— Ты пустынник? — Ирв почувствовал, что она действительно перестает ему нравится.
— Да нет же, — улыбнулась она. — Конечно, я не пустынник. У нас с ними только несколько похожих черт.
— Н-да? — буркнул Ирв.
Она продолжала улыбаться.
— Вот видишь, я ведь говорила, что разонравлюсь тебе.
Ирв молчал, пытаясь разобраться в своих чувствах.
— Значит, ты говоришь, что можешь менять свою внешность? — немного погодя спросил он.
— Да.
— Это правда? Неужели такое бывает?
— Бывает, — вздохнула она.
— А… а в каких пределах?.. То есть насколько разной ты можешь быть?
— Вообще в любых пределах, — проговорила она. — Я могу быть любой.
— Любой? — недоверчиво произнес Ирв.
— Ну, если форма соответствует размерам моего тела. Я не могу стать больше или меньше. А так любой внешности.
— И… каким-нибудь многоруким спрутом? Или, наоборот, змеей?
— Можно и спрутом, — вздохнув, произнесла она.
— Да?
Ирв начинал совсем по-другому смотреть на нее. Его отношение к ней резко менялось. Теперь было как-то не очень приятно видеть ее красоту, когда он узнал, что это, оказывается, ненастоящее, искусственно созданная иллюзия, мираж. А на самом деле она совсем не такая — какой-нибудь спрут, просто принявший облик человека. Ирв подумал, что хорошо, что сначала поел, а потом узнал об этом. Сейчас, пожалуй, сложно было бы заставить себя есть то, что принесла ему эта… это…
— А какое твое настоящее обличье? — спросил он.
Она пожала плечами.
— Знаешь, пожалуй, у меня его нет. Я слишком много и слишком часто меняюсь и, собственно, мне все равно, какой быть. Хотя есть несколько образов, которые мне нравятся больше.
Ирв смотрел на нее, чувствуя если не отвращение, то по меньшей мере неприязнь по отношению к ней. «Спрут в обличье человека, — думал он и вспомнил: — Она ведь целовала меня». Стало еще более неприятно. Но он старался скрыть это чувство — все же она помогала ему.
— Я совсем разонравилась тебе, — улыбнулась она. — Просто ты еще не привык к этому. В нашем мире это считается обычным явлением, и все воспринимают это совершенно спокойно, даже… — она хитро посмотрела на него. — И уж во всяком случае я не спрут в обличье человека, — с притворной обидой проговорила она.
Ирву стало несколько неудобно.
— Да? — он тоже улыбнулся и покачал головой. — В этом мире все читают мои мысли, — проговорил он. — Совсем ничего нельзя подумать.
— Тебе повезло, что это так. Иначе я не смогла бы говорить с тобой и вообще понять тебя. И ты бы до сих пор стоял там на площади.
— Может быть, — вздохнул Ирв. — А другие жители, они тоже такие?
— Нет. Я же говорю, нас всего семь здесь таких, как я. Другие жители… в общем, они не могут менять свой облик. В этом смысле они обычные с твой точки зрения люди.
— Хм. Получается, что ты совсем не такая, как они.
— Да, — согласилась она. — Не такая.
— Но это же… — он задумался, — довольно большое отличие. Не просто другой цвет кожи или тип лица. Ты ведь… — он замолчал.
— Да, — она кивнула. — Ты правильно подумал — мы не другая раса, мы, если так можно сказать, совсем другие существа.
— И… как же это? — Ирв думал, как бы помягче выразить свою мысль. — Здесь живут люди двух типов?
— Нет, — ответила она. — Строго говоря, мы вообще не люди. Мы были созданы искусственным путем. Нас просто вывели как породу или вид.
— Правда? — он был несколько смущен.
— Здесь нет ничего зазорного, — сказала она. — Ты зря думаешь, что обидишь меня этим.
— Откуда мне знать, какие у вас тут расовые отношения, — пробормотал он.
Она улыбнулась.
— Мы почти ничем не отличаемся от других людей, кроме того, что можем менять свой облик и читать мысли.
— Да, всего лишь, — усмехнулся он.
— Мы существуем для вполне определенной цели, и я бы не сказала, что мне не нравится то, как я живу.
— Для определенной цели? — переспросил он. — А для какой?
— Тебе все интересно, — улыбнувшись, проговорила она.
Ирв пожал плечами.
— Конечно, раз уж я здесь…
— Понимаешь, — она стала серьезной, — у нас считается нормальным, что супруги время от времени должны отдыхать друг от друга, проводить время с другими партнерами.
— Вот как?
— Да. Как раз для этого мы и существуем.
— Для проведения времени с вами?
— Да, — кивнула она.
— То есть ты… — он осекся.
— Ты правильно понял. Я куртизанка, гетера, гейша, наложница или, как там еще у вас это называется? — ответила она. — Мы были созданы для этого, и мы такие, какими нас хотят видеть.
— Какими? Так вот почему ты была в плаще и в капюшоне.
— Да. Тот, кто хочет быть со мной, не должен видеть меня сначала. Пока мы идем, он думает, какой бы хотел, чтобы я была. Я слышу его мысли и становлюсь такой, какой он хочет меня видеть.
— Хм… — Ирв покачал головой. — Интересно. Возможно, это не лишено смысла.
— Конечно, — улыбнулась она. — Человек получает абсолютно то, что хочет. По-моему, ты и сам убедился в этом.
Ирв покраснел.
— Как-то я совсем не ожидал такого, — пробормотал он.
Да, Ирв подумал, что это ведь совсем другой мир, и он полон чудес. Впрочем, здесь они не считаются чудесами. Дева, улыбаясь, смотрела на него, похоже, слыша его мысли. Он бросил на нее укоризненный взгляд.
— Тебе обязательно все время читать мои мысли? — спросил он.
— Ты показываешь их, и я слышу.
— Показываю?
— Я могу слышать только те мысли, которые люди показывают мне. А другие… в общем, никто, конечно, не хочет, чтобы узнали все его секреты.
— А как это «показывают»?
— Они как бы обращаются в мыслях ко мне.
— А если не обращаются, ты не слышишь?
— Нет.
— Но я ведь не обращаюсь.
— Да, но ты думаешь несколько по-другому. Пожалуй, чтобы я не слышала, тебе нужно как-то прикрывать свое сознание.
— Как же это?
— Пока не знаю, — она вздохнула. — Впрочем, если ты совсем закроешься, я не смогу разговаривать с тобой, ведь я не знаю твоего языка.
— Угу… Понятно, — хотя на самом деле ничего не понял. — А местные жители, они не слышат мысли? — спросил Ирв.
— Нет.
— А… какие они?
— Какие? — она пожала плечами. — Не знаю. Просто люди.
— Кто они, то есть… И вообще как называется этот город, эта планета? Что это за мир?
Она зевнула и потерла виски.
— Уже поздно, — сказала она, — нужно спать. Мы и так говорим долго, если я начну рассказывать, то это будет продолжаться до утра, а то и больше. Ты все узнаешь в свое время, — она улыбнулась. — Сейчас лучше спать.
