И не избежать бы Кондратьеву еще одного боя, если б не приятный сюрприз в лице одного из генералов, ответственных за всю операцию. Кондратьев уже собирался прятать полковника и начинать активные действия против военной разведки, как прямо над ним в небе объявился еще один вертолет в сопровождении пары двадцать восьмых «Мишек», из которого достаточно бодро и ловко выпрыгнул мощного телосложения человек с генеральскими погонами на плечах.
Он пристально посмотрел на обвешенного оружием спецназовца, перевел взгляд на еле стоящего на ногах полковника ЦРУ, еле заметно улыбнулся, одними уголками губ и, не произнося ни слова, приложил к правому виску ладонь, первым приветствуя Михаила.
Кондратьев выдохнул, немного расслабившись, и в ответном жесте вскинул свою правую руку.
Небо. Синее-синее. Манящее, такое ласковое, таинственное, непознаваемое. В него так приятно смотреть. Невозможно оторвать глаз от этой всепоглощающей засасывающей душу лазури. Нереально себе представить что-то такое же возвышенное и притягательное. Но сейчас оно серое, неживое. Сейчас не хочется на него смотреть. Нет, оно не вызывает отторжение, и оно не закрыто облаками, просто оно кажется серым и безжизненным.
За стеклом мчащегося по дороге автобуса сплошная зеленая пелена. Зелень еще свежая, весенняя. Она еще не успела запылиться, не успела постареть, она радуется жизни, своей молодости, даря здешним птицам и зверюшкам хорошее настроение. Однако она тоже кажется серой и безжизненной. Смотришь на нее, как на сплошное полотно, всегда одинаковое, бесконечное, скучное.
Мезенцев закрыл глаза, прислонил голову к стеклу, сделал вид, что задремал. Тяготы последних дней давили на плечи титаническим грузом, и радоваться всеобщему веселью, откровенно говоря, не было сил.
Виктория сдержала обещание, и теперь маршрутный автобус вез без малого двадцать человек на празднование ее Дня Рождения. Ор и хохот стоял неимоверные. Кто-то кого-то разыгрывал, кто-то над кем-то подтрунивал, шутил. Никто не сидел на месте в предвкушении отличного отдыха, тем более что он должен был продлиться и ночью. Однако Григория это мало волновало. Вновь и вновь его мысли возвращались в тот день, кода он, приложив колоссальные усилия, спас людей от взрыва террористки-смертницы.
Практически сразу после геройского подвига Мезенцева забрала к себе полиция, вот только допросить его не успела, потому что молодой человек перекочевал в руки блюстителей порядка повыше рангом. Им вплотную занялось ФСБ, что было в общем-то неудивительно. Во-первых, Мезенцев обезвредил террористку, а терроризм — это вотчина службы безопасности, во-вторых, Григорий обезвредил ее, мягко говоря, нетрадиционным способом, и федералы желали разобраться еще и в этом вопросе.
Сначала его допрашивали на предмет того, кто он есть на самом деле, что знает про бандгруппу, действующую на территории Центральной России, и почему он, собственно говоря, полез в это дело. Потом вопросы постепенно поменяли свое направление, и следователи начали интересоваться возможностями Мезенцева. Чтобы по сто раз не объяснять, чем он владеет, и что умет, Григорий решил один раз все показать, искренне при этом желая, чтобы его наконец-то оставили в покое.
Мезенцева хорошо кормили, однако домой не отпускали, предоставив в распоряжение Григория камеру относительной комфортабельности с телевизором, мягкой кроватью, душем и отдельным санузлом. В общей сложности в ней он провел часов пять, не больше, все остальное время дознаватели пытались понять, что же представляет собой странный молодой человек.
Демонстрация особых возможностей Григория возымела над людьми в погонах должный эффект, и многие из них начали поглядывать на парня откровенно с опаской. Особенно удался фокус с самоубийцей — так окрестил его сам Мезенцев. А суть фокуса была крайне проста. Григорий просто приказал одному из генералов достать свое оружие, и застрелиться. Когда же генерал на полном серьезе вынул свой табельный пистолет, приставил его к виску и взвел курок, Мезенцев отменил команду. После подобной экзекуции на бедного генерала было больно смотреть.
Григорий ожидал, что его на долгие годы упекут в какую-нибудь лабораторию, где будут денно и нощно исследовать и подвергать всяческим экспериментам, в том числе и не совсем гуманным, однако этого не произошло. Мезенцева посадили в дорогущий комфортабельный автомобиль, отвезли домой и сказали, что в ближайшее время с ним свяжутся, при этом намекнув, что он теперь не выездной. За границу молодой человек не собирался, хотя был не прочь посмотреть другие страны, моря и континенты, поэтому отнесся к этому предупреждению спокойно.
Непонятно что наплели фсбшники начальству на работе, но Вениамин Петрович, генеральный директор фирмы, в которой трудился Григорий, поздно вечером в четверг позвонил парню на мобильник и разрешил не выходить в пятницу на работу. Мезенцев, не долго думая, поступил так, как ему велели, и проспал почти весь следующий день. Однако в субботу двадцать пятого мая пришлось выполнять обещание, данное коллегам по работе, и идти на вечеринку в честь Дня Рождения Вики. Так Мезенцев оказался среди тех, кто в настоящий момент катил в металлическом чреве маршрутного автобуса куда-то загород.
— Ты заснул что ли? — обратился к Григорию Алесей, сидящий рядом.
Он беспрестанно болтал с Денисом, который расположился сразу за ними, поэтому до поры до времени не тревожил Мезенцева своим присутствием. Все знали, что молодой человек попал в ту неприятную историю с неудавшимся террористическим актом, что Григория целых два дня допрашивали в мрачном здании на Лубянке, и никто из коллег по работе не пытался влезть в душу Мезенцева.
Григорий открыл глаза, посмотрел на соседа.
— Вздремнул. Укачало, — тихо ответил молодой человек. — А что, мы уже приехали?
— Подъезжаем, — серьезно ответил ему Алексей и как-то по-особому взглянул на Мезенцева. — Расскажешь?
— О чем?
— Ну, как это о чем…, о том, что с тобой недавно произошло.
Григорий отвернулся от Алексея, снова посмотрел в окно.
— Я дал подписку о неразглашении.
— Да ладно тебе, кто узнает-то?
Мезенцев пожал плечами.
— Мало ли…
— Да не переживай, — не отставал Алексей, — мы ж умеем держать язык за зубами. Давай колись, что там произошло.
Наверное, Григорию все же пришлось бы кое-что рассказать навязчивому приятелю, но на его счастье автобус свернул с проезжей части на лесную дорогу, и все разом стали готовиться к выходу. Алексей мигом переключил свое внимание с Мезенцева на рюкзак и Дениса, и Григорий с облегчением вздохнул. Нарушать секретные договоренности он и в самом деле не хотел.
