– Если я правильно понял, – спросил он, – вы хотите сказать, что никакой туши быка здесь не было?
– Хотел бы так думать, товарищ старший лейтенант, очень хотел бы, но… не могу!
– Приходится верить своим глазам, – прибавил майор из области. – Вы поторопились обидеться. Мы теперь знаем, что все, сообщённое вами по телефону, чистая правда. Как бы это ни противоречило здравому смыслу, как бы ни было странно.
– Куда же девалась туша быка? – недоуменно спросил врач-эксперт.
– А вот на этот вопрос вряд ли сможет ответить кто-либо. Из присутствующих здесь никто!
– Но вы почему-то уверены, что бык здесь был?
– Я это вижу, – коротко ответил майор.
Казалось бы, отсутствие туши быка должно было убедить приехавших как раз в обратном и только подтвердить все подозрения, возникшие по адресу начальника н…ской милиции, но произошло наоборот. Именно теперь они поверили всему, и совсем не трудно было догадаться, почему поверили.
Для криминалистов, а оба майора и капитан были достаточно опытными криминалистами, следы, оставшиеся в кабинете капитана Аксёнова и в разгромленной комнате следователя, которую было хорошо видно через раскрытую настежь дверь, говорили красноречивее любых рассказов о том, что здесь происходило недавно. И следов этих для профессионального глаза было множество.
– Надо допросить всех, кто участвовал в расстреле быка или присутствовал при этом, – сказал майор из области после внимательного осмотра обеих комнат. – Это должно быть нашим первым шагом в предстоящем расследовании. Таких шагов будет много! Судя по всему, работка нам предстоит нелёгкая.
– Не совсем понимаю, что именно вы имеете в виду, товарищ майор, – сказал Аксёнов.
– Все! – коротко ответил тот. – Все, что случилось, начиная с девочки.
– И все же мне неясно, что может дать вам допрос моих офицеров.
– Мне лично – ничего! Но этот допрос даст акты, документы, которые будут необходимы, когда всей здешней «фантастикой» займутся люди, далёкие от нашей с вами профессии.
Кузьминых с внутренним удовлетворением кивнул головой. Он ничего ещё не сказал о другом, уже составленном, акте, который лежал у него в кармане. Капитан Аксёнов об этом акте знает, и если найдёт нужным, скажет сам. Кузьминых никогда не забегал вперёд начальства. Он был доволен, ему было приятно, что там, в поликлинике, он принял правильное решение и что слова майора подтверждают это, – акт будет нужен. Этого сознания старшему лейтенанту было достаточно.
Спросив разрешения удалиться, Кузьминых вышел, чтобы вызвать офицеров, которые присутствовали на утреннем совещании.
– Разрешите задать вопрос, товарищ майор, – сказал Аксёнов.
– Слушаю вас!
– Что вы имели в виду, когда, войдя и не увидев туши быка, сказали: «Этого следовало ожидать»?
– Ага! – сказал майор. – Значит, не только ваш заместитель, но и вы сами обиделись.
– Что вы, товарищ майор, какие могут быть обиды! Я спрашиваю об этом по более серьёзной причине.
– Эта фраза была с моей стороны ошибкой, и я прошу за неё извинения.
– Я понял вас иначе, – с оттенком разочарования в голосе, которое не ускользнуло от его собеседников, сказал Аксёнов. – Но, впрочем, это понятно! Вы ещё не все знаете.
– Выходит так! Расскажите нам о том, чего мы, по вашим словам, ещё не знаем.
Все с интересом посмотрели на хозяина кабинета. У всех мелькнула одна и та же мысль: «Что ещё могло произойти в Н…ске?» Они знали о внучке Болдыревых (пока только о её исчезновении) и о симментальском быке. Но и этого было более чем достаточно. Особенно истории с быком, дважды исчезнувшим в один и тот же день. Выходит, даже это ещё не все. Есть что-то третье!
– Вы все так спокойны, – сказал врач-эксперт, – что, по-видимому, составили себе ясное представление обо всем случившемся в этом городе. Но что касается меня, то я нахожусь в полном неведении. Даже больше – в полной растерянности. Я ничего не могу понять. Объясните мне, что же случилось, в конце концов, хотя бы с этим быком. Откуда он взялся здесь и куда девался отсюда сквозь запертую дверь? Вы все время говорите, с полной невозмутимостью: «бык появился», «бык исчез». Значит, это появление и исчезновение произошли без участия людей. Так при чьём же участии? Просветите меня! Совсем коротко!
Четыре офицера переглянулись.
– А ведь действительно, черт возьми! – сказал майор из области. – Мы ведём себя, как при расследовании обычного происшествия. Как будто нам все ясно и ничего здесь нет выходящего из рамок привычного. Доктор прав!
– Можно ли это понять так, что вы сами ничего не понимаете?
– Ну конечно, доктор!
– Тогда другое дело!
– Так чего же мы ещё не знаем, товарищ Аксёнов? – сказал майор. – Говорите!
Капитан, по привычке очень коротко, рассказал о том, что случилось с ним в поликлинике.
– У моего заместителя имеется акт, – закончил он, – подписанный главным врачом поликлиники, старшей медсестрой, мною и им самим.
– И вы утверждаете, что повторный снимок показал отсутствие переломов рёбер? – спросил врач-эксперт.
– Не я это утверждаю. Об этом сказал мне главный врач поликлиники, хирург по специальности. Он прибавил, что самое удивительное заключается в отсутствии какой-то «костной мозоли», если я правильно запомнил.
– Вы запомнили правильно, но это ничего не объясняет, а, наоборот, запутывает ещё больше.
Наступило продолжительное молчание. Было видно, какое огромное, ошеломляющее впечатление произвёл необычный рассказ Аксёнова на четырех человек, всего полчаса назад преисполненных скепсиса и просто неверия. Теперь у всех четырех впервые возникло отчётливое ощущение тайного присутствия здесь, в Н…ске, чего-то непостижимого для разума, влияющего на ход событий, которые были абсолютно непонятны и фантастичны сами по себе. Как сегодня утром у офицеров, подчинённых капитану Аксёнову, так и у приезжих появилось неприятное сознание бессилия противостоять этому влиянию. Разница заключалась лишь в том, что офицеры отделения считали это влияние враждебным по отношению к людям, а капитан, врач-эксперт и оба майора не подумали и не могли подумать ни о какой враждебности. Наоборот, нельзя было не видеть заботы о людях, попавших в сферу этого влияния. Правда, пока они знали только один случай – с начальником н…ской милиции, но и единственный случай говорил о многом.
Первым сумел взять себя в руки и хотя бы внешне успокоиться майор из области.
– Теперь я, наконец, понял, что вы имели в виду, товарищ Аксёнов, – сказал он. – Но и вы должны согласиться с тем, что, не зная о случае с вами, мне довольно трудно было прийти к мысли об аналогии. Даже сейчас, после вашего рассказа, такое предположение не легко укладывается в сознании.
