– Я поищу, – пообещала Дарья. – Вы опять грустный! Все о них думаете?
– Думаю, – признал Николаев. – Такое не забудешь. Пообещал, что останусь с ними – а не остался.
– Может, остались, – возразила Дарья. – Не здесь, а где-нибудь еще. Я потом тоже Лену вспоминала. И каждый раз желала ей, чтобы она прожила долго-долго, и была счастлива, и чтобы сюда, как я, не попала. Попробуйте! Если будет грустно и будете о них думать. Хорошо?
– Хорошо, – согласился Николаев. И тут на кухне появилась Кошка. Зевнула и села, переводя взгляд между людьми.
– Ну ты горазда дрыхнуть, – удивился Николаев. – Вчера вообще не пришла ночью. И днем – только на шкафу и вижу.
– Нет, она днем приходит! – возразила Дарья. – Сидит на стуле рядом, или на окошке. Ну спит, ну и что? А по ночам приходит, когда нужно. Этой ночью у меня была, – Дарья поманила ее, и Кошка запрыгнула ей на колени. – Она хорошая. Она вас там спасла, да? В первый раз?
– Да, – признал Николаев. – Кошка, я в долгу.
– Почему? – удивилась Дарья. – Она вас спасла, а вы ее. Просто она хочет быть с нами. Да, Кошка?
Кошка мяукнула, встала и потерлась лбом о подбородок Дарьи.
– Ты вчера была с Винни-Пухом, – вспомнил Николаев. – Всегда его с собой берешь?
Дарья помотала головой.
– Нет, он сам приходит. Как в первый раз, если его позвать.
* * *
Ее взяла к себе старушка-уборщица. Говорила, что все внуки уже большие, разъехались, правнуков привозят редко, а живет близко. Хорошая бабушка, жаль, что и она сюда попала. Дарья по утрам ходила с ней в ту самую больницу и помогала, хотя никто не просил и не намекал даже. А потом шли к ней домой. Старушка жила не очень богато, но и не совсем уж бедно. Нашлась на Дарью одежда: что купили, из недорогого, а что сама бабушка сшила или связала. Я, говорит, пока пальцы лучше слушались, шила на всех! Всех одевала, и дочерей, и сыновей, и внуков потом. Героя Труда получила, на швейной фабрике работала. А сейчас вот вяжу, это тоже приятно. И успокаивает, и время проходит. Научить тебя, милая?
Дарья согласилась. И училась. И по дому помогала, хотя там работы почти не было. А вот на улицу ходить отказалась. Когда ее занесло сюда, было двадцатое декабря почему-то позапрошлого года. Дарья уже не удивлялась. После того, как она простила Лену, и видела ее во сне – видела ее счастливую и веселую – она все воспринимала, как есть. Но не ходила на улицу, хотя во дворе было много девочек ее возраста, и школа была рядом. Баба Тоня, можно, потом? Не сейчас. Кончатся праздники, потом пойду в школу, ладно?
Баба Тоня не возражала. Пару раз звонили из милиции – говорили, что нет следов ни родителей Дарьи, ни друзей. Никого нет, она одна осталась. Если бы не баба Тоня, осталась бы совсем одна. По вечерам баба Тоня слушала ее рассказы о той, прошлой, жизни. Не смеялась, верила всему. В больнице Дарье не верили. То есть считали, что кое-что правда, но в основном выдумка. Говорили о какой-то травме, о защитной реакции. В общем, не верили. Думали, стукнулась о что-то, или кто-то сильно напугал, и все от страха забыла.
Новый Год встретили весело. На самом деле весело: к бабе Тоне приехали и внуки, и правнуки. Не очень удивились тому, что в доме есть Дарья. И очень легко с ней сошлись, даже подружились почти все, буквально за день. И стало легче. Да, надо будет ходить в школу, и привыкать, что теперь ее семья – баба Тоня и ее внуки. Но Дарья твердо решила, что справится. Со всем справится.
А на восьмой день после Нового Года произошел первый для Дарьи конец света.
