— Гайцов на Вас нет, — в сердцах сплюнул спецназовец, сетуя на тонированные стекла.
— Чего нет? — не понял американец.
— Ничего. Сиди смирно, я пойду, экспроприирую транспортное средство.
Абордаж японского внедорожника прошел без сучка, без задоринки. Спецназовец дождался, когда автомобиль с боевиками подъехал к нему достаточно близко, после чего расстрелял лобовое стекло внедорожника веером пуль. Тяжелые дозвуковые патроны не встретили сопротивление в лице тюненгованного стекла и вгрызлись в мягкую податливую человеческую плоть. Водитель и пассажир первого сиденья умерли мгновенно, двое на заднем кресле получили смертельные ранения в области шеи, а третий, чудом избежавший ранений, оказать Кондратьеву вооруженное сопротивление так и не успел. Михаил воспользовался метательными пластинами, впервые за время операции пустив их в ход. С дистанции в три метра, тяжелые метательные лезвия пробили боковое стекло и поразили противника в глаз.
Хладнокровно добив раненых, спецназовец вытащил их из машины и, посмотрев в сторону американского агента, сказал:
— Карета подана, сэр.
Не стоит удивляться видимой жестокости человека, который в своей жизни ничего больше не знал, кроме как воевать и убивать. То, что для нормального человека неприемлемо, кажется дикостью и зверствами, для любого спецназовца (не будем сейчас брать Кондратьева) норма жизни и норма поведения. Спецназовец по сути своей — хладнокровная, расчетливая биологическая машина, предназначенная для выполнения очень специфических задач, и в его работе без убийства себе подобных просто не обойтись.
— Откуда ты знал, что они боевики? — спросил полковник, садясь в автомобиль. На трупы людей с оружием он взглянул мельком и даже не поморщился, вляпавшись при посадке в чью-то кровь. Он тоже был профессионалом и убивал в своей жизни ни раз.
— Угадал, — мрачно пошутил Кондратьев.
— А если б они были мирными гражданами?
Тронувшись с места, Михаил с удивлением в глазах посмотрел на Джеймса Линска.
— Ну, ты даешь, полковник, — хохотнул спецназовец. — Не ты ли обеспечивал прикрытие операции, в результате которой в ядерном огне должно было сгореть миллиона два, три, четыре ни в чем не повинных граждан?
Американский агент тут же заткнулся и внутренне весь съежился. От проклятого русского можно было ожидать всего на свете.
— Бойся-бойся, — прекрасно понял его состояние Кондратьев. — И следи в следующий раз за языком, а то я тебе его оторву.
Минут сорок ехали молча и без приключений, а потом из-за ближайшей горы вынырнула пара двадцать восьмых «Мишек» с однозначными намерениями уничтожить всех, кто ехал в японском внедорожнике.
— Валим отсюда! — заорал Михаил, понимая, что против новеньких штурмовых вертолетов даже у него не будет шансов.
Не останавливая «Лендкрузер», он выпрыгнул наружу, сгруппировался и уже спустя секунду готов был продолжать бой. Американец провозился с выброской гораздо дольше. Машина практически остановилась, когда тот соизволил покинуть ее салон.
И вовремя, поскольку в следующее мгновение с пилона ведущего сорвалась управляемая ракета.
Пара секунд полета и внедорожник разлетелся на части от мощного взрыва. Ракета способна была прошить броню любого из основных боевых танков ведущих держав мира, не говоря уж о гражданском автотранспорте.
— Быстрей, в зеленку, — заорал Михаил, видя, что полковник Линкс находится в добром здравии и способен двигаться.
— У них же тепловизоры, это не поможет! — заартачился американец.
— Будем здесь сидеть, расстреляют как куропаток.
Он подбежал к Линксу дернул того за рукав, протягивая ему некий тюбик.
— Раздевайся до трусов и мажься, только быстрей!
— Что это? — спросил полковник, снимая майку.
— Термоизоляционный гель. Мне он нужен только на открытых поверхностях, а тебе — везде.
Полковник весьма споро разделся, и начал обмазываться чудо-гелем и это все на бегу да по горной местности. Жить, видимо, очень хотел.
— Почему ты не предложил мне эту мазь раньше, когда на нас охотились силы специальных операций США?
— Потому что ты был наживкой. Ты был лампочкой в темноте, а они мотыльки.
— А если б меня убили? — возмутился американец.
— Ну, ведь не убили же. — Кондратьев строго взглянул на Джеймса. — Пошевеливайся, а то точно убьют… и меня вместе с тобой.
Маневр с термоизоляционным гелем сработал. Штурмовики несколько раз прошли почти над самыми головами людей, спрятавшихся в густых зарослях, постреляли, пошвыряли ракетами где-то в стороне, и удалились.
Однако расслабляться было еще рано.
Из-за той же горы появилась уже тройка вертушек. Присмотревшись как следует, Кондратьев определил МИ-17 и пару сопровождения, составленную из двадцать четверок.
— Черт, этих нам еще не хватало, — выругался Михаил, заставляя агента прибавить ходу.
— Кого их? — спросил Джеймс Линкс, не особо рассчитывая на ответ.
Однако Кондратьев отозвался немедленно:
— Скорее всего, группы спецназа ГРУ. Загонщики. Вертушки передали, что отстрелялись в молоко, и следует проверить наличие активных целей. Вот эти команды и будут проверять. Наверняка по команде высадятся с крокодилов и человек шестнадцать — двадцать с транспортника.
— Они настолько опасны?
Михаил хмыкнул, собираясь соврать, но в последний момент передумал и ответил правду:
— Я не в духе не от того, что эти парни могут меня прищучить, а потому что они свои. Мы для них террористы, причем особо опасные, так что разговаривать с нами они вряд ли станут. И, как ты, наверное, уже понял, меня воротит от мысли стрелять по своим. Вот по американцам — другое дело.
Кондратьев краем глаза посмотрел на полковника, оценивая его реакцию. Тот, казалось, еще более осунулся, пробубнил себе под нос что-то нелицеприятное, но возмущаться таким провокационным заявлениям не стал.
Тем временем, спецназовец определил окончательное направление их маленькой группки и изо всех сил старался оторваться от волкодавов. По-началу, это ему очень хорошо удавалось, но потому американец начал сильно уставать, и на него уже не действовали пинки и страх умереть немедленно.
Пришлось тащить полковника Линкса на себе, что Кондратьева очень не радовало. Как ни крути, а маневренность его резко снижалась, а спецназ ГРУ, шедший по пятам, поблажек никому никогда не давал. Опытные охотники, излазавшие вдоль и поперек весь Северный Кавказ, так просто сдаваться не собирались. Отступать они не умели и задания привыкли выполнять до конца, поэтому постепенно начали нагонять Михаила и американца.
