— Ира! — закричал Яша дико и страшно. — Ирочка!!!
— Тише, Яшенька, тише, милый, — услышал он ласковый голос Иры. — Я здесь, с тобой. Тебе нельзя кричать.
Темнота на мгновение разомкнулась, и Яша увидел над собой лицо Иры.
— Нужно лежать спокойно, — сказала она.
Но лицо Иры тут же превратилось в злое вытянутое лицо Григория Григорьевича. Он вцепился обеими руками в плечи Яши, повалил его на верстак и зашипел ему в уши:
— Я тебе пок-к-кажжу технич-ч-чессссскую станц-ц-цию! Проч-чь! Пш-ш-шел вон!
Когда мальчик окончательно пришел в себя, за окном светало. Мимо дома грохотали трамваи, неясные тени проплывали по стенам и потолку. Открыв глаза, Яша долго наблюдал за движением теней. Потом он повернул голову.
У изголовья на стуле сидела Ира. Она спала, уронив голову, и рассыпавшиеся волосы закрывали ее лицо. Сначала Яша подумал, что это тоже бред: откуда же могла тут появиться Ира?
От легкого шороха девушка проснулась. Она подняла голову и отвела с лица волосы. Ира похудела, под глазами появились темные пятна. Увидев раскрытые глаза Яши, Ира вскочила на ноги.
— Ну, как, Яшенька? — шепотом спросила она. — Как ты себя чувствуешь? Лучше, да?
Яша утвердительно опустил ресницы.
— Ты целую неделю не приходил в себя. — Ира легкими движениями поправила вокруг него одеяло. — И знаешь, какой ты, оказывается, сильный? Без помощи Филиппа Андреевича я никак с тобой не могла справиться. Ты все по Луне путешествовал. Ну, теперь дело пойдет на поправку. Я тебя в два дня на ноги поставлю. У меня много не наболеешь. Понял… таракан?
Открылась дверь, в комнату вошла Анна Матвеевна. Она тоже осунулась, потемнела.
— Очнулся? — шепотом спросила она Иру.
Ира оглянулась на звук ее голоса и кивнула головой.
— Ах, Яша, Яша, — сказала мать, — что ты наделал…
Из глаз ее покатились слезы. Яше тоже стало горько, но он так ослаб, что не мог и заплакать.
— Не нужно расстраиваться, Анна Матвеевна, — обняв ее за плечи, ласково проговорила девушка. — Успокойтесь, пожалуйста. Все будет отлично, уверяю вас. Идите лучше отдыхать. Вы же сегодня вовсе не спали. Идите, идите!
И она вывела Анну Матвеевну из комнаты.
Часть вторая
Ветер надувает паруса
1
Анна Матвеевна отказалась отправить Яшу в больницу. Она сама выполняла все предписания Подкорытова, вплоть до впрыскивания камфары. Где она научилась этому, ни Яша, ни Филипп Андреевич представления не имели.
От банок тело Яши стало пестрым, бутылки из-под микстуры, как и прежде, заполняли весь стол. На лбу Яши, не успевая согреться, лежало смоченное полотенце.
Спали ли мать и Ира — это оставалось для Яши неизвестным. Когда бы ни открывал он глаза, он видел подле себя ту или другую, а чаще обеих вместе.
На исходе второй недели температура резко упала до нормальной, Яше стало легче. Лица родителей посветлели. Ира назвала Яшу молодцом. Она заверила Анну Матвеевну и Филиппа Андреевича, что теперь не пройдет и недели, как мальчик будет уже на ногах.
Однако Подкорытов самым безжалостным образом нарушил эту кратковременную радость. Он не сказал ничего особенного. Просто его строгое дряблое лицо с мешками под глазами не прояснилось, как обычно, когда в болезни Яши наступал благоприятный перелом.
— Кризис, — пояснил Подкорытов, поворачиваясь от кровати к столу. — Будем надеяться на благоприятный исход болезни.
— А мы ни на что другое и не надеемся, — вскинулась Ира. — Зачем вы так говорите?
Подкорытов медленно, всем телом, повернулся в сторону Иры. Его узенькие припухшие глаза неприязненно окинули девушку, но ответом он ее не удостоил.
— Что же еще можно сейчас ожидать? — со страхом в голосе спросила мать.
— Абсцесс легких, — ответил Подкорытов.
Должно быть, Анна Матвеевна знала, что такое абсцесс легких. Она покачнулась и вцепилась обеими руками в спинку стула.
— Неправда! — возразила Ира. — Не будет у Яши никакого абсцесса.
На этот раз голос девушки был таким злым, что Подкорытов не мог оставить ее без внимания.
— Вы — медик?
— Я не медик, — отрезала Ира. — Но если у Яши и будет абсцесс, он справится с ним так же, как справлялся с воспалением легких.
Подкорытов начал писать рецепт, но при последних словах Иры застыл с занесенной над ним рукой. Яша видел, как на кончике пера набухает капля чернил. Она становилась все больше и, отделившись от пера, шлепнулась на бумагу. Вокруг нее рассыпались по бумаге крошечные синие брызги.
— С абсцессом справляется только крепкий организм, — спокойно отозвался Подкорытов, — однако и в последнем случае люди остаются с туберкулезом.
— У Яши не будет ни туберкулеза, ни абсцесса. А говорить такие слова вы, как врач, не имеете права.
Подкорытов покраснел от возмущения. Он дважды принимался писать рецепт и оба раза ставил на нем чернильные кляксы. Он ушел, сухо простившись с отцом и матерью Яши и вовсе не простившись с Ирой.
— Мне не нравится ваш Подкорытов, — сказала Ира после его ухода. — Он слишком домашний. Конечно, у него есть опыт. Только лечит он все по-старинке. Не позвать ли нам кого-нибудь посвежее?
— Нет, нет! — запротестовала мать. — Его знает весь город. Я верю только ему. Он уже столько лечил Яшу и всегда ставил его на ноги.
Через день температура у Яши сделала резкий скачок вверх. Его стало знобить, как во время приступа малярии, в груди опять появились боли. Они были совершенно невыносимыми при дыхании. В легких что-то хрустело, словно снег под ногами, в висках снова застучали молоточки.
Анна Матвеевна и Филипп Андреевич приуныли. Они пришли в отчаяние, после того как Подкорытов выслушал мальчика и сказал:
— Плеврит, и очень некстати.
Анна Матвеевна первая справилась с собой. Лицо ее сжалось, окаменело, а глаза зло посмотрели на Подкорытова, словно это он был виною появления плеврита.
— Что нужно сделать? — спросила она тихо.
Подкорытов безнадежно покачал головой и сел выписывать микстуру. Анна Матвеевна сосредоточенно следила за движениями его руки. Яша, глядя на нее, испугался. Он видел, как она перебирает пальцами, готовая вцепиться в этого безразличного к чужой судьбе человека.
— Мама, — сказал Яша.
Он заставил ее нагнуться к себе и обхватил руками за шею. Яша почувствовал, как мелким ознобом содрогается тело матери, и понял, что, действительно, помог ей сдержаться от безрассудного гнева.
Едва закрылась дверь за Подкорытовым, Ира набросила на голову платок, надела пальто и убежала куда-то. Спустя полтора часа она привела молодого курчавого мужчину, такого сосредоточенного, словно он все время думает о чем-то важном. Это был врач городской поликлиники. Он присел к столу и начал с того, что внимательно перечитал все выписанные Подкорытовым рецепты. Иногда он приподнимал брови и шевелил при этом губами, разговаривая сам с собой. Часть рецептов он решительно отодвинул в сторону.
