«Ладно, дорогие товарищи, – подумал Кузьминых. – Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним. Посмотрю я на вас через пару минут, там, в кабинете».
Уходя в поликлинику, он запер дверь на ключ, чтобы никто не входил и ничего не трогал в его отсутствие. Он хорошо понимал, что никакие запрещения не смогли бы на этот раз удержать любопытных. Туша застреленного быка в служебном кабинете – не часто встречающееся зрелище.
Приехавшее начальство должно было увидеть все точно в таком виде, в каком он оставил, на случай, если оно захочет произвести следствие по всем правилам. По этой же причине ни он, ни Аксёнов не заходили в кабинет, вернувшись из поликлиники.
Кузьминых отпер дверь.
– Прошу вас! – сказал Аксёнов.
Переступив порог, все остановились: гости – от удивления, хозяева – в полной растерянности…
ТУШИ БЫКА В КАБИНЕТЕ НЕ БЫЛО!
– Так! – многозначительно сказал майор из области. – Этого следовало ожидать!
Капитан Аксёнов протянул руку, указывая на что-то лежавшее на полу.
Это были шесть кусочков свинца, в которых нетрудно было распознать слегка деформировавшиеся пистолетные пули. Они лежали на том самом месте, где упал сражённый ими симментальский бык, непостижимым образом исчезнувший из запертого кабинета.
Разговор по необходимости короток. Планета, на которой находится Норит сто одиннадцать, вращается вокруг оси. Фиксирующий луч не поспевает за движением её поверхности, он «следит» только за перемещением всей планеты по орбите. Голос Вензот «затухает» для Норит сто одиннадцать, а его голос – для находящихся в помещении пульта.
Уже не раз встречались с высокоорганизованной жизнью, с развитой наукой, и каждый раз её уровень оказывался слишком низким, никакой помощи ожидать было нельзя. Что же может дать эта встреча, если Норит сто одиннадцать даже не смог показаться аборигенам в своём подлинном облике? А без помощи обитателей планетной системы все равно нечего и думать о возможности «акклиматизироваться» в ней… Но что-то удерживает Норит сто одиннадцать на этой планете…
Норит сто одиннадцать. Во имя жизни! Впечатление благоприятно! Это не мало! Прошло много тысяч секади, а моё состояние не становится хуже. Вывод – мы можем приспособиться к жизни в этой планетной системе. Это главное. К сожалению, я оказался в неудачном месте…
Вензот. Пустынном? Малонаселённом?
Норит сто одиннадцать. Нет, в другом смысле. Разве вас не удивило небольшое число экспонатов?
Вензот. Мы отнесли это за счёт пустынности района, куда ты попал.
Норит сто одиннадцать. Эта планета имеет наклонную к эклиптике ось и – как следствие – лето и зиму, как были и у нас когда-то. Сейчас здесь зима, и холод держит обитателей в жилищах, а животных – в убежищах, где они неподвижны.
Вензот. Теперь ясно! У нас побывали птицы, небольшой зверёк с очень густой белой шерстью, как у наших шидри. И крупный рогатый зверь. Все отправлено обратно после обследования. Выводы зоологов обнадёживают. Но птиц всего три, и все одинаковые, одной породы. Это плохо!
Норит сто одиннадцать. Возможно, я смогу помочь, а пока луч автоматичен, выбора быть не может.
Вензот. Ты имеешь в виду аборигенов-учёных?
Норит сто одиннадцать. Здесь небольшое поселение – и учёных нет. Но я понял, что они прибудут сюда. Их ждут. А пока придётся довольствоваться тем, что даёт отбор случайный.
Вензот. Мы готовы и на это.
Норит сто одиннадцать. Почему ты не упомянул об аборигене-детёныше?
Вензот. Он также обследован. О том, что это детёныш разумного существа, мы догадались, когда увидели тебя в облике аборигена. И разница в одежде обратила на себя внимание. На всякий случай мы заключили детёныша в плёнку.
Норит сто одиннадцать. Поступили правильно и спасли этим детёныша! Но дальше работайте, ничего не опасаясь. Я не допущу, чтобы пострадал кто-либо. Работу надо вести по программе два.
Вензот. Как ты оцениваешь развитие аборигенов?
Норит сто одиннадцать. У меня ещё мало данных. Но и то, что я уже знаю, заставляет думать – развитие их цивилизации не ниже десятой. Но отнюдь не пятнадцатой.
Вензот. Если так, почему ты не показываешься им? Цивилизации десятой ступени можно не опасаться.
Норит сто одиннадцать. Мне не все нравится и не все понятно. Хочу подождать.
Вензот. Разумно! Кого пошлём?
Норит сто одиннадцать. Конечно, шидри!
Вензот. Хорошо, пусть будет шидри. По твоему сигналу отправим по лучу, с коррекцией на тебя. В каких условиях ты находишься?
Норит сто одиннадцать. Вполне терпимо для гостя, о котором не знают хозяева. Но тут нет наших бассейнов, а естественные водоёмы замёрзли. Это самое тяжёлое. Не тревожьтесь! Я в центре событий. Ещё одно – обратный луч отклоняется на восемь арэ, но в другую сторону.
Вензот. Причину выясним. Этого не должно быть. Но твой голос уже плохо слышен. До следующего сеанса, Норит сто одиннадцать! Будь осторожен! Во имя жизни!
о том, как первый день н…ских событий – 12 января – закончился – Кому вы оставляли ключ от моего кабинета? – спросил капитан Аксёнов у Кузьминых.
– Никому! Вот посмотрите! Все ключи на месте. Вот ключ от вашего кабинета.
От волнения оба совсем забыли, что всего две минуты назад старший лейтенант этим самым ключом открыл дверь на глазах у всех.
– Значит, у кого-то имеется дубликат.
– Это исключено, товарищ капитан. От вашего кабинета всегда было только два ключа, один у вас, второй у меня. Мой всегда здесь, в этой связке.
– А мой у меня в кармане, – сказал Аксёнов. – Значит, по-вашему, быка вытащили, не открывая дверей?
Кузьминых удивлённо посмотрел на своего начальника, сказавшего такую странную фразу.
– Но ведь этот бык и появился здесь при запертых дверях, товарищ капитан!
– О чем вы спорите, товарищи? – спросил майор из области. – Вижу, что на вас здорово подействовало случившееся. Но подумайте сами: туша быка – это же не коробочка спичек. Чтобы протащить её через дверь и по коридору, нужна лебёдка или несколько человек, по меньшей мере десять, если не больше.
– А окна закрыты и даже заклеены, – прибавил второй майор. – Впрочем, туша быка через окно все равно не могла пройти.
Кузьминых нахмурился.
– Если я правильно понял, – спросил он, – вы хотите сказать, что никакой туши быка здесь не было?
