Ну, слава тебе господи! — довольно пробурчал Тревор, — Семь из десяти. А раньше было наоборот.
Он оглядел Сатгона изучающим взглядом.
А вы выглядите совершенно заурядно, — сказал он. — Такое впечатление, что с вами можно даже поговорить и более того — договориться.
Да, рогов у меня нет, — сказал Сатгон, — если вы это имеете в виду.
Ага, — кивнул Тревор, — Но и нимба тоже не наблюдается. Я по крайней мере не вижу.
Он скатал еще один шарик и снова попал в чернильницу. Чернила выплеснулись. На столе расплылась клякса.
Сатгон, — лениво начал Тревор, — вы столько знаете о судьбе. Вы никогда не задумывались о том, что существует такая вещь, как исключительная судьба?
Саттон пожал плечами.
Вы пользуетесь неточными терминами. Нехитрая и неприкрытая ничем пропаганда в стиле девятнадцатого века. Была там одна нация, которая рядилась в подобные обноски.
Пропаганда? Ну зачем же… — усмехнулся Тревор, — Давайте назовем это психологией. Когда о чем-нибудь говоришь долго и упорно, все начинают в это верить. Даже ты сам.
И эта исключительная судьба, — сказал Саттон, — предназначена, надо понимать, для человека?
Естественно, — ответил Тревор. — По крайней мере, мы — единственные живые существа, которые знают, как этим лучше распорядиться.
Вы кое-что упускаете, — возразил Саттон. — Людям это не нужно. Они и так знают, что они великие и во всем правы, ну просто святые. Нет, вам людей ни в чем убеждать не нужно.
На первый взгляд вы правы, но только на первый, — Указательным пальцем Тревор убедительно постучал по столу, — Когда у нас в руках будет Галактика, что мы тогда, по— вашему, должны будем делать?
Ну, — в замешательстве ответил Саттон, — Ну, наверное…
Вот именно, — сказал Тревор. — Не знаете. А говорите — люди, люди…
А с исключительной судьбой все будет по-другому?
Есть другие галактики, Саттон! — хриплым шепотом ответил Тревор, — Гораздо большие, чем наша. Много-много других галактик!
О боже! — содрогнулся Саттон. Он хотел что-то сказать, но не сумел.
Вы потрясены, не так ли?
Саттон хотел ответить громко, убедительно, но невольно тоже перешел на шепот:
Вы сумасшедший, Тревор. Просто сумасшедший!
Нам нужен прогноз, взгляд в будущее, — словно не слыша, продолжал Тревор. — Непоколебимая вера в судьбу человечества, четкая и всеобъемлющая убежденность в том, что человеку должна принадлежать не только наша Галактика, но и вся Вселенная!
Долго ждать придется, — буркнул Саттон.
Я, конечно, не доживу. И вы тоже. И дети наших детей, и даже их дети.
Миллион лет потребуется, никак не меньше, — в тон ему добавил Саттон.
Больше, — невозмутимо парировал Тревор, — Вы плохо представляете себе масштабы Вселенной. За миллион лет мы только-только развернемся.
Тогда объясните мне, ради всего святого, какого дьявола мы с вами тут сидим и рассуждаем об этом?
Потому что это логично.
Никакой логики нет в планировании на миллион лет вперед! Свою жизнь человек еще может планировать или жизнь своих детей. Ну, внуков. А дальше — какая логика?
Саттон, вы что-нибудь слышали о корпорации? — спросил Тревор.
Да, но…
Корпорация может планировать и на миллион лет вперед. И это вполне логично, уверяю вас.
Корпорация — не один человек, — возразил Саттон, — не единое целое.
Именно единое целое, — ответил Тревор. — Единое целое. В нее входят люди, она создана людьми и для людей.
И кроме всего прочего ваша корпорация занимается книгоиздательством, не так ли?
Тревор быстро глянул на Саттона:
Кто вам сказал?
Некто по имени Кейз или Прингл, — ответил Саттон. — Они пытались заполучить мою книгу для вашего издательства.
Кейз и Прингл на задании, — несколько озадаченно пробормотал Тревор. — Должны со дня на день вернуться…
Они не вернутся, — резко сказал Саттон.
Вы убили их, — без особого удивления выговорил Тревор.
Если быть до конца точным, то сначала они пытались убить меня. Но это не так просто.
Поверьте, Саттон, я такого приказа не давал. Это не входило в мои планы.
Зато в их планы входило. Они были не прочь продать мой труп Моргану.
Наблюдая за физиономией Тревора, Саттон подумал, что его невозможно ничем удивить. Адаме номер два. Даже в лице не изменился.
Ну, убили так убили, — спокойно сказал Тревор, — Меньше хлопот.
Он запустил очередной шарик в чернильницу.
Вернемся к нашим баранам, — предложил он как ни в чем не бывало. — Итак, нет ничего нелогичного в том, что корпорация может планировать на миллионы лет вперед. Существует определенная система, в рамках которой может непрерывно осуществляться некий проект, хотя персонал, ответственный за его выполнение, будет периодически меняться.
Подождите минуточку, — прервал его Саттон. — Корпорация действительно существует или вы мне здесь, извините, сказки рассказываете?
Существует, существует. И я ее возглавляю. Она движима различными интересами, и престиж наш со временем будет еще выше.
Надо понимать, что идея исключительной судьбы немало добавила бы к вашей популярности?
Тревор кивнул.
Вот это уже разговор! Эта идея — товар. А у товара, как известно, есть цена.
Саттон покачал головой.
Непонятно, что из этого можно выторговать!
Три вещи как минимум, — без запинки отчеканил Тревор, — Власть — во-первых; могущество — во-вторых; знание — в-третьих. Власть, могущество и знание Вселенной. И только для человека, как вы понимаете. Исключительно. Для таких людей, как вы и я. Главное, безусловно, знание. Знание, умножаемое, управляемое и координируемое, оно укрепит и власть, и могущество и даст нам новые знания!
Это сумасшествие какое-то! — воскликнул Саттон, — Послушайте, Тревор. Вы и я — мы превратимся в прах, да что там мы — не только мы, вся наша эпоха будет забыта еще до того, как ваша задача будет выполнена!
Позволю себе напомнить вам о существовании корпорации, — невозмутимо парировал Тревор.
Да помню я про корпорацию, — не в силах сдержать раздражение, повысил голос Саттон, — Но я рассуждаю как человек, как любой нормальный человек.
Ну хорошо, давайте все рассмотрим как нормальные люди, — согласился Тревор, — Настанет день — и человек покорит Вселенную, и тогда миллиарды миллиардов других существ, других форм жизни будут служить ему, человек станет обладателем бессчетных богатств, удивительных знаний, о которых ни вы, ни я не можем даже мечтать.
Саттон молча слушал.
И вы, Саттон, единственный человек, который стоит у нас на пути. Вы один мешаете осуществлению планов, рассчитанных на миллион лет!