Она шла на рынок: баба Тоня выдала ей список, что взять. И рюкзачок. В руках много не унести, а вот в рюкзаке можно. Дарья уже успела полюбить такие прогулки. Пусть все было не такое и не там, она снова была кому-то нужна, о ней беспокоились и заботились. И она заботилась.
Они появлялись отовсюду. Просто возникали – и бежали к ближайшему человеку. Потом уже она нашла правильное слово: вампиры. Дарья потом долго не могла смотреть кино про вампиров, после этого снились кошмары. Клыкастые, когтистые, одетые во всякую рвань, они очень быстро бегали, и спасения от них не было.
Она чудом уцелела: на рынке забежала за киоск, и ближайший вампир, который явно бежал за ней, увидел кого-то еще, не стал ее догонять. Дарья сидела, прижимаясь спиной к киоску, закрыв глаза, и вновь колесо появлялось перед ней, и надвигалось, и становилось жутко больно. Винни, подумала она, пожалуйста, ты один со мной остался, пожалуйста, помоги мне, помоги...
Она почувствовала что-то мягкое в руках и открыла глаза. Винни-Пух. Тот самый, которого она несла домой, несостоявшийся подарок. Он появился! Она позвала, и он появился!
– Винни, – прошептала она. Чудо, что ее еще не нашли – может, просто не видно из-за забора, а может, у вампиров была добыча повкуснее. – Винни, хороший, милый, помоги! Помоги мне!
Ей показалось, что он подмигнул ей, что глаза его засветились. Дарья погладила ему ухо... и глаза Винни стали красными.
И тут он выбежал из-за угла. Вампир. Видимо, услышал ее слова.
– Уйди! – крикнула Дарья, чувствуя, что ее бросает в жар. – Уйди, пропади! Винни, прогони его! – и подняла игрушку над головой.
Глаза игрушки засветились ярче. Вампир бросился на девочку, растопыривая когтистые лапы, и... рассыпался. Стал порошком, сухим и неприятным. Дарья вскочила, долго не могла откашляться.
Их выскочило еще двое, из-за того же угла. Дарья держала игрушку перед собой, и чувствовала, что происходит то, чего не могло происходить – чудо, настоящее чудо! Винни ей помогает! Оба вампира превратились в пыль под ногами за долю секунды. И тут Дарья вспомнила. Баба Тоня! Она ведь одна там!
Она никогда не забудет дорогу домой. Идти было минут пять, если ее шагом – и минут пятнадцать для бабы Тони. Только бы она сидела дома! Только бы никому не открывала!
Дарья шла, поворачивая Винни в стороны, не забывая оглядываться, и все вампиры, попадавшие под взгляд игрушки, тут же рассыпались. Она, потом уже поняла, спасла в то утро немало людей – например, уничтожила вампиров на входе в магазин рядом с рынком, и люди успели забежать туда, и затворить за собой металлическую дверь, окна и так были забраны решетками. Кричали ей, чтобы и она укрылась, но Дарья и подумать не могла, чтобы оставить бабу Тоню в беде.
Вампиров по пути домой почти не попалось – видимо, убежали все охотиться.
Баба Тоня была дома. Видно, что напугана. Перекрестилась только, увидев, как светятся глаза игрушки, и прижала плачущую Дарью к себе. А та не сразу заметила что глаза Винни стали светиться зеленым. И бабе Тоне сразу стало лучше, и они сели у радио, оттуда ничего не доносилось, эфир был пуст, и стали ждать новостей.
А потом был сброс. Баба Тоня успела накормить свою новую внучку, та успела выспаться – баба Тоня сидела рядом, и вязала. Она не задавала вопросов, видно было: верила, что ничего страшного уже не будет. Раз ее внучка вернулась домой живой. А потом сидела, прижимала девочку к себе, и напевала ей песенки – колыбельные, как вспоминала потом Дарья. И, пока ждали, Дарья окончательно перестала бояться. Винни, ее замечательный мишка, которого она смастерила своими руками, помог ей спастись. И не ей одной. Чудеса, хорошие чудеса, бывают, она теперь знала. Она гладила мишку по голове и шептала ему, какой он замечательный и выручательный, как в книге!
