— Вот что я сделаю, — сказал я ему, — если ты согласишься шпионить на правительство. Во–первых, позвоню руководству «Новой музыки» и предупрежу их. Во–вторых, поставлю машину у вашего главного входа и всех молодых артистов с их гитарами, надеждами и полной верой в тебя буду останавливать и объяснять им, что ты платный…
— Черт побери, — сказал Николас.
— Я это сделаю.
— Ну тогда, полагаю, мне надо отказаться, — произнес он с облегчением.
— Именно отказаться!
— Они меня уничтожат. Совсем как с тем визитом агентов ФБР — на самом деле им нужен я. Представляешь, какие будут последствия, если они повредят ВАЛИСу?
— ВАЛИС способен сам о себе позаботиться.
— В отличие от меня, — вставил Николас.
— В таком случае ты ничем от нас не отличаешься.
На этом разговор и закончился. Мораль сего дела в том, как я мог бы указать Николасу, что если уж ты решил стать платным осведомителем, то рассказывать об этом никому нельзя.
Тем вечером позвонил полицейский, мой давний приятель.
— Похоже, к тебе частенько попадают посторонние люди, а? — сказал он.
— Похоже, — согласился я.
— Мне тут птичка в клювике принесла, а я передаю тебе: кто–то спрятал наркотики в твоем доме, и местные «дановцы» это знают. Если нам велят произвести у тебя обыск и мы найдем заначку, придется тебя арестовать.
— Несмотря на то что вам известно: наркотики мне подсунули нарочно?
— Верно, — ответил знакомый полицейский. — Таков закон. Ты лучше найди и уничтожь их, пока нам не дали сигнал.
Всю ночь я искал наркотики и всего обнаружил пять порций; одну ухитрились спрятать даже в телефон. Я отнес их в туалет и смыл в унитаз, но откуда мне было знать — вдруг я нашел не все. Да и тот, кто их подсунул, мог сделать это еще раз.
На следующий день ко мне пришли два «дановца». Молодые: худенький парень в брючках, белой рубашке и галстуке и с ним девушка в длинной юбке. По виду — типичные миссионеры–мормоны, только с «дановскими» повязками.
Чем они моложе, тем с ними труднее — совсем уж прыткие; поэтому я отнюдь не обрадовался, увидев на пороге зеленую молодежь.
— Разрешите нам присесть? — приветливо улыбаясь, спросил юноша.
— Конечно.
Девушка села на диван и скромно сложила руки на коленях.
— У нас с вами общий знакомый. Николас Брейди.
— О, — произнес я.
— Да, — кивнул юноша, — мы его друзья. Он нам много о вас рассказывал. Вы ведь, кажется, писатель?
— Угу.
— Надеюсь, мы сейчас не отрываем вас от творчества?
Молодые люди были воплощением учтивости.
— Не–а.
— Ваши романы имеют большое значение, — сказала девушка. — «Убик», «Человек в замке»…
— «Человек в высоком замке», — поправил я. Они явно ничего не читали.
— Вы и мистер Брейди, — продолжала девушка, — внесли значительный вклад в нашу культуру: вы — романами, а он — подбирая исполнителей для фирмы звукозаписи. Наверное, поэтому вы и живете оба здесь, в мировой столице развлечений?
— Ну, тут легко знакомиться с людьми, — уклончиво произнес я.
— Вы и мистер Брейди дружите долгие годы, верно? — спросил юноша. — Вы ведь жили вместе в Беркли, в одной комнате?
— Угу, — ответил я.
— Потом он переехал сюда, а через несколько лет за ним последовали и вы.
— Мы хорошие друзья.
— Готовы ли вы под присягой подписать нотариально заверенный документ о том, что он и его жена политически лояльны?
Совершенно ошарашенный, я вымолвил:
— Что?
— Или напротив, под таким утверждением вы подписываться не готовы?
— Конечно, готов, — сказал я.
— Пожалуйста, составьте нам такой документ в ближайшие несколько дней, — сказала девушка. — Окончательно мы все сформулируем и оформим в нашей штаб–квартире. Мы предоставим вам образцы и инструкцию.
— Зачем? — спросил я.
— Чтобы помочь вашему другу, — ответила девушка.
— Он нуждается в помощи?
— У Николаса Брейди подозрительное прошлое, еще с Беркли, — ответил молодой человек. — Чтобы сохранить занимаемое ныне положение, ему потребуется поддержка друзей. Вы готовы его поддержать, не так ли? Хотя бы положительной характеристикой. Вы ведь друзья.
— Конечно, для Николаса — все, что могу, — сказал я. И тут же инстинктивно понял, что я заглотил приманку; это какая–то полицейская ловушка.
— Отлично. — Девушка улыбнулась, и молодые люди встали.
Юноша положил на стол небольшой пакет.
— Здесь инструкция, образцы, кое–какие подсказки; как писатель, думаю, вы справитесь легко. Вместе с подтверждением лояльности вашего друга мы хотели бы получить от вас краткую автобиографическую справку — чтобы тот, кто будет читать ваше заявление, знал немного и о вас самом.
— Справку о чем? — спросил я, теперь по–настоящему испуганный — точно ловушка!
— В пакете есть соответствующие инструкции, — ответила девушка, и они оба ушли, оставив меня наедине с красно–бело–синим пакетом.
Я сел, открыл пакет и начал просматривать первую брошюрку, напечатанную на дорогой глянцевой бумаге. На обложке красовались президентская печать и автограф Ф.Ф.Ф.
Дорогой американец!
Вам предложили написать короткую справку о человеке, которого вы знаете лучше всех: о самом себе. Лишь от вас зависит, что вы сочтете важным и что предпочтете оставить в стороне. Однако о вас будут судить не только по тому, о чем вы рассказали, но и по тому, о чем умолчали.
Возможно, вас попросили это сделать ваши друзья и соседи, члены «Друзей американского народа». Или, возможно, вы решили сделать это по собственной инициативе. Не исключено, что к вам обратилась с подобной просьбой местная полиция…
Я взял брошюру с инструкциями по подготовке нотариально заверенного заявления касательно лояльности друга.
Дорогой американец!
Вам предложили написать короткую справку о человеке, которого вы знаете очень хорошо: о близком друге. Лишь от вас зависит, что вы сочтете важным и что предпочтете оставить в стороне. Однако чем подробнее и тщательнее вы составите справку, тем больше вы поможете своему другу. Все написанное вами, конечно, останется строго конфиденциальным; справка предназначена исключительно для использования в соответствующих органах.
Возможно, вас попросили это сделать ваши друзья и соседи, члены…
Я сел за машинку, вставил лист чистой бумаги и начал сочинять автобиографическую справку.
Всем заинтересованным лицам и организациям.
Я, Филип К. Дик, находясь в здравом уме и сравнительно трезвой памяти, желаю признаться, что в течение многих лет являюсь одним из руководителей организации, известной ее врагам, как Арампров. На занятиях по подрывной деятельности и шпионажу я научился лгать или, во всяком случае, так мастерски искажать правду, что никакие мои слова не могут быть использованы власть предержащими в стране–объекте нашего удара — США. Учитывая вышесказанное, я теперь намерен сделать заявление касательно моего лучшего друга Николаса Брейди, тайного сторонника Арампрова на протяжении многих лет, который неоднократно менял свои взгляды вслед за постоянно меняющейся политикой Арампрова, соответствующей линией Народного Китая и других социалистических стран, включая и СССР — наше первое приобретение в безжалостной борьбе против человечества, которую мы ведем со Средних веков.
