Впрочем, теперь я вовсе не стремлюсь отнять у него жизнь. Мне кажется, то, что я узнал относительно Эобаза, царя Котиса, Ареса и прочих, может иметь значение в будущем, поэтому я и постарался записать все это подробно. Надо только помнить, что я должен все это перечитать нынче же вечером.
12. МЫ БУДЕМ СРАЖАТЬСЯ
Когда все высказались, стало ясно, что только Элата выступает за то, чтобы мы повиновались требованию царя. Поужинали мы как обычно. Когда костер погаснет, Иппофода подаст сигнал. Палатку придется бросить, да и другую поклажу тоже, тут уж ничего не поделаешь. Я возьму только два свитка - этот и старый; заткну их себе за пояс.
Я перечитал свои записи о том, что делал утром, на заре, но помню только то, что застал Эгесистрата спящим и ударил его мечом. Иппофода и чернокожий, видимо, следили за мной, потому что успели схватить меня за руки и остановить, прежде чем я понял, что происходит. Думаю, что легко смог бы высвободиться, если б захотел, но со мной творилось что-то странное: я никак не мог понять, зачем пытался убить собственного друга!
А потом пришел и сам Эгесистрат, и я увидел у своих ног одеяло - это его я проткнул мечом.
Чернокожий принес мне свиток, чтобы я перечитал его. Эгесистрат явно собирался еще поговорить со мной, но его отвлек какой-то толстый старик. Они долго шептались о чем-то, но ничего расслышать я не смог. Старика зовут Клетон. Я совершенно не помню, что был у него дома, в Кобрисе, но знаю, что это так - я прочитал запись об этом в своем дневнике. Увидев его с Эгесистратом, я понял, что это он, и шепотом назвал его по имени.
Когда Клетон наконец ушел, Эгесистрат и Элата вернулись в палатку. Следом явилась Ио - пробралась на цыпочках, чтобы они не заметили (хотя, может, я и ошибаюсь), и молча уселась в уголке. Один раз я заметил, что стенка палатки чуть шевелится, и догадался: чернокожий тоже подслушивает, хотя Эгесистрат, наверное, говорил с ним и с царицей амазонок перед тем, как мы с Элатой вернулись утром в лагерь.
Эгесистрат уселся напротив меня и спросил, не удивляет ли меня то, что он по-прежнему жив-здоров, и я сознался, что удивляет.
- Ты ведь понимаешь, я надеюсь, - сказал он, - что я не призрак? И не порождение твоей фантазии?
Я ответил, что прекрасно это понимаю, и добавил, что вряд ли вообще склонен к подобной игре воображения.
- Однако нынче утром с тобой это случилось, - возразил прорицатель. Ведь, по сути дела, ты убил призрака - если его, конечно, вообще можно убить.
Поскольку я промолчал, он продолжил:
- Ты меня сейчас хорошо видишь, Латро? Я-то вижу неважно - после яркого солнечного света здесь слишком темно. А твои глаза, наверно, уже привыкли к полутьме.
Я отвечал, что прекрасно его вижу и перед этим делал очередную запись в дневнике, так что, видимо, света здесь вполне достаточно.
- Тогда ты, наверное, заметил, когда я вошел, что у меня имеется один физический недостаток, который не так часто встречается? - Он указал на свою деревянную ногу.
- Я видел, что ты хромаешь, - сказал я, - но, по-моему, неприлично говорить о таких вещах или как-то еще проявлять свое любопытство.
- И все же, - вступила в разговор Элата с очень серьезным выражением лица, - бывают моменты, когда об этом говорить просто необходимо. Да и ничего особенно обидного в этом, по-моему, нет. Эгесистрат калека, ну и что? Я ему уже говорила, что только крепче люблю его за это. Ты знаешь, почему он хромает, Латро?
- У него по щиколотку нет правой ноги, - сказал я. - Это моя вина?
Эгесистрат энергично помотал головой:
- Нет, это не ты; но тот, кто это сделал, находится здесь. Сейчас мы доберемся и до него. Но сперва скажи, как бы ты назвал вот эту штуковину? - Он постучал по своей деревяшке.
- Деревянный протез, - отвечал я. - Он дает тебе возможность ходить.
- Попросту "деревянная нога", верно? Стало быть, я человек с деревянной ногой?
- Да, - согласился я. - Можно сказать и так.
- Ты, конечно же, не можешь вспомнить, встречался ли тебе когда-нибудь человек с такой же деревянной ногой, но, как по-твоему, это часто бывает?
Я сказал, что вряд ли.
- В таком случае, может, я и есть тот самый "человек с деревянной ногой"? Ведь меня можно звать именно так!
- Можно, - сказал я.
- Ты меня действительно ненавидишь? И по какой причине? Из-за протеза?
Я покачал головой:
- Конечно, нет. С какой стати мне тебя ненавидеть?
Эгесистрат протянул мне руку.
- Прикоснись к мне, - сказал он.
Я коснулся его руки.
- Как видишь, я из плоти и крови. Меня можно пощупать, можно услышать. Ну а теперь подумай сам. Ты молодой и сильный. Я старше тебя лет на двадцать и к тому же хромой. У тебя нет оружия, но оно тебе вряд ли понадобилось бы, чтобы расправиться со мной. К тому времени, когда на крики Элаты сбежались бы остальные, я уже был бы мертв.
Я сказал, что не имею ни малейшего желания причинять ему вред и уверен, что он мой друг.
- Хорошо, тогда я расскажу тебе, как я лишился ноги. - Он опять постучал по своей деревяшке. - Я родился на прекрасном острове Закинф, но семья моя происходит из города Элида. Это самая южная часть материковой Эллады.
Я кивнул, желая показать, что понял.
- Наше семейство всегда отличалось особой близостью к Великим богам. А некоторые его представители были даже очень близки к Незримым. Это касалось как мужчин, так и женщин, ведь женщины обретают подобный дар не реже мужчин, хотя мужчины в результате получают куда больше славы, чем женщины. Во мне этот дар был весьма заметен с самого детства. - Я снова кивнул в знак понимания. - Постепенно мой авторитет рос, и меня несколько раз приглашали в Элиду, на родину моих предков. Эти приглашения стали приходить все чаще, и каждое последующее было куда более сердечным, чем предыдущее. Я каждый раз спрашивал у богинь судьбы, стоит ли мне ехать, и каждый раз парки предупреждали меня, чтобы я туда не ездил.
Так прошло больше десяти лет, и вот однажды мне пришло письмо, но не от имени Собрания Элиды, а от Ямуса, главы нашей семьи. В письме говорилось, что не кто иной, как сам великий Губитель приподнял для него завесу времен и показал ему, что именно я однажды стану его преемником, моя семья изберет меня главой, а потом я обрету богатство и меня будут уважать по всей Элладе. Именно поэтому - а благодаря Губителю сомнений у Ямуса совершенно не осталось - он просил меня без промедления приехать к нему в Элиду. Здоровье его пошатнулось, возникли проблемы, касавшиеся кое-какой собственности, принадлежавшей нашему семейству, да и, к тому же, требовалось уладить кое-какие давние раздоры, так что он хотел ввести своего наследника в курс дела, прежде чем за ним, Ямусом, придет Смерть, и благословить меня, что, разумеется, было для меня очень важно.
