Мерзок. Насколько же я мерзок?
Потом я вижу.
— Э?..
Девушку, у которой уже не оставалось надежды, отшвырнули в сторону.
Это был не я.
Я слишком далеко, я даже добежать не успел.
Лишь один человек мог это сделать.
Лишь та, кто продолжала сражаться, даже когда я оставил собственные воспоминания и вел себя так, словно не знаю ее.
Даже несмотря на то, что она не успевала вовремя. Не успевала спастись сама.
И все же, она…
…Ая Отонаси бросилась вперед.
Ааа, точно. Я вспомнил.
Ровно эту самую сцену я уже видел множество раз.
Для нее — все равно все повторится. Даже то, что она кого-то спасла, не будет иметь значения. Останется лишь воспоминание о боли, которая будет терзать ее до самой смерти. Страх встречи со смертью. Отчаяние из-за того, что она знает, что ей придется пройти через все это вновь.
И все же Ая Отонаси выпрыгнула перед грузовиком. Чтобы не дать ему раздавить другого.
Снова и снова. Много тысяч раз.
Верно.
Почему же я об этом забыл?
Раздается звук удара; но грузовик не останавливается, а с грохотом врезается в стену дома. Я подбегаю к Отонаси-сан, все еще оглушенный этим грохотом. Рядом с ней неподвижно лежит Моги-сан — с тех пор, как она упала, так и не шевелилась. Похоже, у нее шок.
Я гляжу на Отонаси-сан.
Ее левая нога изогнута под немыслимым углом.
Она вся в поту, но начинает говорить решительно, словно тело ее не изломано.
— В прошлый раз я убила тебя.
Говорить ей наверняка больно, но слова звучат ясно и четко.
— Я думала, все кончится с гибелью «владельца». Я не хотела. Но тогда я была уверена, что это единственный способ выбраться из «Комнаты отмены». Я смирилась с тем, что стану ничтожеством. Не хочется признавать, но тогда я была не против. Я думала, что та «я», которая станет ничтожеством, тоже отменится и исчезнет, когда «Комната отмены» кончится.
Наконец-то я начал понимать, почему Отонаси-сан в начале этого повтора вела себя так, будто все забыла.
Она презирала себя.
За то, что согласилась на мою смерть, когда я попал в аварию.
Презирала себя настолько сильно, что готова была сдаться «Комнате отмены» и оставить попытки заполучить «шкатулку», к которой она так упорно стремилась.
«Тогда почему ты убила меня?!!»
Презирала себя настолько сильно, что ничего не могла возразить на эти слова.
Каким же я был жестоким!
И ведь это даже не было правдой.
В тот раз я прыгнул, чтобы спасти Моги-сан, и погиб в аварии. Я думал, что в этом виновата Отонаси-сан, так же как всегда считал, что в гибели Моги-сан виновата Отонаси-сан.
Из-за этого предубеждения я и брякнул «ты меня убила». Я должен был понять, что это недоразумение, сразу же, как только она отвергла убийство как способ решения проблемы. Правда заключалась в том, что она всего лишь не смогла меня спасти.
Почему-то эта авария происходит всегда. И обязательно кто-то попадает под грузовик. Просто так вышло, что в предыдущий раз это был я.
— Кхх, остается смеяться над собственной глупостью. Вина никуда не девается, если о ней просто забыть. Так и вышло, «Комната отмены» не исчезла, а мне теперь надо как-то жить, осознавая, что я стала ничтожеством. Даже и не придумаешь такой ситуации, для которой слово «возмездие» подходило бы лучше.
После этих слов Отонаси-сан начинает кашлять кровью.
— Отонаси-сан, не нужно говорить, если это больно…
— А будет ли еще возможность поговорить? К этой боли я уже привыкла. Ничего страшного. Боль ненадолго, это гораздо лучше, чем когда болит постоянно из-за какой-нибудь хронической болезни.
Такое не называют «привычкой»!
— Я не потеряла память, и я не выбралась из «Комнаты отмены». Пфф… наверно, я знала. Знала, что «Комната отмены» меня не выпустит.
— …Почему?
— Все просто. Я знаю: мое упорство меня так просто не отпустит.
Отонаси-сан встает, шатаясь. Она могла бы спокойно лежать, но, думаю, ей невыносимо, когда я смотрю на нее сверху вниз.
Левая нога совсем ее не слушается. Отонаси-сан заходится в кровавом кашле. Но тут же выпрямляется, опираясь на стену, и смотрит мне в лицо.
Видимо, из-за того, что Отонаси-сан стала двигаться, Моги-сан, до этого момента совершенно закаменелая, тоже начинает шевелиться. Затем робко оборачивается ко мне.
— Ты как, Моги-сан?
— …ИИИ!! — внезапно принимается визжать она.
— О ч-чем вы только что… говорили?.. Ммм, не только сейчас, вчера тоже… вы двое — вообще что?
…Что? На кого ты смотришь этими глазами? На кого ты смотришь этими перепуганными глазами?
…Я знаю. Ее взгляд сейчас устремлен на меня.
Не в силах оставить ее одну, я машинально тянусь руками к ее щекам.
— Н-не трогай меня!
Аах… ты права. Что я вообще делаю? Зачем я тянусь к ней, когда меня же она и боится? Неужели я думал, что это ее успокоит? Неужели я думал, что вообще способен ее успокоить? …Да ни в жизнь.
— …Что… вы такое?..
Я сжимаю кулак. Я не могу ей ничего объяснить. Так что остается лишь выдерживать ее взгляд.
С какой радостью я бы все ей объяснил, прямо сейчас. Может, она бы даже поняла.
Но — нельзя.
Ведь я должен сражаться. Я должен сражаться с «Комнатой отмены».
И ради этого я должен отказаться от фальшивой повседневной жизни, которую творит «Комната отмены».
Я твердо вознамерился сражаться еще тогда — приняв руку Отонаси-сан. Я отказываюсь. То, что Моги-сан когда-то улыбнулась мне, то, что она краснела, стоя передо мной, то, что она пустила меня полежать у нее на коленях, — я отказываюсь от всего этого.
Я стою молча; Моги-сан оставила попытки понять, что происходит, и встает, по-прежнему напуганная.
На трясущихся ногах она отступает назад, неотрывно глядя на нас, точно молясь, чтобы мы за ней не погнались. Потом она убегает.
Я гляжу ей вслед.
Изо всех сил стараюсь не отвести взгляда.
Потому что именно этого я больше всего хочу. Кажется.
— …Теперь я вижу, как решительно ты настроен.
Отонаси-сан, которая все это время следила за нами, произносит эти слова, по-прежнему прислонившись к стене.
— Поэтому я тоже приняла решение. Я отказываюсь от своей цели заполучить «шкатулку».
— …Э?
Это проблема. Это серьезная проблема. Мне нужна сила Отонаси-сан. Не думая, я раскрываю рот, чтобы попытаться отговорить ее.
Но тут…
— …Поэтому я буду тебе помогать.
— …Э?
Вот чего я не ожидал.
Помогать? Ая Отонаси будет мне помогать?
— Чего уставился, как дебил? Я только что сказала, что буду тебе помогать. Или ты не расслышал?
