- Успеем за тридцать минут. У нас небольшой груз: четыре микропушки и кассеты с койперитом.
- Чтобы не привлечь внимания, в воздухе вас сопровождать не будем. Наблюдение за перелетом организуем через радиостанции трассы. Воронин полетит с вами и будет держать непрерывную шифрованную связь.
- Отлично, - сказал Горнов и прошел в свои комнаты.
Вера Александровна не ложилась спать. Она прислушивалась к звукам, доносившимся из дальних комнат.
Чутким сердцем она угадывала переживания мужа. И это еще больше усиливало, ее тревогу.
По залу кто-то прошел и снова наступила тишина.
Вера Александровна подождала.
Может быть, это он?
В комнате было тихо. Она бесшумно приоткрыла дверь. Виктор Николаевич лежал на диване и курил. Глаза его поразили Веру Александровну. В них была какаято суровая решимость.
- Я вылетаю завтра в 14.30. Со мной едут Рейкин. Симонг, Исатай и Лурье.
- А я? Ты же хотел взять и меня. Я такой же твой ассистент, как Рейкин, Исатай и другие. Почему ты выбрасываешь меня из этой группы?
- Ты останешься здесь, - мягко сказал Виктор Николаевич и взял ее руку.
- Ты думаешь, что я слабее их, что я растеряюсь?
- Нет, этого я не думаю.
- Значит, ты жалеешь меня?
С минуту она не могла говорить.
- Когда ты просил соединить мою жизнь с твоей, там у тополя в Бекмулатовске, - снова заговорила она, - ты говорил, что я буду лучший твой помощник, что рядом со мной ты чувствуешь себя более решительным, сильным... И вот теперь, когда жизнь потребовала от тебя решительности и твердости, ты хочешь отогнать меня от себя!
- Вера! - с упреком проговорил Виктор Николаевич.
Но Вера Александровна не останавливалась. Она взволнованно напомнила ему его давнее обещание никогда не насиловать ее волю, не делать никаких различий между нею и другими ассистентами лаборатории.
- Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в опасную минуту, сидела здесь и мучилась от неизвестности - что там.
- Ты упрекаешь меня, но знала бы ты, как все это тяжело. Мне минутами кажется, что во всем виноват я, только один я. Судьба строительства, жизнь людей, все это - под угрозой из-за какой-то ошибки, которую допустил я... Я ввел в заблуждение правительственную комиссию, уверяя, что мы своевременно пустим в действие энергию койперита.
- Но ведь эти морозы в сентябре никто не мог допустить. Ты, составляя сроки работ, руководствовался указаниями метеорологов, синоптиков.
- Знаю, знаю, и я хочу убедить себя. Но все это не успокаивает.
Виктор Николаевич помолчал, мучительно собрав складки на лбу.
- Ты настаиваешь, чтобы я взял тебя с собой, - заговорил он.- Но твое присутствие на этот раз не придаст мне спокойствия, твердости и силы. Оно только увеличит ту тяжесть, которая лежит на мне.
- Значит, ты хочешь, чтоб я снова пережила ужас ожидания, страха за тебя! У меня нехватит на это сил! -Нет, нет,-все более и более волнуясь, говорила Вера Александровна. - Пожалей и ты меня. Хочу быть с тобой... Если не будет тебя, то не будет и меня...
Виктор Николаевич долго сидел, опустив голову. Наконец, он встал.
- Хорошо, летим... Верный, хороший друг мой, - с чувством проговорил он и крепко прижал к себе жену.
Через несколько минут они спокойно, по-деловому говoрили.
- Скажи товарищам, что придется работать всю ночь. Все непроверенные кассеты уложите в сейфы.
- Но отрегулирование микропушек еще не закончено, - сказала Вера Александровна.
Все эти дни она сидела за электротонными микроскопами и за другими приборами, предполагая закончить работу через три дня - к 29 сентября.
- Микропушки, с которыми ты сейчас работаешь, нам пока не будут нужны. Мы отправим их в Полярный порт для установки в галлереях лишь тогда, когда бухта будет свободна от льда.
Вера Александровна с недоумением посмотрела на мужа. Она не могла ничего понять. Только сейчас дошло до ее сознания, что поездка в порт имеет другую цель.
- Тогда что же ты хочешь делать?
- Я хочу использовать микропушки моей первой конструкции. Выпущу энергию койперита такой же бурной, неукротимой, какой проявила она себя во время испытаний на болоте. И эта энергия растопит лёд в бухте не в шесть-семь дней, как это могли бы сделать отеплительные галлереи, а в тридцать минут.
Горнов не преувеличивая силу энергии койперита.
И Вера Александровна знала, что энергия койперита справится со льдом в бухте Полярного порта, но какой ценой достанется эта победа. Что станет с теми, кто будет пускать в действие эти страшные аппараты, аппараты, которыми нельзя управлять, которые нельзя регулировать, которые в один миг развивают температуру в несколько десятков тысяч градусов?
- Так вот почему ты хотел отвести меня, - медленно после долгого молчания проговорила она.
Я НЕ СМЕРТИ БОЮСЬ
До утра Виктор Николаевич сидел за письменным столом, разбираясь в записках и в неопубликованных работах.
Многое из этого уже было использовано, но более того осталось в черновиках, в заметках, в коротких фразах, понятных только ему.
Он хотел привести материалы в такой вид, чтобы тот, кто возьмет руководство строительством после него или будет работать над проблемой задержания и использования солнечного тепла, мог бы воспользоваться его "наследством".
Он работал спокойно и каждый раз, как мысли начинали уходить к тому времени, когда он, мучимый сомнениями, пытался найти решение какой-либо научной или технической проблемы, он заставлял себя не думать о прошлом.
Уже кончилась ночь.
Виктор Николаевич уложил бумаги в ящики стола и последний раз окинул взглядом кабинет, как бы навсегда прощаясь со своим другом.
Ночью прилетел из Москвы профессор Лурье. Он привез с собой два ящика, в которых, по его словам, были какие-то, изумительные "умные" астрономические приборы.
При выгрузке он не доверял никому и, мешая всем, шагал на своих согнутых ногах, придерживая концами пальцев угол ящика.
Когда "умные" приборы внесли в дом, он, не снимая своей рыжей мохнатой куртки, долго ходил вокруг и любовно гладил массивные ящики.
- Я их отвезу потом сам в Бекмулатовск, - говорил он.
В сером здании всю ночь шла работа.
Микропушки первой конструкции, миролюбивые и безвредные на вид, переходили из рук в руки.
Рейкин и Симонг, не выражая ни удивления, ни восторга, спокойно изучали аппарат, с которым раньше не приходилось работать. Зарядив их пустыми кассетами, они следили по секундомеру, с какой быстротой удавалось им оправиться с той или другой операцией. Повторяли по десять раз каждое движение, добиваясь четкости и быстроты в обращении.
Они знали, что те микропушки, с которыми они работали до сих пор, расходуют кассеты крйперита за восемьдесят часов, а эти выбрасывают весь койперит в течение всего лишь десяти минут. За эти десять минут выделится тепловая энергия, которая могла бы передвинуть большое океанское судно на тридцать тысяч километров.
