это говорю с полной уверенностью. Почему? Да потому что Пётр вчера дал мне почитать карточки моих отца и деда. Ты даже не представляешь, какие болезни у них были! – воскликнул Кирилл, сверкнув глазами. – Мой отец должен был полностью превратиться в кость, б..! В кость! И дети его должны были превратиться в кость! Мой дед практически жил в больнице. Его изучали, на нём испытывали лекарства. Он умер, чтобы моего отца вылечили. Вылечили препаратом, которого тогда за стенами Периметра просто не существовало! И я рад… Нет – я просто счастлив, что с моим отцом сделали это! Я благодарен местным учёным. А ты предлагаешь мне считать их извергами и бесчеловечными подонками?! Ты не прав. Ты крайне не прав! – махнул он рукой. – Подумай, как для тебя эта работа была важна все последние годы! Прошлым летом ты чуть жизни из-за неё не лишился. И ты хочешь всё бросить сейчас, в самом финале? Разве это не глупость?! Да это идиотизм чистейшей воды! Иметь возможность вылечить сотни людей и бросить всё из-за какого-то принципа, основанного на ложном представлении! Посмотри на меня, Серёга! Посмотри на меня! – приказал Кирилл. – Меня бы здесь не было, если б не бункер. Ты хотел бы, чтоб меня не было? Скажи мне это в глаза – хотел бы?
– Конечно, нет, – Сергей сел на кровати.
– Тогда какого рожна?! Я – здоровый человек с высочайшим интеллектом, твой друг с самого детства – продукт этой лаборатории. Разве это плохо? Разве моя жизнь не стóит того? А? Мы должны спасать другие жизни, мы должны работать. Мы с тобой спасём целый город! Только представь! Что может быть лучше?! Ну?
– Кирюх, – покачал головой Сергей, – ну как с тобой спорить?
– Уговорил?! – расплылся в улыбке Кирилл.
– Ты прав – надо работать дальше, – вздохнул Сергей, поднялся и положил руку на плечо друга. – Завтра… Завтра продолжим.
Пятница, 5 сентября
Не успели ещё Кирилл и Сергей включить приборы в своём больничном кабинете, как вошёл Пётр:
– Доброе утро! Рад тебя видеть, Сергей! Работа продолжается, правильно я понимаю?
– Правильно, – ответил Харитонов.
– Прекрасно! Значит, со всем разобрались. Это хорошо. С понедельника к вам уже должны начать поступать пациенты. Так что сегодня всё финально проверьте, чтобы никаких накладок не случилось.
– Проверим, – пообещал Сергей.
– Я вот что подумал, Пётр, – начал Кирилл, сидя на стуле и постукивая пальцами по столешнице. – А ведь Векшин тоже имеет право знать о бункере. Он ведь здесь родился, и сам – в некотором роде результат экспериментов. Ему надо рассказать.
– Погодите-погодите! – выставил вперёд ладонь Пётр. – Только с вами всё устаканили, а ты мне ещё одну «бомбу» хочешь подкинуть?! Ни в коем случае! Хватит расширять круг осведомлённых! Куда это нас приведёт? Чем больше людей будет знать, тем бóльшая опасность грозит проекту. Я запрещаю говорить с Векшиным о бункере.
– А я настаиваю, что он имеет право, – не унимался Кирилл. – Мы должны! И если дело дошло до запретов, то позволь полюбопытствовать, что случится, если я всё-таки поговорю с Векшиным?
– Когда вернёмся, тебя привлекут за разглашение секретной информации.
– Ой ли?! – прищурился Грачёв. – Тогда нам с тобой вместе сидеть на одной скамейке – ты же мне и рассказал эту секретную информацию. Я не прав?
– Ума у тебя слишком много, вот что! – констатировал Колокольников.
– А ты думал на дурачка сыграть?
– Да ладно… Так – пробный шар кинул. Векшину я расскажу сам. Но учти, что это – последний человек, кто узнает о бункере. Если информация уйдёт от вас дальше, я применю другие меры.
