь я уже влезла. Куда ты собрался?
Я пожал плечами. Если бы я знал город, то солгал бы, назвав какое-нибудь подходящее место.
- В таком случае иди со мной. Не будешь же ты спать на улице.
Она повернулась и пошла, а я покорно поплелся следом. Девушка вела меня узкими аллеями и темными улицами, по каким-то лестницам, через пустые склады, полные таинственных шорохов. Она была осторожна, но не чересчур. Она знала, куда идет, и знала, как туда попасть.
Лишь однажды она заговорила.
- Почему они хотят тебя схватить?
- Они хотят получить кое-что и думают, что оно у меня.
- А оно у тебя?
Я не смог солгать.
- Нет. Но я знаю, где оно.
- А кому это принадлежит? Им?
- Нет.
- Тогда кому же? Тебе?
- Не знаю. Может, мне. Может, никому. Может, кому угодно.
- Но не им?
- Нет!
Девушка кивнула. Лицо ее было светлым пятном в темноте. Больше она не произнесла ни слова, пока не провеламеня вверх по узкой наружной лестнице, а потом через дверь и в эту кухню. Войдя, она задернула тяжелые шторы на окнах и включила небольшую лампу. Только теперь я заметил, что инструмент, который она несла, разбит, струны его порваны.
- Сломался, - по-идиотски заметил я.
Она печально улыбнулась.
- Его можно починить. И быстрее, чем головы, о которые я его разбила.
- Из-за меня?
Она помешкала.
- Из-за тебя. Я решила, что так нужно.
- Ты ошиблась.
Девушка улыбнулась мне.
- Поживем - увидим. Ты голоден? Я могу приготовить что-нибудь.
Я покачал головой.
- В таком случае нам обоим нужно отдохнуть. Ты, похоже, здорово устал.
И верно, устал я дьявольски. Девушка кивнула на дверь и загадочно посмотрела на меня.
- Там только одна кровать...
- Я буду спать здесь, на полу. Мне приходилось спать и в худших условиях. - Я вспомнил слишком мягкое ложе Силлера.
Она как-то робко улыбнулась.
- Хорошо. Спокойной ночи.
Девушка подошла к входной двери, задвинула засов, повернулась и направилась в спальню. Когда она остановилась перед дверью, меня осенило.
- Ты ведь даже не знаешь, как меня зовут!
Она посмотрела на меня.
- И верно, не знаю.
- Уильям. Уильям...
- Этого хватит. Спокойной ночи, Уильям.
- Спокойной ночи, - тихо ответил я.
Она закрыла за собой дверь, и стало тихо. Я долго прислушивался, но больше она не касалась двери и на ключ ее не заперла.
Одеяло лежало на полу - вероятно, я сбросил его, ворочаясь в беспокойном сне. Ночью девушка приходила к моей постели, сквозь сон я видел, как она стоит надо мной и осторожно накрывает одеялом, а потом тихонько возвращается в постель.
Я скрипнул зубами. Все-таки я позволил ей помогать мне, втянул ее в опасную игру. Смертельно опасную. Но это еще не все, сон позволил мне понять кое-что. Нужно было уходить от нее, и быстрее, пока она не проснулась.
