— Так что, ты ожидал на Тристане найти над алтарем бородатого старца? — ехидно осведомился Марлен.
— Кибернетики никогда не отличались богатой фантазией себе же в ущерб, — парировал доктор. — Именно поэтому роботы до сих пор представляют собой бесформенные ящики. А у тристанцев, видимо, не было недостатка в фантазии. Но откуда они взяли этакое страшилище, черт подери?
В храме мы потратили почти четыре часа драгоценного времени. Когда мы возвращались, доктор вбил себе в голову, что он должен посмотреть на тристанцев вблизи.
— Религиозный культ знаменует собой известный этап в развитии общества; ясно одно — оно располагает средствами передачи информации. Представьте себе человека, который вдруг увидел бы эти существа на Земле. Несомненно, он реагировал бы на их появление. Даже пещерный человек. А ведь существа эти по своему развитию гораздо выше первобытных людей.
— Запомни, мы не на Земле.
Это был слабый аргумент. Мы гадали и так и эдак, кто-то даже предположил, что группа тристанцев, которую мы вчера видели, состояла, ну, что ли, из слабоумных особей, живущих здесь свободно и без надзора. Но все эти догадки ничем нельзя было подкрепить, разве что нашим земным опытом, а Хольст правильно заметил, что здесь мы в ином мире.
— Но послушайте, — вдруг воскликнул Марлен, — разве тристанские дети обязательно должны быть маленькими? Может быть, тристанцы размножаются… каким-нибудь другим способом, уж не знаю каким… А что, если это были хорошо вышколенные ученики младших классов?
— Мне даже показалось, что они зубрят на ходу таблицу умножения, — согласился я.
Доктор только подивился тупоумию кибернетиков: разве им не известно, что любопытство — характернейшая особенность детей?
Дископлан поднялся в воздух, и загадочный город под нами скрылся вдали. Вскоре мы увидели какое-то крупное поселение на берегу реки, уже издали заметное по густым клубам черного дыма. Мы спустились неподалеку. Метрах в ста от нас, под открытым небом, стояла домна, около нее усердно работали несколько десятков тристанцев. Никто из них не повернулся в нашу сторону.
— Школьники, да? — укоризненно сказал Марлену доктор. Подождем, пока ты классифицируешь их как роботов.
— Интеллигентные роботы заранее знали бы о нашем прибытии, — тотчас возразил кибернетик.
— По-моему, ты просто сторонник их эмансипации.
— Ну и что, разве они ее не заслуживают? — возразил Марлен, уязвленный в своих лучших чувствах.
Хольст велел нам вооружиться. Марлен снова вызвался охранять дископлан.
— Дело в том… я уже приспособился тут… — смущенно объяснил он. — К тому же тристанцы не роботы, следовательно, мне там делать нечего… А что передать на базу, если мне придется вернуться одному?
— Скажи, чтобы за нами послали кого-нибудь похрабрее, безжалостно отрезал доктор. — Мы его тут подождем, живые и невредимые.
Мы приблизились к тристанцам, стараясь двигаться бесшумно, чтобы не испугать их. Но эта мера предосторожности была ни к чему — они не обращали на нас ни малейшего внимания.
Мы подошли к печи. Это был конус высотой метров пятьдесят, из которого валил густой черный дым. У его подножия было нестерпимо жарко. Несколько тристанцев неустанно подносили темные кубики из громадной кучи и подбрасывали их в огонь. Мы обошли сооружение кругом. С задней стороны печи тянулся длинный желоб, по которому раскаленная стекловидная масса стекала в глубокую яму. Несколько рабочих наполняли ею цилиндрические посудины и ставили их в ряд. Гуськом подходили другие тристанцы, на спинах у них были укреплены какие-то подставки, на которых они переносили порожние посудины. Двое или трое рабочих слабенькими передними конечностями поднимали полный сосуд, ставили его носильщику на подставку, и тот с явным напряжением тащился к большому зданию, что находилось метрах в двухстах от печи. Непрерывной вереницей тянулись рабочие туда и обратно.
Доктора уже невозможно было удержать. Он шагнул и преградил путь одному из тристанцев. Тот обошел его, не выразив никакого удивления. Удивлены были мы: вереница носильщиков изогнулась, один за другим они молча обходили доктора и равнодушно тащились дальше.
Доктор протянул руку к одному из них. Хольст, стоявший рядом со мной, издал предостерегающий возглас. Но в этом не было необходимости. Тристанец не уклонился, стерпел прикосновение человека, вернее, вообще не обратил на него внимания, не остановился, как это сделала бы на Земле даже собака. Он продолжал следовать своим путем, словно доктора вовсе и не было рядом.
Доктор вернулся к нам совершенно обескураженный.
— Послушай, — сказал я, — они вообще видят?
— Глаз у каждого из них есть, — сказал доктор. — Вернее, глаза… возможно, даже несколько глаз в одном… Безусловно, это действующий орган у них на лице. А под глазом имеется выступ — это ноздри.
— Или рот.
— Нет, не рот. Они дышат посредством этого выступа, в определенном ритме. А знаете, где у них рот? На переднем конце корпуса. Черт возьми, если вдуматься, они очень похожи на нас.
— Гм, благодарю покорно, — поклонился я.
— Не благодари, а лучше сравни. Орган зрения у них, как и у нас, находится на лице, дышат они воздухом, и тем же воздухом, что и мы, принимают пищу — в общем, очень похожие на нас организмы. Но дело не в этом. Их поведение… должны же были они меня заметить!.. Они меня обошли, стало быть, видели препятствие…
— Вот именно, препятствие, — докончил я. — А что, если они приняли тебя за препятствие, за что-то неопределенное? Может, они просто очень близоруки?
— Как же в таком случае они работают?
— Ну, такую работу, по-моему, можно делать, даже если…
— Давай проверим.
Поведение этих существ совершенно нас заинтриговало.
Мы шагали вдоль вереницы носильщиков, совсем близко от них; одна группа рабочих двигалась рядом с нами, другая навстречу.
Вот и здание.
— Машины! — воскликнули мы, очутившись на дороге.
Из темного помещения доносился равномерный шум и лязг. Около здания носильщики выливали жидкость в желоб, по которому она текла в цех. На стенах цеха торчали какие-то загнутые кверху трубки, из которых выходил газ, горевший тусклым, зеленоватым пламенем…
В этом жутком полумраке, в невыносимом смраде двигались десятки существ. Все это живо напомнило мне рабский труд, каким я представлял его себе в давно минувшие времена на Земле. То, что впоследствии принесло человеку облегчение и прогресс, сначала поработило его.
Мы вышли на свежий воздух. По обеим сторонам входа были укреплены полупрозрачные шары, похожие на фонари, но они не светились.