– Это что – угроза? – нахмурился Грачёв.
– Я буду вынужден. Работа такая. Но мне бы очень не хотелось.
– Мог бы обойтись и без угроз.
– Мне нужно, чтобы вы понимали серьёзность ситуации.
– Мы поняли. К Векшину когда пойдёшь?
– Сейчас.
– Тогда удачи! Не подеритесь там.
Колокольников исподлобья сверкнул глазами на Грачёва и вышел из кабинета.
– Значит, ты всё время был в курсе?! Ты всё знал с самого начала?
Кирилл Векшин и Пётр Колокольников стояли в гостиной квартиры семьи Векшиных, где встретились для разговора. Дом уже давно расселили, так что можно было не бояться, что их кто-нибудь услышит. Всю мебель в квартире накрывали чехлы, и только диван и кресло Кирилл раскрыл, ожидая гостя.
Сначала Кирилл слушал рассказ Петра спокойно, но потом вскочил с дивана и дослушивал уже у окна, всматриваясь в даль. Когда Векшин повернулся и прошипел свои вопросы, Колокольников тоже встал с кресла:
– Да, Кирилл, я знал. Это моя работа.
– Значит, ты в автобусе говорил нам о доверии, а сам и не переставал лгать? Смотрел нам в глаза и нагло врал! Ну ты и сука, Петя!
– Ты должен меня понять. Ты сам военный и знаешь, что такое приказ. Не имел я права никому говорить.
– Я понимаю, чёрт возьми! – ударил кулаком по подоконнику Кирилл. – Но от этого не легче.
– Видишь же – в итоге я тебе рассказал.
– Почему вдруг?
– Грачёв узнал.
– Сам?
– Сам. Пришлось дать ему карточки родственников. Ты тоже, наверное, захочешь посмотреть свою?
– Ну её к чёрту! Не пойму там ничего всё равно. Мне твоих слов за глаза достаточно.
– Ладно. Вопросы ещё какие-то будут?
– Вопросы…
Векшин прошёлся по комнате, разминая рукой шею.
– Тут не в вопросах дело, – наконец сказал он.
Колокольников вопросительно посмотрел на него.
– Мы должны всё раскрыть, – огорошил собеседника Кирилл. – Мы обязаны рассказать людям, что здесь происходит и что творится снаружи на самом деле.
– Да что ж это такое?! – всплеснул руками Пётр. – И ты туда же! Забудь, Кирилл, забудь! Никому нельзя знать. Это же гостайна, твою мать! Если люди узнают, представляешь, что тут начнётся? Тогда не только наши головы полетят, но и кучи московских начальников. А они за свои головы ой как пекутся. Как бы нас всех здесь не положили вместе с местными. Спишут всё на какую-нибудь эпидемию и спалят весь город нахрен! Понимаешь, во что ты ввязываешься?
– Если ты этого не сделаешь, сделаю я.
– Не надо, Кирилл, – металлическим голосом произнёс Пётр. – Не испытывай судьбу. Я пока подыхать не готов. И проект Харитонова должен быть завершён. Он намного важнее, чем то, что ты собираешься сделать.
– Я не отступлю, – настаивал Векшин. – Я обещал этому городу принести свободу, когда уезжал. И вот я здесь. Обещание надо выполнять. И теперь я сделаю это с лёгким сердцем.
– Я не уверен, – достал пистолет Колокольников.
– Значит, вот так будем теперь говорить?
– А ты по-другому не понимаешь, Кирилл. Или я не прав?
– Что ты предлагаешь?
– Проект Харитонова необходимо завершить в положенные сроки. Работа команды должна пройти ровно, без помех. Никаких народных волнений. Самое важное – это проект Харитонова. А после мы с тобой ещё раз всё обговорим и решим, как поступить. Не мешай мне, Кирилл, прошу тебя.
– Опять ты крутишь, подполковник. Ничего ты не будешь решать
