– Они пропадают, – заметил Жора. – Черт, камни кончаются. Смотрите, они просто исчезают!
Так и оказалось – пришельцы, или кто они такие были, просто исчезали. Протаивали, пропадали. Кто стоя, кто на бегу.
– Нужно зачистить здание, – крикнула Мария, оглянувшись, осторожно обмахивая пространство вокруг то искрящимся смерчем, то огненной лентой. Все, по чему проходил вихрь, растворялось, словно сахар в кипятке – включая пришельцев. – Дядя Миша!
– Уже иду, – старик поднялся, не переставая играть. – Даша, если можно...
– Да, дядя Миша! – девочка встретилась взглядом с Курчатовой и та кивнула. – Жора, идем с нами!
Они скрылись в здании.
– Кто-нибудь, вызовите дядю Гошу, – потребовала Мария. Исчезать они исчезали, но кто-то еще стрелял, расслабляться некогда. Валерий продолжал рисовать в воздухе затейливые огненные фигуры, а Смолин запускал своих огненных змей.
– Я уже здесь, – послышалось совсем рядом. – Если Валера меня пропустит...
Валерий отвел в сторону оба рукава, и из-за угла здания показался спокойный, улыбающийся дядя Гоша. С трубкой в зубах, выпуская в воздух клубы дыма.
– Все, – он заглянул в хрустальный шар. – Никого больше нет. Думаю, сейчас будет отбой.
Он случился неожиданно. Разом исчезли и огненные рукава, протягивающиеся из зажигалок Валерия, и все, чем отмахивалась Мария. А диски «разлепились» в ее руке.
Топот. Из кинотеатра выбежала Дарья, с игрушкой в руках. Глаза Винни-Пуха не светились.
– Дядя Сережа! – позвала она. – Идите сюда! Пожалуйста!
Мария медленно убрала диски в футляр и вытерла лоб, проводив Николаева взглядом.
– Черт, как выпить хочется, – произнесла она. – Сил нет. Что это было? Репетиция? Мы отбились, или нет?
– Отбились, – дядя Гоша подошел к ней, обнял за плечи. – Как ты корабль взорвала, остальные отступили. Извините, что вовремя не приехал. Кругом была эта нечисть, пришлось повозиться.
Николаев прошел внутри кинозала. Уснувшие зрители, проспавшие несостоявшийся конец света, один за одним просыпались. Дарья поманила его к левой лестнице. Там, на одиннадцатом ряду, спали в соседних креслах Елена и Дарья Фомины.
– Как ты их узнала? – Николаеву на секунду стало нехорошо – показалось, что они обе мертвы; но нет, уже видел, что дышат.
– Это они, да? Я не узнавала, – пояснила Дарья, обнимая Винни-Пуха. – Их не было. Были пустые кресла. А как только все кончилось, они появились. Взяли и появились.
– Твоя дочь, – поразилась Елена Фомина (в этой реальности – Васильева). – Не знала, что у тебя есть дочь. Да какая большая!
Дарья Петрова улыбнулась.
– Они так похожи, – Елена переводила взгляд со своей Дарьи на другую. – Как близняшки! Слава, я до сих пор не верю. Террористы! Откуда они у нас? Почему?
Николаев развел руками. Нашлось несколько сильно поврежденных тел пришельцев – так сказал Петрович; их уже увезли «куда надо». Неудивительно, что в газетах написали про террористический акт. Похоже, никого не удивила ни нелепость такого акта – ни о каких требованиях никто не слышал – ни то, что весь город заснул и проснулся только после того, как террористов разгромили.
– Папа, мы пойдем? – Дарья Петрова встала. – Немножко погуляем, ладно? – видно было, что вторая, младшая Дарья не против погулять с новой знакомой. – Мы рядом будем!
– Да, конечно, – Николаев кивнул. Фомина, то есть Васильева-старшая тоже согласилась.
– Слава, – Елена подняла взгляд, когда щелкнул замок входной двери. – Ты для меня уже столько сделал, для нас обеих. Мне очень неловко просить тебя...
– Что случилось, Лена? – он взял ее за руки, и чувство нереальности вновь нахлынуло и повлекло. Она совсем не изменилась. Осталась такой же, какой он помнил ее по той, первой жизни. Конечно, ей давно не восемнадцать, а ему не двадцать, но сейчас он видел ее молодую.
– Я схожу с ума, – прошептала она и бросилась к нему в объятия. – Мы обе. Мне все казалось, что вокруг какой-то страшный сон. Мы собирались с ней на море, через три недели, но мне постоянно снится один и тот же сон. То есть много снов, но все страшные. Там нас едят заживо, или сжигают, или еще что-то. И Даше снится то же самое. Скажи, я сумасшедшая? Слава, кругом другие люди! Я выхожу на улицу, захожу к соседям по подъезду, как всегда делала, а потом понимаю, что они чужие, что я их на самом деле не знаю.
Черт, подумал Николаев, неужели она двенадцатая? А ее Даша тогда? Тринадцатая? Может ли собраться больше двенадцати? И Федор далеко, хотя уже звонил и говорил, что и там, в столице, тоже был прорыв. И везде, похоже был. И что это тревожный знак, но подробнее при встрече.
Будь что будет, подумал Федор. Скажу. Скажу хотя бы часть. В брошюре написано: люди, которые живут вокруг, не поверят, если вы расскажете им о том, что вскоре наступит конец света. Они вообще не запомнят эту часть разговора, как будто им не положено знать.
– Лена, – он осторожно усадил ее на диван, сам сел рядом. – Ты не сошла с ума. Постарайся поверить тому, что я сейчас скажу.
Она закивала, взяв его за руки.
– Я не Слава. Тебе кажется, что меня зовут Владислав. Мое настоящее имя Сергей. Николаев Сергей Васильевич. Мы познакомились с тобой летом восемьдесят пятого, мы жили вместе почти два года, а потом расстались, из-за одного совершенно глупого случая. Может, нас хотели поссорить – может, просто совпали обстоятельства. Ты вышла замуж за моего друга, через месяц. У вас почти сразу же родилась Дарья, и ты сказала, что я был страшным сном твоей жизни, что ты теперь счастлива. Мы помирились только через восемь лет.
Он запнулся. Не смогу. Не смогу сказать, что они поехали в аэропорт, на курорт, куда Вениамин должен был вылететь день спустя, и попали вместе с машиной под грузовик. Там даже опознавать было нечего, только по личным вещам узнали, кто был в машине.
Она прикрыла глаза. Долго так сидела, держа его за руки.
– Господи, – она вновь открыла глаза. – Я вспоминаю. Этого не может быть, но я вспоминаю. Все так и было, как ты сказал.
Он прижал ее к себе. Я тоже вспоминаю. Я предлагал отвезти их в аэропорт в тот день, но она категорически отказалась. А я с тех пор считал, что виноват в их смерти. Нужно было уговорить Вениамина, он бы настоял, он знал, как аккуратно я езжу. Хотя что теперь говорить...
– Лена, – он взял ее за руки. – Я все это время думал, что виноват, что вы с Дашей погибли. И в том что умер Вениамин, он не смог жить без вас. Вы собрались на курорт. Так, как вы сейчас собираетесь. И ты отказалась, чтобы я вас отвез, ты не хотела ехать со мной в одной машине без Вениамина. Вы с Дашей попали в аварию, и погибли.
Она поднялась. Поднялся и он. Елена долго смотрела ему в лицо, затем отошла к окну.
