От едкого дыма у меня как-то сразу отяжелела голова. Кроме того, в воздухе носился приторный запах камфары. Мой костер мог гореть еще час или около того. Я вдруг почувствовал себя страшно уставшим и сел на землю. Весь лес тоже, казалось, был полон сонливого шепота, причины которого я не мог понять.
На секунду я забылся, но уже в следующее мгновение, как мне казалось, опять открыл глаза. Кругом была тьма, и я чувствовал на себе руки морлоков. Вырвавшись из их цепких пальцев, я торопливо полез в карман за спичками… Но они исчезли!
Морлоки снова окружили меня. В тот же миг я понял, что случилось: я заснул, костер мой погас… Меня охватил смертельный ужас. Весь лес как будто наполнился запахом гари… Меня держали за шею, дергали за волосы и старались повалить. Было невероятно страшно среди непроницаемой тьмы чувствовать прикосновения этих мягкотелых созданий. У меня было такое ощущение, что меня опутывает какая-то чудовищная паутина.
И вот, наконец, они одолели меня – и я упал. Тотчас же мне в шею впились маленькие острые зубы. Пытаясь стряхнуть морлоков, я перевернулся и нащупал рукой железный лом.
Это тотчас же придало мне силы.
Я вскочил, сбросил с себя всю эту кучу человеческих крыс и, размахнувшись, со всей силы начал бить железным ломом везде, где, как мне казалось, должны были находиться морлоки. Я слышал, как от удара лома хрустели их кости. Через минуту я уже освободился от них…
Мною овладело то странное возбуждение, какое, говорят, бывает во время битвы. Я знал, что мы оба, я и Уина, погибнем, но решил заставить морлоков дорого заплатить за наше мясо. Я стоял, прислонившись спиной к дереву, и размахивал ломом. Весь лес был наполнен шумом и криками морлоков.
Прошла минута. Возгласы их как будто стали еще громче, а движения быстрее. Но ни один из морлоков не приближался ко мне. Я стоял, всматриваясь в темноту. И вдруг в мою душу закралась надежда. Может, морлоки испугались?
Но тут я заметил что-то странное. Мрак, окружавший меня, постепенно редел. Я стал смутно различать фигуры морлоков: трое убитых лежали у моих ног, а остальные, как я с величайшим изумлением увидел, непрерывным потоком бежали мимо меня все дальше в лес. Спины их уже не казались белыми, а отсвечивали красноватым.
Я стоял и недоуменно смотрел им вслед, пока вдруг не заметил красную искорку, которая промелькнула между ветвями и тотчас исчезла. Внезапно я все понял: и запах горящей древесины, и неясный однообразный шорох, переходивший теперь в грозный рев, и красное зарево, и бегство морлоков… объяснялись вспыхнувшим пожаром.
Отойдя от дерева и обернувшись, я увидел между стволами деревьев бушующее пламя. Это был разведенный мною костер: теперь он догонял меня. Я оглянулся, ища глазами Уину, но она исчезла!
Свист, треск горевшего леса, оглушительные удары, похожие на взрывы, когда новое дерево в одно мгновение превращалось в факел… Честно говоря, мне было не до того, чтобы раздумывать. Сжав в руке железный лом, я побежал вслед за морлоками. Но пламя гналось за мной по пятам. В одном месте, с правой стороны, оно опередило меня, отрезав путь, и пришлось повернуть налево.
Наконец я выбежал на небольшую поляну и увидел одного морлока. Ослепленный, он наткнулся на меня, потом помчался мимо, прямо на огонь!
Тут мне пришлось стать свидетелем самого потрясающего зрелища из всех, какие я только наблюдал во время своего пребывания в будущем. Все пространство было освещено грандиозным заревом, и ночь словно превратилась в день. В середине находился то ли холмик, то ли курган, а на нем – опаленный солнцем куст боярышника. Позади – другая часть горевшего леса: желтые языки пламени уже вырывались и оттуда. Вся видимая территория, казалось, была окружена огненной оградой.
На склоне холма столпились ослепленные светом морлоки; их было около тридцати или сорока. Изнемогая от жара, они метались во все стороны, с перепугу натыкались друг на друга. Сначала я не сообразил, что они слепы, и, обуреваемый безумной яростью, продолжал колотить их железным ломом, как только они приближались. Я убил одного и искалечил многих.
Но тут в свете зарева я заметил, как один из морлоков ощупью пробирался между кустами, а затем, прислушавшись к их жалобным стонам, убедился, что они совершенно растерялись при свете. Поэтому больше я уже не трогал их.
Время от времени какой-нибудь морлок налетал на меня, и тогда все его существо выражало такой безграничный ужас, что я сам невольно давал ему дорогу. Вдруг пламя начало как будто ослабевать и меня опять охватил страх, что эти отвратительные существа скоро будут в состоянии видеть меня. Я даже хотел опять начать избиение и расправиться хотя бы с частью морлоков, прежде чем погаснет пожар. Но огонь снова ярко запылал, и я удержался.
Я бродил по холму среди морлоков, отыскивая какие-нибудь следы Уины. Но ее нигде не было. Наконец я присел на вершине холма и стал наблюдать за этим необыкновенным сборищем слепых существ, бродивших вокруг и перекликавшихся друг с другом с помощью каких-то странных звуков, когда на них падал свет от пожара. Огромные клубы дыма ползли по небу и лишь местами сквозь прорывы этой красноватой завесы сияли маленькие звезды, такие далекие, как будто они были в другой Вселенной. Два или три морлока сослепу налетели на меня, и я, содрогаясь от ужаса, прогнал их ударами кулаков.
Большая часть этой ночи представлялась мне каким-то страшным сном. Я грыз костяшки пальцев и кричал в страстном желании проснуться. Я бил кулаками по земле, вставал и снова садился, бродил взад и вперед и опять усаживался. Я протирал глаза, молил Бога, чтобы он дал мне проснуться… Три раза я видел, как морлоки, опустив головы, в агонии бросались в огонь.
Наконец вверху, над бледнеющим заревом пожара и ползущими массами черного дыма, над почерневшими стволами деревьев и оставшейся кучкой этих отвратительных созданий показались первые рассветные лучи. Начинался новый день.
Я снова принялся искать Уину, но не нашел ее следов. Ясно, что они оставили ее бедное маленькое тело в лесу. Не могу выразить, какое облегчение я почувствовал, подумав, что она избежала той страшной участи, для которой была предназначена. При одной только мысли об этом я готов был снова приняться за избиение мерзких беспомощных созданий, находившихся вокруг меня, но удержался от этого.
Холмик, о котором я говорил, представлял собой нечто вроде островка посреди леса. Теперь, расположившись на его вершине, я мог различить сквозь дым дворец из зеленого фарфора, от которого, конечно, можно было найти дорогу и к Белому Сфинксу.
